науки. Ультимус. Он устранит эту иррациональность из мира.
В конференц-зале висит гробовая тишина. На новом слайде появилось трехмерное изображение сломанного позвоночника.
– Ультимус. В переводе с латыни – самый последний. Более фантастичным может быть только протез головы.
Публика посмеялась; Игорь указал на позвонки скелета. Они окрасились стальным цветом, распрямились.
– В узком понимании, Ультимус представляет собой протез позвоночника, выполненный из титанового сплава и снабженный микропроцессорами для регуляции взаимодействия позвонков. Благодаря остеоинтеграции осуществляется “спайка” импланта с костяным каркасом: грудной клеткой, тазом и шейными позвонками. Но это только половина проекта Ультимус. Сам по себе имплант бесполезен, без «начинки». Я говорю о спинном мозге, отвечающим за сбор нервных импульсов и доведении их до головного мозга. Благодаря профессору Каритаеву с факультета биоинженерии…
– Каритаев… – задумчиво произнес ближайший чиновник.
Игорь запнулся.
– Каритаев… А это не тот, который недавно японцам продался?
Игорь, – вершитель своей судьбы, – побледнел. Он не понял фразы. Не разобрал, будто услышал какой-то бред. Он растерялся, ожидая от ситуации, что она сама собой прояснится.
– Как продался? – опешил ректор.
– Ну по моим сведениям – с потрашками. Каритаев… то-то фамилия знакомая. Совсем недавно говорил с Шамилем Игнатовичем.
– Ректор биоинженерного? Махмедов?
– Да.
– Почему же тогда он нам ничего не сказал?! – разозлился проректор. – Я сегодня ему звонил, просил Каритаева прислать. Он же согласился помочь! Вот мразь!.. Простите, уважаемые.
– То есть вы хотите сказать, – изумился Игорь, – что Каритаев не приедет на совещание?
«Почему эти люди посмотрели на меня, как на сумасшедшего?» – подумал он, когда поймал на себе их взгляды.
– Уважаемый Игорь Станиславович, – учтиво обратился другой чиновник. – Это не просто значит, что Каритаев не приедет на совещание; это значит Каритаев не приедет в страну. Никогда.
– Но у него часть наших совместных исследований!
– Теперь у него совместные исследования с узкоглазыми. А “спинной мозг” будет служить не людям, а японским роботам. Примите это как данность, Игорь Станиславович. Ультимус – выше всяких похвал. Я обеими руками “за”. Но, насколько понимаю, без разработок Каритаева он не может считаться завершенным. Вы уж простите нас – это наша вина, что проглядели «мозгокрадов». Завтра же я подпишу указы об инициации проверок на всех уровнях.
В глазах потемнело.
«Так не бывает», – прозвучала последняя осознанная мысль. К ней добавилось отчаянное отрицание: «Нет. Так не бывает!». «Этого не может быть», – закипело в горле…
– Не может быть! – заорал Игорь.
Слюна брызнула в луче проектора; отсвет сверкает в безумных глазах.
– ЭТО НЕ ВОЗМОЖНО!!! ЕРЕСЬ! БРЕД! ЛОЖЬ! Ло-о-ожь!.. Вы лживые политиканы! Вы все подстроили! Вы не хотите ничего для народа! СУУУКИ! ВЫ В СОБСТВЕННОЙ СТРАНЕ УМНЫЕ МОЗГИ УДЕРЖАТЬ НЕ МОЖЕТЕ!!!
Кулаком в перчатке Игорь шарахнул по кафедре; разбил в щепки одним ударом.
– Игорь! Успокойся!
Стас попытался схватить буйного; не заметил, как оказался над полом. Механический кулак схватился за грудки и поднял, как куклу. Стас увидел глаза безумца, и в панике задергался. А в следующую секунду Игорь сжался, хватаясь за сердце в предчувствии сбоя. Рассудок ушел раньше, чем упало тело. Уже не увидеть и не услышать переполох, который начался в кабинете после той секунды, когда наступила смерть.
– Вызывайте скорую!
– Надя! Неси аптечку! Быстрее!..
– Дедушка, а ты изобретатель?
– Изобретатель.
– А почему?
– Потому что руки слабые. Вот и приходится головой себе помогать.
– Я тоже хочу стать изобретателем!
– Хорошо, Игорек. Станешь.
…На обратном пути бригада скорой помощи прошла коморку охранника с носилками. Сторож знал, что выносят его приятеля; сложив троеперстие, перекрестил Игоря.
– Помоги, Господи…
Часть третья.
В Бога не верим,
Дьявола боимся.
Дедушка Тарас прослыл на всю деревню находчивым изобретателем. Он додумался пылесосом «Урал» снимать колорадского жука с побегов картошки. Возле дровяника он соорудил устройство для раскалывания поленьев – закрепил тяжелый топор-колун на шарнирах, приладил пружинный механизм. Простую ленточную пилу он скрепил концами, как велосипедную цепь; шестерни, автомобильный аккумулятор и мотор превратили ее в электрическую пилу. Курятник сторожила целая охранная система; порой в ночной тиши вспыхивал прожектор и раздавался вой сирены – значит лисица задела протянутую леску; от шума и светопреставления хищник давал деру.
Больше всего, Игоря впечатлил способ добычи воды из колодца. Для этого нужно было сесть на велосипед без колес, начать крутить педали, и тем самым тянуть трос, по которому путешествовало ведро от недр колодца до крыльца. Игорь упросил, чтобы его сделали ответственным за свежую воду. Дедушка не просто назначил внука старшим по добыче воды, но и выдал фуражку моряка, как символ почетной должности. Игорь надевал ее каждый раз, с гордостью смотрелся в зеркало, а после – крутил педали. Потом, по-солдатски, отчитывался перед дедушкой – старшим механиком флота в отставке.
В отставку дед Тарас ушел из-за остеоартроза, который начал мучить еще в юности. Болезнь не поддалась лечению, но и дедушка не поддался болезни. Он с лихвой компенсировал слабые руки удивительной смекалкой. Например, взять хотя бы механизм для колки дров – педалью колун заносится, как колодезный журавль, взводится в положение замаха. Потом достаточно дернуть за веревочку, и топор обрушится, а полено разлетится пополам; упадет в специальные корзины на колесах – полено-приемники, так называл их дедушка. Игоря и восхищал и пугал этот жуткий механизм. Но больше, – все-таки, – восхищал. А вот его младшего брата, – Андрея, – скорее пугал.
Андрейка не разделял восторга от всех этих изобретений. Как все нормальные дети, он придумывал шифровки для игр в разведчиков, рисовал карты сокровищ, на которых отмечал тайники с фантиками от конфет и наклейками от жвачки; тогда как Игорь записывал в тетради названия инструментов, элементы механизмов и схемы сборки устройств. Старший брат дни напролет наблюдал, как дедушка изобретает что-нибудь новое в сарае-мастерской, вместо того, чтобы играть с младшим. И еще у брата была дурацкая привычка – разбирать игрушки на детальки: развинчивать машинки, или например, расплетать ракетки для бадминтона, чтобы использовать леску в своих “научных” выдумках.
Раньше, чем ссора внуков перестала в драку, дед Тарас успевал вернуть игрушкам первоначальное состояние. «Хоть у дедушки руки и слабые, зато они – золотые», – часто приговорила бабушка. Она видела, как Андрейка ревнует, что ему скучно просиживать в мастерской, но он тянется к старшему брату. Старикам не сложно было догадаться, что Андрей нарочно подстрекает Игоря детскими спорами: кто из них быстрее, сильнее, ловчее. Но умный братик не поддавался; ворчал и просил не путаться под ногами, не стоять над душой, пока он занят делом, проектируя очередной агрегат.
И вот однажды Игорь надел фуражку моряка, спустился с крыльца к велочерпателю, и обнаружил, что звенья цепи разбиты. Он со слезами прибежал к дедушке, грозился поколотить Андрея; но дедушка ласково успокоил, всерьез поговорил со старшим внуком, попросил уделять младшему брату больше времени. Ведь старшие должны заботиться о младших. Игорь признал, что был неправ, искренне соглашаясь с дедушкой.
В один погожий день летних каникул, братья шли с озера, набросив на плечи полотенца. Солнышко пекло и располагало к безделию.
– Как думаешь, страшно плавать ночью? – спросил Андрей, покусывая стебелек тимофеевки. – Деревенские мальчишки говорят, что на нашем водохранилище живет водяной.
– Пфф… Да брось ты.
– Я тоже не верю, – младший закинул руки за голову. Он топает мокрыми шлепками, вздымая клубы дорожной пыли; она по щиколотку облепила ноги.
Игорь и Андрей слишком разные для родных братьев: первый полноват, второй худощав, один тихоня, другой болтун, старший усидчив, младший – про таких говорят «шило в заднице». Игорь проронил будто невзначай:
– Сейчас пообедаем, и надо будет почитать книги, которые задали на лето…
Андрей поморщил нос.
– Давай покатаемся на тарзанке!
– Нет, – изобразил взрослого брат. – Мы итак сходили искупаться. Делу время – потехе час.
– Обещаю: если покатаемся на тарзанке, – всего полчасика! – то читать буду прям до ужина.
Игорь недовольно вздохнул.
– Слово даешь?
Брат щелкнул ногтем по зубу.
– Отвечаю!
– Эхх… Ладно…
Высокая береза на опушке соснового бора постоянно собирала детвору под своей сенью. Но сегодня стоит в одиночестве; причина в том, что хулиганье закинуло тарзанку на недосягаемую высоту. Перекладина повисла у самой ветки, и даже петля веревки слишком коротка, чтобы до нее допрыгнуть. Андрей встал под тарзанкой, задрал голову кверху. На его лице бурно выражается досада.
– Пойдем домой, – Игорь постарался не выглядеть довольным.
– Подожди.
– Чего ждать-то?! Разве не видишь?
– Да подожди, тебе говорю.
Старший брат недовольно упер кулаки в бока. Дело-то, на самом деле, пустяковое: достаточно иметь веревку с грузиком, чтобы перекинуть через петлю и сдернуть тарзанку. Или приставить к березе лестницу; но без нее – до нижней ветки не достать.
– Дай мне свои сандалии, – сказал Андрей.
– Зачем?
– Просто дай и все! Что ты такой дотошный?!
– Эх-х… Хорошо, вот.
Андрей переобулся, затянул липучки потуже, подгоняя под размер своей стопы; потоптался и попрыгал.
– Ну? И что дальше?
– А ты смотри.
Младший брат обошел березу вокруг, присматриваясь. Потом отступил на несколько шагов, примерился, и рванул вперед. Рыпаясь вверх по стволу, Андрей задрал ногу и оттолкнулся… но всего лишь шаркнул подошвой по коре, да в добавок чуть не шарахнулся лицом о березу. Отделался легко – лишь ободрал ладони о грубую кору.
– Что ты пытаешь отчебучить?
– Пробежать вверх по стволу. Разве не понятно?
– Оххх…
Ссадины не поубавили настойчивость. Андрей попытался снова, не обращая внимания на скептический взгляд старшего брата. Со стороны, Игорю хорошо видно, что соотношение верхней отметки прыжка Андрейки и высоты расположения нижней ветки не оставляет шансов дотянуться. Старший, прагматик, решил переждать, когда строптивый измотает себя сам, скинет излишнюю активность, и тогда они спокойно вернутся домой.
Андрей уже вспотел и запыхался, но ему удалось наловчиться, чтобы первый шаг по вертикали стал уверенным; удачным в двух случаях из трех попыток. И теперь почти получается сделать второй шаг вверх…
Игорь не сразу осознал произошедшее – совершенно неожиданно, Андрей взлетел по дереву на два шага и стал болтаться на ветке. Он скребет ногами по стволу, сдирая клочки бересты; изловчился, зацепился за выступ и подтянулся – оседлал ветку. Красное от натуги лицо сияет гордостью, искажаясь от суматошного дыхания. Игорь вытаращил глаза, взволновано подскочил к березе.
– Обаладеть! – воскликнул Игорь, но детский восторг быстро сменился беспокойством: – Ты держись крепче!
– Не дрейфь, – самодовольно отмахнулся Андрей.
Он
