СТАРИК

закон жизни прост. Всю эволюцию жизнедеятельности можно свес¬ти к простой формуле. --- Подставив щеку для удара - исчез с арены жизни. Ответил -выжил
Любовь только ради любви. Мир только на мир. Зло понимает лишь зло и  никакой  пацифизм  не
способен остановить пулю, летящую в тебя. Но человек отрицая это знание, доказанное опытом тысячелетий, с упорством  пробивает стальную дверь истории вместо того, чтобы, нажав на ручку, просто открыть её. Пути к всеобщему счастью непременно приводят лишь к всеобщему рабству. Рабству тел, душ, помыслов. Так неужели изначальное безумство дано нам свыше? Зачем? Во имя какой цели? Уходит культура. А ей на смену приходит жёсткость взглядов и терроризм. Ведь всё подчинено рациональности. От компьютеров до автоматов. А развитие общества не всегда рационально выстроенная схема. Чем стала культура? Обслугой, отдыхом в лучшем случае, а не властителем дум.
Ты хотя бы один раз задумался над тем, как сохранить культуру? Как противопоставить силе тёмного разрушения светлое, но, увы, не жизненное стремление? Романтическое, хиленькое сегод¬ня чувство идеала, накопленное веками поколений просветителей, отобранное  временем? Искусство; живопись, литература, зодчество. То прекрасное, что не исказить даже в  самом кривом зеркале, так как оно, хоть и в загоне  для массового  сознания, но есть. Борьба Культуры и антикультуры.  Света и тьмы. Добра и зла. Что же произошло? Пара¬докс развития?  И чем более развивается техническая база, тем меньше и меньше остаётся место духовной. А как соединить прогресс и духовность, вряд ли кто знает. Ведь духовность, это самосовершенствование индивидуума, а не подброшенные идеи со стороны.  Рождённые в самом человеке чуткостью его души. Разрушение внутренней связи и разрыв сознания, заполняемым всё растущим противоречием разрушающим личность. А что в итоге?  Возникает новый тип. Анти¬ личность. К которому,  неприемлемы старые формулы и штампы. И ко всему этому привели вы, ста¬ рое поколение прагматиков, старающихся убежать как можно дальше от романтических бредней вашей юности. Я знаю, что ты хочешь возразить мне. Не стоит. Ты просто послушай, хоть один раз в жизни, постарайся понять иную точку.
Ведь они, ваши потомки, другие. Не такие, как вы. Они и должны быть другими. Но всё дело в том, что меняться должна только форма. Ты понимаешь? Стиль, танцы, ощущение жизни, но не ос¬нова. А вы вольно или нет, но пытались лишить их основы, заменив её эрзацем. И никаким бла¬гим помысла оправдать. Я, конечно, знаю, что время, эпоха искажали историю в угоду идей и идеологий. И ты мне скажешь, что это время диктовало вам, а не вы времени. Но тут можно поспорить, а ведь тебе нужен не спор, верно? Вас ещё можно понять. Но принять ... Ты уж меня, извини. Никогда. И это твой самый тяжёлый груз, который тянет тебя в пучины небытия, не давая что либо изменить. Я знаю, что тебе больно и не просто, это осознать, но смирись. Время не бежит вспять, и ты это знаешь. Даже виртуально. Я не сниму с тебя эту ношу, но из милосердия, видишь какое хо¬рошее, почти забытое слово, немного облегчу.
Гость делает ладонями пассы перед лицом и головой старика.

-
- Ну, вот, ты чувствуешь, что немного отпустило, верно? А жизнь надо принимать такой,  какова
она есть. Себя ведь всё равно не обманешь. Просто выпить её, как горькую пилюлю в надежде не на выздоровление, а хотя бы на временное избавление от терзающей боли. Но теперь тебе ведь не¬ много легче, правда?
--- А может..., - старик замолк.
--- Вполне. И не бойся мыслей своих. Может и так.  Но кто возвеличит его, если не он сам? Нет,  всё куда проще. В элементарной основе бытия: «Продолжение рода, защита его от невзгод окружающего мира и других родов. А всё остальное должно прочно базироваться именно на этой основе. Но мы ведь договорились, что это лишь моё частное мнение.  И вот ещё. Мы часто ви¬дим своё отражение во враге. Приписывая ему свои мысли и поступки, забывая, что у него иная задача. Подавить. На то он и враг. Только сила и страх уравновешивают
--- А любовь?
--- Она для внутреннего пользования. И нечего её распространять на соседа, если он не готов принять её. Любовь не может быть насилием. Нельзя заставить  любить. Можно  только  изнасиловать. А твоя готовность к любви может быть понята именно так. Но что тут тогда общего  с  любовью? Ты к этому готов? Всеобщей любви нет, не было и не  будет. Любовь  конкретна. Как и ненависть.  И не зря сказано: - « Всему своё время. И любви, и ненависти. И войне и  миру».  Сказано  задолго до нас. Но разве с тех пор что-то изменилось? То-то и оно. Трудно, страшно, конечно, признать, что вся твоя жизнь череда ошибок и мелких подлостей во благо иллюзий. Нам не нужен исповедник.  Посредник между нами  и Б-гом. Обратись к Нему. Напрямую.  Хотя, вру, посредник всё же есть. Он .
Совесть, которая дана всем. которая индивидуальна, но тем не менее объединяет незримо сильнее любых идеологий. Жаль лишь то, что часто она приходит к нам лишь на пороге небытия, когда изменить что-либо ты уже не в силах и можешь лишь просить у. неё отпущение  грехов  твоих. И возможно получишь его на Высшем,  но праведном су
--- Не суди, да не судим будешь. Хотя мы многое не  учли....
--- Не учли? Да ты посмотри на то, что происходит в стране. Разве вы об этом мечтали среди голых пустынь и скал? Где это, пресловутое братство? Неужели только галут или враг способны объединить нас? К чему вы привели? Солдаты не хотят защищать дом свой из-за политической грызни. Наркомания.  Потеря ориентира. Слава  Б-гу есть и другие ... Другое.
--- Да, слава Б-гу это лишь ничтожная часть.
--- Капля подтачивает камень. Не забывай об этом.
--- Да, мы кое-что упустили, - вынуждено выдавил старик.
--- Да, упустили. А в реальности не смогли объединить даже сефардов и ашкеназов. Это прямое обвинение таким,  как ты. Ведь пуле врага,  безразлично с каким: акцентом говорит еврей, главное лишь то, что он еврей. И не важно из  какой страны исхода. И это ты называешь -упустили? • Давай выпьем. У меня хороший коньяк. Достаёт плоскую серебряную . фляжку. -- Немного тебе можно. Наливает в стакан старика. Молча выпивают. Какое - то время за¬думчиво молчат. ---  
- Я не  критикую.  Это  же   глупо
. критиковать себя. Но вот, что я тебе скажу. Вы не просто упустили, вы намеренно, в угоду своей идеологии вычёркивали из их памяти тех борцов, героев,  которые не отвечали вашим идеям и идеалам.
--- Ложь! - прохрипел старик. Мы делали на них ставку. Мы все отдавали  им, будущим поколениям.
--- Любовь и вседозволенность не одно и тоже. Ну, что за выдумка разрешать всё? Это не любовь.

Ведь зёрна эгоизма  формируются в самом юном,  « нежном»  возрасте,  когда
грань между хочу и нужно, мы и я, расплывчата.-
- Иногда наука бывает жёсткой. Но без неё личность ущшербна.  Воспитание должно быть строгим, но справедливым. В этом заключена любовь.
--- Мы хотели, должны были после такой Катастрофы, такого потрясения ... мечтали дать нашим детям не только надежду, но и ...
---  Но теперь важны не упрёки, а переосмысление. Увидеть то, что ведёт его к саморазрушению, а не к надежде.
--- Я верю в наш народ.
--- И я верю. Ведь иначе наш разговор ни к чему.
Вернуть дух бойцов, стойкость и сопротивляемость. Вы заставили поколения стыдиться галута, как проказы, забывая о том, что эти вымученные судьбой качества сделали нас  одними из лидеров ¬ ми мировой культуры, науки, экономики. Разве это нужно было перечёркивать?
--- Да, тогда, нужно было именно так. Мы  хотели  создать нового  
, лишённого прежних комплексов человека, без
ущербности прошлого. Да,  мы кое в чём ошиблись, - не сдавался старик.
- Преступно отрицать прошлое, ибо забвение оного мстит будущему. Сила народа не  в беспамятстве,  а в  памяти. Кото¬рая должна жечь, как пепел Клааса. В памяти, какой бы она не была. Героической или  лживой, трус¬ливой или самоотверженной. Но твоей.  Память укрепляет. Питает корни, связывающие тебя с твоей землёй и определяющее то, для чего ты пришёл в этот мир. И что оста¬вишь в нём, покинув его.  
--- Но ведь нужно что-то делать. Хотя  бы  сейчас. Но что?!
--- Не думать   о себе.
-А  вообще, бред, конечно, но представь, что убрали к чертям всех политиков.  Возможно так было бы лучше.
--- Ну, вот и ты возводишь идеологию.
--- Так и я ведь не претендую на роль святого. Но в этом ведь что-то есть,  согласись.
--- Возможно, - старик пожевал губами, будто пробуя что-то на вкус. Но всё же мне не в чем упрекать ни себя, ни своё поколение.  Это уже история. Разве можно упрекать  историю?
Мы постоянно боролись за выживание. Осушали, строили...
--- Ты не осушал. Ты руководил. Иногда, будем справедливы на собственном примере. Но всё же, иногда. Любое достойное дело обрастает бюрократическим брюшком. верно? Это уже бывало  в ис¬тории. И не раз. Да, ты воевал. Но воевало большинство. Большинство тех, о ком ты вспоминаешь лишь на митингах и в День поминовения. А тех, кто живёт еле сводя концы с концами, ты помнишь? А ведь они не думали о геройстве, а делали то, что не могли не  сделать.
--- Всё верно, - старик устало вздохнул. --- Я скажу цинично ... наверное, но кто-то должен строить
«светлое будущее», а кто-то дорогу к нему. Так было всегда и не мне переиначивать основу. Было как было. Жизнь, увы, такая, как есть. А не такая,  какой её хотелось  бы видеть.
--- Но если ты всё же убедился, что ты ошибался, Почему  не  наберёшься мужества и не скажешь  об этом?
--- К чему? Что это изменит? Ещё один скандал и только. Дать козырь противникам? К чему? Главное, что я чист перед собой.
--- Так ли?
--- Что ты хочешь этим сказать?
--- Ты, действительно, хочешь знать?
--- Нет. Да. Говори, - прохрипел измученно старик.
--- Хорошо, ты хотел правды. Так скажи, разве •ты и тебе подобные не предавали ради политических амбиций своих братьев, думающих иначе, врагам? Ты вспомни охоту на подпольщиков и выдачу  их подмандатным властям. Их смерть и на твоей совести.
--- Но это были террористы. Они могли навлечь беду на  всех!
--- Очень удобная формулировка предательства. И это пятно не смыть, все ужаснулись, когда еврей убил еврея. Премьера. Но не он был первым. У него был пример. Вы. Вспомни   убийство Арлазорова,  расстрел «Анталены». Ты молчишь? Вы боялись конкуренции за власть больше, чем реальных врагов. Ты не боишься, что история проклянёт тебя. И неважно, что ты не стрелял по своим. Ты не остановил  тех, кто это делал.
--- Всё, всё делалось во благо! Я не раскаиваюсь. Ну что ты смотришь. Да, да! Я боюсь. Боялся все¬гда. Боюсь уйти, вот так. Но нельзя выйти из колонны, идущей в  бой.
--- Ты и сейчас лукавишь. На пороге. Жаль. Мне тебя жаль. Хотя ты и выбился из босяка в «хозяева» жизни. А ведь было когда-то по иному. Ты  вспомни.
По морщинистым  щекам старика покатились  слёзы,  которые он и  не  пытался  стереть,  видимо,
давно забыв, что это такое. Слёзы, накопленные за всю его долгую и возможно, несмотря на наличие всего, к чему он стремился не очень счастливую  жизнь.
--- Ты знаешь, - спокойно продолжал гость. Недавно я посетил Бахайский Храм в Хайфе.  Собствен¬
но не сам Храм, а сад. Я долго ходил среди красоты цветов, сбегающих террас с вершины Кармель, слушал журчание воды и думал о том, 'tто все их символы означают одно и призывают к одному. К любви. Но это религия,  лишённая государства. А государство не может слепо любить, как и не мо¬жет слепо