Извините, вы старше по возрасту да и по званию, я только старший лейтенант запаса, запрещаю вам…
- Сынок, не надо мне запрещать. Тем более я всегда подстрахован.
Из кладовой, где была помещена машина времени, вышла Ольга Сергеевна в очень интересной одежде, которую можно увидеть на бомжах, если бы те подобрали реквизит, выброшенный из театральных запасников. Но даже в этом случае отдаленно мама Оксаны напоминала Незнакомку с картины Крамского.
Она хотела незаметно пройти мимо, но я раскинул руки, останавливая тещу:
- Вы же можете оба пропасть в эпохах, произойдет сбой машины, и вы окажитесь… в гостях у мамонтов.
- Ах, Владимир, уж лучше вместе пропасть, чем этот шпион, - кивнула она на мужа, - будет мотаться один.
- Не верь ей зять, - усмехнулся Александр Семенович, - она боится, что я заверну налево в какой-нибудь бордель.
- У, баловник! – замахнулась на него жена какой-то изъеденной молью шалью, но он взял ее под талию и повел на кухню.
Глава 2. Вопросы будущего в прошлом
Поворочавшись в кровати и, поняв, что все равно не засну, я поцеловал спящую Оксану, и пошел на кухню.
Правда теща уже плескалась в ванной, а тесть сидел за рюмкой коньяка.
- Тебе налить? – спросил он.
- Нет, еще очень рано…
- Если считать как продолжение ночи, то нормально, - хмыкнул полковник, - Феликс предложил мне кружку спирта, а сам ведь отказался. Ну, я с его помощником Бородиным и выпил.
- Я вижу, что вас мучают вопросы состыковки прошлого и современности, Александр Семенович, - сказал я, посмотрев в окно. Там светало. - Вы постоянно убываете в прошлое. Что вы там ищите?
- Истоки ошибок нынешних, - несколько выспренно ответил генерал, не поднимая головы.
- А в чем они?
- Это провокационный вопрос. – Наконец полковник поднял голову и внимательно посмотрел на меня. Это был не просто взгляд человека, опытный чин госбезопасности читал в моей душе, как в книге. – Ты думаешь, что живешь под моей крышей и бояться тебе нечего? Ошибаешься, вся твоя подноготная известна полковнику Скобцеву. Он перечитал все твои публикации в газетах, начиная с «Пионерской правды», где ты в пятом классе напечатал свое первое стихотворение про мир. В одном из путешествий я заглянул в юность этого Скобцева, побывал в его комнате, когда он учился еще в школе. Под подушкой его кровати я увидел атлас, вероятно отцовский, приложение к медицинской энциклопедии. По пятнам на нем я понял, что мальчишка онанирует, разглядывая половые органы.
Я с изумлением взглянул на тестя. Вот школа славных органов безопасности! И если бы свой отчет об обыске у юного Скобцева полковник доложил с долей торжества, я бы тотчас ушел из кухни и вряд ли протянул руку генералу. Но на его лице проступала усталость. Та усталость, которая свойственна людям совестливым, но обязанным заниматься некими делами как раз вопреки совести.
- Во-во, - заметил налет брезгливости на моем лице полковник. – Ты знаешь, что прославленная в детективах работа сыщиков начинается с обычной замочной скважины? Знаешь анекдот про майора Пронина. За ним бежал преступник, и когда бежать было некуда, оставался один сортир. Короче, преследователь поднял крышку унитаза а на него глядели умные глаза майора Пронина.
- Вы, наверное, не только в прошлой жизни Скобцева побывали, - предположил я. – Но и своих начальников не забыли.
Тесть налил себе коньяка и слегка насмешливо посмотрел на меня.
Я понял, что, конечно, наш сыщик покопался и в жизни своих шефов. Усмешка все гуляла по губам тестя.
- Вчера мне предложили выйти на пенсию. Мол, идет компания по омоложению аппарата.
- Вы не в милости?
- Да нет, не сказал бы. Что-то гниет рядом. А я иногда морщусь. Может, стоит смотаться в будущее? Ты же был.
Он подвинул в мою сторону полную рюмку.
- Пей, а то не буду говорить с тобой.
Я выпил, и я ощутил свой желудок. Странно, когда таким образом ощущаешь свои внутренности. Очень странная тема для рассуждений.
- Скажу честно, что боюсь будущего нашей страны, чувствую, что там гадко, - продолжал говорить тесть. - Да и ты рассказывал о развале, о каком-то Туркменбаши. А давай, пока есть у меня сила, удавим мы этого Ниязова. Да и еще нескольких московских, да и других, кто ведет страну в тупик.
- Вы же этого не сделаете?
- Я? Почему не сделаю? Пошлю несколько групп, обставим дело так, что комар носа…
Кадровый офицер неожиданно замолк. Он снова испытывающее посмотрел на меня, словно хотел выяснить, когда я напишу подробнейший на него донос. - Впрочем, мы диалектики. Можно убрать одного-двоих, но или отдалим дела, или, наоборот, неожиданным образом приблизим…
Полковник отстранил от себя рюмку и пошел к раковине, подставил голову под холодную струю. Однако, повернув голову в мою сторону, под шум бегущей воды сказал:
- А ты знаешь, почему я не доложил наверх о твоей Шпротке?
- Знаю. Начнется мировая война.
- Да нет, вернется капитализм. Они, - он кивнул наверх, - станут внукам шмотки с западных универсамов тоннами вывозить.
Потом мы открыли форточку и закурили.
- Ленина видели? – спросил я, словно не было разговора на другие темы.
- Видел, но издали, на митинге. Говорил эмоционально, убежденно, словно каждое слово для него самого было открытием.
- А Дзержинский как на ваш взгляд?
- Интеллигент, умнейшая голова. Ильич умел подбирать кадры. Это нынче на Западе благодаря белоэмигрантам Дзержинскому состряпали легенду изувера. А я ведь видел своими глазами, что он никому не угрожал ни словами, ни оружием. Он давал точные и хорошо продуманные команды. Это были команды грамотного и любящего свою страну человека. Умного и разносторонне подготовленного к сложным временам.
Я посмотрел на часы.
- Пора бегать.
- Я сегодня пас, - ответил тесть. – Побегал. Часок вздремну и на работу.
Глава 3. Поиски тестя
В этот же день, а это была пятница, мой тесть пропал.
В конце дня мы с Оксаной должны были встретиться.
Да, кстати, меня взяли в газету «Труд», а Оксану - в МПС. В принципе, от Пушкинской площади до Старой Басманной можно добраться метро, но я предпочитал ходить напрямую, по известному мне достаточно короткому маршруту.
У Оксаны рабочий день заканчивался часом позже. Обычно мне хватало и получаса, чтобы дойти до скверика, который треугольником разделял здание МПС от станции метро «Красные ворота».
Я не торопился, но все равно подошел к главному входу за двадцать минут.
Позавидовал двум мужикам, пившим холодное пиво. И подумал, почему бы мне не удивить их, мужиков, каким-нибудь чешским или баварским пивом, которое я мог приобрести благодаря Шпротке. Именно в этот момент в мою девственно чистую голову закралась блудливая мысль о том, что я обладаю невероятно мощным орудием удовлетворения самых изощренных желаний скромного советского служащего.
Я представил, как выхожу из Шпротки в самом модном прикиде, украденном в дорогом супермаркете Великобритании или Франции, несу фотокамеру или радиоприемник…
Но, поглядев на маячившего невдалеке милиционера, вздохнул. У нас в роду фарцовщиков не было. А тут бы сразу замели.
К моему удивлению, Оксана выскочила из подъезда на четверть часа раньше. Увидев меня, она вскинула руку, и, не обращая внимания на двигающиеся машины, наперерез побежала к скверику. Послышался визг тормозов и отменный мат одного из водителя. Жена бежала ко мне не обращая внимания на нервную обстановку в рядах водителей. Я рванулся на встречу, но оказалось, что не один – дежуривший милиционер тоже рванул за мной.
Оксана оказалась у меня в объятиях. Это очень приятно после нескольких часов разлуки. Я обратил внимание на подошедшего милиционера. Он в спину Оксане спросил:
- Гражданка, в чем дело. Почему вы нарушаете правила движения? Словно к какой-нибудь дамочке за рулем.
Дамочка не обратила на стража порядка никакого внимания и сказала мне:
- Вова, отец пропал!
- Как пропал? Он же на работе!
- Мама звонила ему, подчиненные ничего не говорят. Час назад в доме были из комитета и расспрашивали по минутам распорядок дня папы.
Боковым зрением я увидел, как молоденький лейтенант слинял.
Мы молча смотрели друг на друга: неужели любитель гаванских сигар улизнул с работы и застрял в Шпротке? По всем правилам передвижения машина возвращает из путешествия в то же мгновение, с которого оно началось. Если этого не случилось, то произошло ЧП вневременного и внепространственного масштаба.
Надо срочно ехать домой.
Мы поспешили к станции метро. Милиционер отстал, почесывая место под фуражкой.
К нашему облегчению Шпротка была на месте.
Ольга Сергеевна выглядела расстроенной.
- Мы договорились с Сашей созвониться после десяти. Я прождала почти час, а когда позвонила ему на работу, то мне ответили, что не знают, где он. В любом случае Саша всегда звонил мне. Он очень обязательный человек, - сказала она и после минутной паузы, которую никто из нас не нарушил, продолжила с интонацией человека, нащупывающего путь в темноте. - Или они взялись за него, или случилось нечто непредвиденное. Саша бы обязательно дал знать о себе.
- Мы можем узнать, что произошло, - сказал я. – Вы знаете, когда вам стало понятно, что он исчез?
- Около 11 часов. Но если говорить о практике исчезновений, то проходит несколько часов, а то и дней, как начинают серьезно искать человека. Вполне возможно, он пошел на секретную встречу.
- Почти генерал? Это его уровень? - усомнился я.
- Кто знает об их уровнях? - умудрено заметила Ольга Сергеевна. – Верно заметили, почти генерал, потому что уже несколько раз откладывали на него представление. И им в любой должности приходится заниматься всякими делами. Это не милиция и не армия. Вы хотите использовать машину?
Я кивнул головой.
- Тогда лучше начинать после утреннего доклада. В пятницу он заканчивается в половине десятого.
Вскоре я уже сидел в машине, но за мной увязались обе женщины, прихватив сына, который вел себя достойно, засунув указательный пальчик в рот и разглядывая Шпротку. И мне показалось, что она, эта очень умная машина будущего, заигрывает с ним непонятным для взрослых образом. Левка что-то слушал и был этим доволен.
Оксана принципиально не отпускала меня в путешествия одного, а Ольга Сергеевна сказала, что она поможет мне сориентироваться на месте. «Я работала 18 лет секретарем у заместителя Андропова, - подчеркнула она, - кое-что помню».
И вот мы в святая святых грозной службы страны. Само здание было построено в начале века и это чувствовалось по внутреннему оформлению помещений – лепные потолки, квадратные колонны, высокие дверные проемы.
Мы двигались под потолком и под нами проходили люди. Несколько постов и мы оказались в приемной заместителя начальника КГБ Портнинова.
За столом секретаря сидел молодой капитан. Он просматривал какие-то папки и отвечал на телефонные звонки неизменной фразой: «У Владимира Алексеевича совещание». Капитан был натренирован до невозможного - он несколько раз подозрительно смотрел в верхний правый угол – место, которое заняла Шпротка. Разве что не разрядил обойму своего пистолета в подозрительный угол.
- Надо посмотреть, папа на совещании? – сказала Оксана.
Я сказал, что неудобно подслушивать.
- Мы и не будем их слушать.
- Нет, нельзя подслушивать, - согласилась со мной Ольга Сергеевна. – Подождем.
В это время
