на карниз, прохаживаясь взад-вперед, курлыча и посматривая хитрыми черными бусинками. А Лорка, считая подоконник частной собственностью, вверенную ей для охраны, металась по квартире, захлебываясь лаем. И если на нее прикрикнули, голубь непременно подзывал друзей: птицы рассаживались рядочком, о чем-то переговариваясь, хорохорились, толкаясь и занимая лучшее зрительское место.
Какая неблагодарность!
— Ну, хорошо, пройдем вокруг дома еще раз… Но только раз! — погрозила она пальцем.
Анна тяжело вздохнула, испытывая стыд. С соседями практически не общались, и оттого они всегда проявляли и к ней, и к матери повышенный интерес. Все головы были повернуты в ее сторону, а взгляды устремлены на нее.
В небе висело жаркое июньское солнце. Вроде бы середина июня, а уже засуха. Листья покрылись толстым слоем пыли. Асфальт плавился, в воздухе стоял тяжелый запах гудрона, казалось, нечем дышать. И грязь… Наверное, дворники устроили забастовку. Бумажные пакеты, пачки сигарет, зеленые нестандартные бутылки из-под пива. Их бомжи обходили стороной. И ничего не поделаешь, двор проходной, кто-нибудь что-нибудь да выбрасывает. У подъезда бабушки моют косточки молодым, ругают политику, жалуются на здоровье. Чуть дальше, рядом с детской песочницей (и ведь находятся мамаши, которые осмеливаются отпустить в нее ребенка!) несколько подвыпивших мужчин пьют пиво и режутся в домино, звонко ударяя костяшками о столешницу.
— Все, идем домой, и даже не думай устраивать концерт! — Анна постаралась выглядеть суровой.
Лорка понурилась. Лорка себя, пожалуй, не считала собакой, и если с ней обращались как с собакой, начинала бастовать. Она так и не привыкла подчиняться, пытаясь установить свои порядки. Вид подавленный и тоскливый, хвост опущен.
И все же сердце кольнуло…
В последнее время о Лорке толком никто не заботился. Она допоздна на учебе, мать или возвращалась с работы еще позже, или болела. Часто поднималось давление, вроде бы не такое высокое, но для матери оно становилось чуть ли не смертельным приговором, болеть она не умела. А собаке нужен был друг, который бы исполнил ее собачьи мечты. Конечно, Лорку любили и прощали, когда она в отместку грызла обувь или, не дождавшись, оставляла в прихожей подарок. И понимая в душе вину, заваливали игрушками и прессованными косточками из сухожилий, когда появлялась возможность. Но Лорке нужно было другое. Безумно любила долгие прогулки в парке, обожала гонять ворон и голубей, плавать и валятся в грязи, или окатить брызгами с грязной мокрой шерсти загоравших на берегу людей. Но как исполнить собачьи мечты, если на себя времени не хватает?!
Первым делом Анна протерла пыль и пропылесосила ковер. (Интересно, если пыль не протирать, как скоро она забьет квартиру? Ей уже казалось, что у пыли была какая-то своя, определенная норма, когда она ровным слоем покрывала поверхность, а после переставала интересоваться квартирой. Как-то уехали на месяц, а вернулись, пыли было не больше, чем скапливалось за день!) Заглянула в холодильник, достала яйца, колбасу. Через пять минут по квартире разлилось ветчинное благоухание, яйца смачно зашкваркали на сковородке. Бросила колбасные шкурки в собачью миску, добавила в другую миску воды, не сразу обратив внимание, что Лорка не крутиться рядом. Но мало ли что у собаки на уме, обиделась, будет давить на жалость, с мученическим видом умирая под столом. Или сытая. Сухой корм теперь всегда стоял в углу. Она перестала думать о собаке и уже собралась перебраться в комнату, как вдруг увидела через приоткрытую дверь синеватое свечение, которое тут же погасло.
Непроизвольно вздрогнула, озадачено застыв.
Что это могло быть?
Сгорел телевизор? Нет… Как раз передавали новости. Голос диктора вещал что-то про наводнение. Замыкание? Дымом не пахло… Обычно, если горит провод, то он потрескивает, и почему не вылетел предохранитель? Шаровая молния? Тьфу, какой бред! На дворе ни облачка, небо подернуто белесой дымкой перистых облаков. Террористы? Средь бела дня залезли через форточку?!
Фу! Анна тряхнула головой, мысленно посмеявшись над своими страхами. Как у Булгаковского Берлиоза, перед тем, как ему отрезало голову: привидится же!
«А вот бы напали на соседа снизу!» — помечтала она.
Сосед уже достал своими проклятиями. И было бы за что! Стоило чуть отпустить подъездную дверь, как она со всего маху примагничивалась к замку — и не удержать, и с одной стороны она его понимала. Но он частенько поджидал в подъезде, начиная скандалить, особенно если была не одна. И обязательно в парадном кителе с медалями. И стоишь, и краснеешь, как дура. А на посту он мог стоять и час, и два, и три.
В комнате Лорка как-то неуверенно взвизгнула, через мгновение влетела на кухню с вздыбленной шерстью. Анна насторожилась, выглянула в окно. Нет, там все было по-прежнему, разве что кое-кто ушел домой, а кое-кто вышел.
Возможно, кто-то играл зеркалом, пуская солнечных зайчиков, решила она, понимая, что встать надо было с другой ноги, день не задался с утра. Или опять голубь…
Совсем обнаглел!
— Фу! — строго приказала она собаке.
И подсознательно снова удивилась: Лорка даже не заглянула в миску.
Может, колбаса испорчена? А по виду не скажешь, и запах… Ах, какой аромат! Она смахнула для голубя на тарелочку крошки от хлеба, подхватила разделочную доску с поставленным на нее завтраком. Придерживая дверь ногой, направилась в комнату.
И вздрогнула, второй раз…
Поднос мягко выпал из рук, ударившись о ковер…
В животе засосало холодком, на лбу выступил пот. Сразу после этого в голове стало пусто.
Не то, чтобы пусто… лихорадочные и сбивчивые мысли поднялись чуть выше, разрабатывая свою версию — и ни одной умной. …
Наконец, ей удалось пошевелить онемевшей отвисшей челюстью.
— Ты кто?! — выдохнула она.
ГЛАВА 2. СТРАННЫЙ ГОСТЬ.
— Яма лиалаейа ртарален нило баюселин цзадженилио астал еюм ил бынималение… — нежданный и негаданный гость встал, скрестил на груди руки, показывая татуировку на плече. Линии рисунка вспыхнули, точно по нему пробежал огонь. Пришелец слегка поклонился и улыбнулся, обнажив на зависть белые ровные зубы, и застыл — гордо, как индеец.
Совсем сбившись с толку, Анна молчала.
Во-первых, она ничего не поняла, а во-вторых…
Трехнуться! Ужас! Квартира подверглась домогательству пришельцев!
Никаким умом понять это было невозможно. Только бы не поседеть, говорят, седина не восстанавливается… Машинально она пыталась сообразить, чем выделилась из огромного количества землян… Середина июня, сдавала экзамен… гуляла… Но ведь полчаса назад еще никого не было! Вот же — бросила поводок… Перевела взгляд, сморгнула… — пришелец (конечно же, пришелец!) сидел на своем месте. Она внезапно пожалела, что рядом нет ни одной живой души.
Бежать? А куда?! Звать на помощь? А кого?! Обоих закроют…
Смертельно опасный вирус…
Несколько озадаченный и обескураженный пришелец покрутил головой, осуждающе выдохнул, выражая недовольство, ткнул себя в грудь.
— Мили аблалине сомакурао балиобала…
И снова показал на татуировку. Развернул перед собой экран со звездами, соединенными линиями. Ткнул в одну из звезд.
— Аякси валеране карсадиа памиолэние самихраксадриольюин… — взглянул вопросительно.
Анна потрясла головой, закрыла глаза, открыла, тупо уставившись на голографический объект, после на пришельца. Быть этого не могло, но было!
Перед нею стоял…
Ну да, не человек, но о-очень даже…
Одет… Прилично. Белые майка и шорты с голубым полупрозрачным поясом, высокие ботинки на толстой подошве. Из украшений — золотая цепочка с голубым камнем в виде звезды, которая светилась изнутри. Необычный цвет кожи — золотисто-бронзовый, вряд ли загар. Белые волосы, откинутые с высокого лба назад, удлиненные на концах уши, точь-в-точь, как у эльфов — пришелец то оттопыривал их, то прижимал к голове. Глазищи с ярко-сиреневой радужкой, было в них что-то завораживающее. Прямой нос, слишком правильный, словно над ним потрудился пластический хирург. Припухлые губы розовато-морковного цвета, он то и дело прикусывал нижнюю губу и потирал нос. Высокий, сильный. А мышцы-то, мышцы!
В общем-то, кричать уже расхотелось, испуг сменился замешательством. Но беспокойство осталось, от человека не знаешь, чего ожидать, а тут — гуманоид!
Пришелец тоже недоуменно таращился на нее, хлопая длинными пушистыми ресницами, и хмурил черные, взлетающие к вискам брови. Свернул голографический экран.
— Биам элиане изсира ннаэщь валеранэ карсади сум анилюлиола… — тихо и расстроено пробормотал он. — Ниo айен лиа алайлайн?
Первой пришла в себя Лорка. Недовольно взвизгнув, она потрусила к пришельцу, обнюхала, фыркнула, прыгнула на грудь, стараясь достать до лица, чтобы лизнуть.
От неожиданности пришелец повалился на диван, придерживая Лорку обеими руками. Поняв, что собака не собиралась нападать, показал раскрытые ладони, и с любопытством протянул руку, погладив собаку между ушей.
— Лора! Ко мне! — прикрикнула Анна.
Слова сорвались с языка, как годами отработанная привычка останавливать собаку, когда та не слушалась. Но будто их произнес кто-то другой. Команда прозвучала не грозно, а визгливо, голос предательски дрогнул. Лорка тут же виновато соскочила с пришельца, оглянулась, помахав хвостом, будто извиняясь перед гостем, и потрусила к ней. И не дойдя двух шагов, резко развернулась, внезапно снова набрасываясь на пришельца, который на этот раз был готов. Он удержал ее за ошейник, виновато развел руками: мол, ничего не поделаешь.
— Л-о-р-а? — старательно проговаривая буквы, повторил он.
Замер, с ожиданием ответа в глазах. Потом показал на себя, прижав ладони к груди:
— Крас, — и слегка наклонил голову.
— Лора! — зло прикрикнула Анна. — Ко мне!
На этот раз Лорка дошла до хозяйки. Анна ухватила собаку за ошейник, усаживая рядом. Сразу стало как-то спокойнее. Команда «Фас!» была для Лорки равнозначна команде «Чужой!», не следствие воспитания, а наследственное достояние погранично-служебных родителей, ее взяли из питомника.
— Крас, — повторил пришелец, снова ткнув себя в грудь, перевел палец на нее.
Этот жест был понятен любому. Один на всех, в любом уголке Земли, пришелец пытался наладить контакт. Если так, то похищать ее, скорее всего, он не собирался…
Может, соблазнить?!
Надо же, какая чепуха в голову лезет! Анна покраснела от собственной мысли. Она переступила с ноги на ногу, оглянулась, чтобы убедиться, что там, за спиной, инопланетное вторжение не предвидится.
— Аня… Анна, — наморщила она лоб.
Пришелец поднялся, подошел к телевизору, обвел вокруг него рукой, повернул голову в ее сторону и снова вопросительно замер.
— Это… телевизор, — против воли бросила Анна, повторив по слогам: — Те-ле-ви-зор!
— Телевизор, — удовлетворенно с небольшим акцентом повторил пришелец. И тут же перевел палец — ткнув в первое, что попалось ему на глаза.
Откуда у пришельца была такая умная голова, оставалось только догадываться. Через полчаса он помнил все, что визуально мог охватить глазами, а еще через полчаса освоил азбуку и компьютерную грамотность. Поначалу он обращался за разъяснениями, путаясь в иносказательных оборотах и падежах, но лишь
Много лишних запятых.
Похоже, автор не слышал о двоеточиях, точке с запятой и тире.