Фронтовичка

  -Доча, давай просыпайся, на автобус опоздаем,- ласково говорил отец, вырывая меня из теплых объятий утреннего сна.
  Я, восемнадцатилетняя студентка университета, каждый месяц приезжала домой из Томска. Пытаясь самоутвердиться и быть самостоятельной, я поступила учиться не в своем родном Новосибирске, а за триста километров от родных пенатов, жила в общежитие и очень скучала по домашнему комфорту. И каждый раз меня провожал отец на вокзал, сажал на шестичасовой утренний поезд. Мы выходили в пять утра на остановку рядом с домом и ожидали круглосуточный автобус до вокзала.
  В этот раз на остановке, несмотря на раннее утро, уже были люди. Среди них была женщина инвалид без ноги в стареньком драповом пальто, рядом стояли костыли, за плечами большой рюкзак, рядом старая сумка с ручками, обмотанными изолентой. Она сидела на мокрой от дождя лавочке, упираясь здоровой ногой в резиновом сапоге в землю, глаза ее напряженно вглядывались вдаль в ожидании автобуса.
  Отец сразу подошел к ней, присел рядом и заговорил, потом достал пачку «Беломора», и они оба закурили, потянулась неспешная беседа. Я с изумлением уставилась на отца - он совершенно забыл о моем существовании, огромная сумка с домашней снедью так и осталась мокнуть под дождем, новая знакомая завладела всем его вниманием. Волна возмущения захлестнула меня: мой отец, еще статный мужчина, на которого поглядывали женщины, обратил внимание на женщину – калеку с таким нескрываемым интересом?! Когда подошел автобус, он помог ей взобраться по ступеням, внес ее багаж в салон, а сам устроился вместе с ней на переднем сиденье и ласково обнял ее за плечо.
   Мой баул помог втащить в автобус какой-то молодой солдатик. Окончательно обиженная, я уселась на свободное сидение, не переставая наблюдать за отцом и его новой знакомой. До меня долетали обрывки разговора –«второй украинский», «под Будапештом, в Вене», « сразу комиссовали», и я поняла, что отец рассказывает про войну, ведь все четыре года он был на фронте. Своим домашним, как мы не просили, никогда не рассказывал о войне, его невозможно было уговорить прийти в школу на сбор или на собрание, куда приглашали ветеранов. Имея много наград, мы не знали за какие подвиги они были ему вручены. А здесь, первой встречной, можно сказать,  он начал рассказывать как и где воевал? Мне стало обидно за нашу семью, и стало жалко мою веселую симпатичную маму, которая сидит сейчас дома и ничего не знает.
 Тем временем, автобус уже подкатил к вокзалу, мы двинулись на перрон, тот же солдатик потащил мою сумку к вагону, а отец помогал передвигаться к поезду женщине на костылях. Мне казалось, что он уже окончательно забыл про меня, но когда я уже поднималась в вагон, подбежал ко мне и заговорил:
- До свидание, доча, учись хорошо! На праздники приезжай! Ты не обижайся на меня, фронтовичку встретил. Мы с ней, оказывается по одним дорогам воевали. Она же сестричка наша боевая, сколько раненых с поля вынесла, скольким жизнь спасла! В конце войны под Будапештом на мине подорвалась, ногу потеряла. Ее бы сейчас на руках носить, да некому, муж недавно умер, к сестре едет. Побежал я, помогу ей в вагоне устроиться, пока поезд стоит..,- и он, поцеловал меня в щеку, быстро зашагал к соседнему вагону, около которого его ждала боевая подруга.
   Мне стало так стыдно и горько за свои эгоистичные мысли и гадкие подозрения. Я вдруг увидела его молодым бравым солдатом в гимнастерке, бегущим по перрону к молоденькой медсестре в белой косынке с санитарной сумкой наперевес. Он бежал навстречу своей юности, опаленной огнем войны, к своей ровеснице, которая вместе с ним прошла этот тяжелый путь по дорогам войны, чтобы мы, родившиеся позже, жили счастливой, мирной жизнью, чтобы я спокойно училась в университете, а солдат, который мне помог с багажом, служил под мирным небом.