Гнев Энлиля

удел, страх божий, переполняют омраченные полной безвестностью души и погасшие сердца людей.
Трижды вознеся руки, Эн тревожно воззрился на Ута.
- Вот и стою я сегодня с родом моим, низко склонившись перед
судом вашим, о Владыки жизни, о сень Города! Разве можно что-
нибудь сокрыть от вас? Ведомы вам, о Великие, все дела и все
помыслы человечьи. Быстр божий труд, краток божий путь. О отец!
О, защитник! - Эн в смятении поднял глаза на Энки, - дети твои с
благодарностью примут любой дарованный тобою жребий.
Благослови Город твой, землю твою во благо племени, спасенного
тобой. Укрепи народ свой. Да пребудут нетленны твои заботы о
судьбе земли Города твоего, а мы, слуги и рабы ваши, с радостью,
не щадя живота, покорно исполним любые повеления, ниспосланные
нам богами. И да буду жив я всевышней волей твоей, о Хранитель
душ, и да буду здоров, твою божественность да восславлю. В уста
мои вложи истину, в сердце мое - слова благие... - И пастырь
шумеров почувствовал, что владыка Энки благосклонно принял
заверения своего любимца.
Дабы определить меру вины человека и вынести перед Энки
окончательный приговор, предопределяющий судьбу, судья Ут
заслушивал показания личного бога рода, личной богини и Инанны - владычицы жен, а также всех богов, желающих высказаться. Эн
ощутил легкий толчок в груди: "Пора уходить!" - Боги отпускали
его. И он понял, что судьба рода и каждого его члена определены
и записаны на табличках.
     Очередностью разбирательства, суда и воздаяния руководили:
бог-распорядитель, слуга Ана, и главный управитель Гишани, которые по обычаю приглашали тот или иной род в соответствии со статусом его личных богов.
Багровые отсветы мечущихся на ветру языков пламени факелов поблекли на серебре алтаря, когда на исходе ночи род Мешды распростерся перед дверью святилища. Лежа на холодных плитах
рядом с женой, сыном и дочерью, гончар думал: "Хуже бы не было.
Все-таки все мы живы, здоровы и сыты; живем в своем доме, не
терпим лишений и ни у кого не просим помощи".
- О, Нинсихелла, хранительница дома моего, - воззвал к своей
богине гончар, - большего нам и не надо.
Пэаби же вновь молила Инанну о ниспослании ей любви
Аннипада, а ее брат мечтал о том, что хорошо было бы начать
учиться грамоте в новом году, если ему суждено стать кормчим.
Шеми же просила у богов здоровья и благополучия себе, мужу своему
и детям своим.
Божий суд над племенем завершился, и совет Богов, после
дневного отдыха, перенес обсуждение судеб Города в центральный
зал святилища, где все было готово для новогоднего пиршества.
Наступила ночь предопределения, когда боги решали, сколько в
новом году убудет от мира и сколько прибудет, как люди исполняют
высшую волю, хорошо ли заботятся о благоденствии богов и служат; почитают ли их и боятся; и тогда Совет богов окончательно определял будущее племени и каждого рода. Энки, по требованию Совета, менял жребий, и принятое решение становилось необратимым.
Народ при свете факелов покорно ожидал у ворот храма, когда
затрубят в рог два раза и выйдет к ним земной владыка, глас Энки,
с предопределением божьим на устах. Люди, переступая с ноги
на ногу и отгоняя сон, шепотом переговаривались, зябко ежась от
ночной прохлады и не смея развести костры. И вот на рассвете
раздались трубные звуки, пастырь шумеров и главные жрецы
храмов вышли к народу, и эн огласил судьбу нового, наступившего
года:
- Шумеры! Боги судили нам благой удел. Мир и благополучие
даровали они нам в новом году. Радуйтесь, братья и сестры!
Пир и совет богов завершились, и Великие отправились
почивать в приготовленные для каждого из них покои. Люди,
умиротворенные постановлением богов, потихоньку, дабы не шуметь и не беспокоить всесильных, вернулись в Город, идя вдоль
дороги Процессий. Сегодня храм Энки раздавал всем желающим
зерно, масло и шерсть, и для многих не было большей новогодней
радости, чем эта.
- Как ты думаешь, - спросил Мешда жену, - стоит ли нам
получать дары Энки в этом году? Мы ведь не такие бедняки, как
ткач Туге.
- Знаешь, муж мой, - откликнулась Шеми, - если Гаур пойдет в
школу, то он не сможет тебе помогать, как всегда, и достаток наш
оскудеет.
- Да, жена, наверное, ты права, хоть и не должно показывать
людям тяготы наши. - Гончар призадумался. - Действительно, если
сегодня не взять, то потом будет поздно, и я пожалею об этом.
В храме Энки гончар встретил и ткача, и брадобрея,
получавших в канцелярии таблички с отметкой о выдаче их семьям
зерна на три месяца пропитания, масла на умащение и шерсти на
одежду. Соседи наняли ослов у оружейника, который обходился
без такой божьей помощи.
Весь предпоследний день новогоднего праздника шумеры
чествовали победу мудрого Энки над силами хаоса. В первой
половине дня в храме Судьбы давалось представление, в котором
актеры-жрецы из рода Зиусудры играли историю одоления богом
Энки безбрежного чудовища Абзу и коварного злодея Мумму. Для
спектакля были приготовлены маски, костюмы, декорации и все
необходимые аксессуары. Наиболее искусным ремесленникам: столяру-резчику и ювелиру-златокузнецу Гишани приказал
изготовить к празднику из душистого кедра и тамариска, золота и
драгоценных камней две фигуры, которые затем нарядили в одежды
и снабдили соответствующими атрибутами. Согбенные,
приниженные Абзу и Мумму с веревкой на шее, стояли спиной к
алтарю Судьбы, а напротив, на возвышении, восседал на золотом
троне Владыка Энки и презрительно взирал на них.
Хорошо отрепетированное представление разыгрывалось на
высоком помосте, с трех сторон которого толпились зрители. Игра
актеров сопровождалась музыкой и пением хвалебных гимнов.
После блистательной победы мудрого Энки, силы хаоса - Абзу и Мумму - обезглавливались и сжигались на алтаре Судьбы, а их
пепел пускался по ветру.
Ознаменование триумфа завершилось священными спор-
тивными играми. Во славу Энки быстрота состязалась с
быстротой, умение с умением и отважная мужская сила искала
своего предела в единоборстве. Участники игр, могучие мужи,
представители всех родов племени, состязались в метании дрота,
борьбе и беге при оружии. Перед началом состязаний каждый
участник молился перед алтарем Судьбы, прося ниспослать ему
победу, и возлагал правую руку, клянясь вести честную борьбу.
Эн, в свое время многократный победитель священных игр,
поздравил атлетов с оказанной им племенем честью проде-
монстрировать перед Господом мощь, доблесть и стойкость
шумеров, его народа.
- Братья! Пусть каждый из вас достигнет желанной победы и
слава Господня осияет победителя, избранника божьего. Высшее
счастье для мужа - вкусить блаженство честно выигранной
борьбы! Братья! Истинная награда доблести - слава в потомстве,
и нет вершины для смертного выше нее. И да воздается каждому
по заслугам его.
Когда атлеты шли за эном по Дороге процессий к ристалищу на
берегу реки, зрители, теснясь между кедрами, били в тимпаны,
пели, плясал и восторженно кричали, забрасывая воинов Энки
цветами. Болельщики: взрослые и дети, женщины и старики, все, у
кого хватило сил прийти к храму Судьбы, покинули опустевший
Город, собрались у реки на огромной поляне, где плотным кольцом
окружили ристалище. Эн освятил место состязаний и после
всеобщей молитвы выдал обнаженным атлетам по два зеленых
дрота. Жребий установил очередность метания.
Пэаби и Дати, принаряжаясь, немного запоздали к началу соревнования, и им пришлось проталкиваться в толпе, чтобы пробраться ближе к ристалищу.
- Боги, какая толпа! - ужасалась Дати, энергично раздвигая
круглым плечом спины впереди стоящих. - Как бы нам про-
тиснуться через эти заросли! Где ты? Держись, сестричка, крепче
за руку, не отставай!
- Девушки, перестаньте толкаться. Стойте, как боги определили.
Мы-то уже давно пришли, - недовольно выговорила им пожилая
женщина.
- Прости милосердно, о почтенная. Там мой брат, а ее жених.
Он должен нас видеть. - И Дати вновь вклинилась в толпу - Ну и
давка! Эй, ты, зачем руки выставил? - напустилась она на молодого,
улыбающегося мужчину. - Ты, видно, что-то перепутал, парнишка! Сегодня ведь не день Великой Инанны, повремени немного, тогда и будешь лапать, если тебе не в моготу, а сейчас пропусти, не мешай! А ты, подруга, помогай, подталкивай меня сзади. Так мы скорее пробьёмся.
Девушки выбрались на край поляны, когда состязание уже
началось, и часть соревнования по броскам дрота они пропустили. Пэаби, увидев Аннипада, обрадовано уставилась на него.
- Смотри, смотри, - дернула ее за руку Дати, - вон наш Энметен
разбегается! Ну и несется!
Метнув дрот, Энметен немного постоял, не опуская руки и
оценивая, как далеко снаряд приземлится. Открыв рот, будто собираясь
крикнуть, юноша неожиданно нахмурился и сжал губы. Вос-
торженный вопль толпы заслуженно воздал должное его
замечательному броску. После первого броска места у признанных
фаворитов распределились так: Энметен был вторым, Аннипад -
третьим, а Урбагар - пятым. Во втором броске упругий, как лук,
Энметен, метавший дрот раньше основных соперников, перекрыл
свой первый результат на четыре локтя и, уверенный в победе,
опустив голову, чтобы скрыть улыбку радости, отошел от полосы
снятого дерна.
Аннипад по жребию вышел к полосе последним. До него никому
из атлетов не удалось даже приблизиться к результату Энметена,
и знатоки уверенно утверждали, что в метании дрота победитель
уже определился. Когда Аннипад, вымеривая шаги, отходил для
разбега, Пэаби загадала: тот, кто победит, и будет ее судьбой.
Подняв дрот над головой, Аннипад бежал так мощно, легко и
быстро, что казалось, будто он оторвался от земли и парит над
ней без всяких усилий. Завороженные бегом зрители, затаив
дыхание, замерли, ожидая результата. Чуть не заступив за полосу,
Аннипад выгнулся дугой и резко, с силой послал дрот вперед. После
короткой паузы несколько голосов выкрикнули его имя, и подхваченное всеми, оно вознеслось до небес: Аннипад на пол-
локтя перекрыл бросок Энметена. Сообразив, что победил,
Аннипад не скрывал радости и обнял подбежавшего к нему первым
Урбагара. Тот поднял друга и понес вокруг ристалища. Атлеты,
приветствуя победителя, избранного богом Энки, шли следом и громко,
вместе со всеми, скандировали его имя.
Пэаби глубоко вздохнула и, блаженно закрыв глаза, раздумывала,
каким образом удастся пресветлой Инанне отдать ее Аннипаду, если даже с трех шагов он не замечает ее.
- Этот противный энси вырвал у нас победу, - зло промолвила
расстроенная до слез Дати.
- Кто противный? - вздрогнула Пэаби после того, как слова Дати
дошли до ее сознания, и рассердилась. - Аннипад - прекрасен. Глядя
на него, девушки молят Господа ниспослать им такого же мужа
или сына.
- Что ты его защищаешь? Может, и ты собралась за него замуж?
Еще в горах?
У Пэаби перехватило горло от волнения.
- Энметен не лучше его, а замуж энси меня, безродную, не
возьмет. - И ресницы ее увлажнились.
- Ну, все, все, сестричка! Я не хотела тебя обидеть, успокойся,
- спохватилась Дати. - Брата жалко, ведь победа была так близка.
Чествуя победившего во имя Энки, земной владыка тор-
жественно надел на него зеленую перевязь, шитую серебром, и
под славословие жрецов и атлетов гордо поцеловал сына в