«директор» Александр Витальевич (этот пост на день самоуправления достался главе ученической республике Проценко Саше) хватал тридцати-, сорокалетних «учеников» за шиворот и пытался отобрать у них деревянную шайбу, загодя выпиленную Виктором
333
Викторовичем к четвёртому апреля, Дню весёлого самоуправления.
- Сколько перемен они играли, одну? – спросила Таня Романовская, она же завуч, она же министр образования.
- Одну. На другой стенку делали.
- Какую «стенку»?.. А, которые у нас девятые классы устраивают?
- Ну, учителя встали на первом этаже в два ряда и давай всех толкать от стены к стене…
- А первому досталось Максиму.
- Максиму Петровичу?
- Ага.
- Он что, не знал?
- Может, знал, да забыл. А Новикова Шарикова пихнула. Все сразу зашугались ходить, а этот что-то зазевался. Так знаете: ему понравилось!
- Ещё бы! Учителя с тобой играются!
- Олеська Рябова из седьмого «Б» раз пять проскакивала. Потом её всё-таки поймали и поставили у стенки…
- Как мы, когда дежурим…
- Да так все делают.
- Меня эта Рябова заколебала на уроке. Я у них русский вёл. Я слово, она два…
- Что ж ты её ко мне не привёл? – поднял голову от какой-то бумаги директор Саша. – Вон Таня на уроках постоянно по коридорам ходила, чтоб был порядок.
- Да её класс заткнул. Баранов говорит: «Ты, дура, нам школу доверили. Из-за тебя больше такого не будет».
- Между прочим, сегодня в школе все сто процентов. Ни одного прогульщика или больного…
- Это тебе, наверное, Маргарита поручила проверить как завуч завучу?
334
- Ну. А где Катька? Сашка, ты послал?
- Я. Сейчас её очередь за порядком следить. Последний урок всё-таки. Ты тоже лучше бы к линейке приготовилась.
- Всё готово. За меня не боись. Что мне, впервые линейки проводить, что ли?
«Учителя» рассмеялись танинной шутке, а в учительскую вошёл Олег Кириченко.
- Что ржём, как лошади... педагоги?!
- О, Олег, - снова заговорила Таня. – Ты где пропадаешь?.. Ты же третий урок вёл в двенадцатом классе? Как они там, продолжают беситься?
Олег сделал движение, как будто отряхивался.
- Ты что, матушка, забросала вопросами?! Поосторожнее!.. Кто – «они»? Почему? Зачем? При каких обстоятельствах?
«Учителя» из десятого и девятых рассмеялись, а Таня сердито дёрнула плечами.
- И где ты лазил до сих пор? – спросил Саша. – Уже половина четвёртого урока прошла…
- Сначала перекурил это дело. После звонка помог Пашке в бандитском восьмом на черчении… Вы удовлетворены, господин директор?
- Вполне. Пойду пройдусь: что-то мой второй завуч пропал…
- Так, теперь вы, Татьяна батьковна, - продолжил Олег. – Почему полная учительская народу?! Что за безобразие?!
- Ты лучше расскажи, как провёл урок. А эти – с десятого. Они ж, как и мы, все ведут уроки. Уже своё отвели, ждут линейку. А девятиклашкам не хватило места на физкультуре: там два класса в волейбол режутся…
- Болеть должны за свой класс! Учительское – место отдыха для учителей!
- А мы что, не учителя? Я целых три урока подряд отвела и всё в начальных классах… - возмутилась Наташа Мигуля. – А ты один урок отвёл и уже стонешь.
335
- Стонать, старушка, я буду через…двадцать пять минут по радиопередатчику: «Все на линейку, посвящённую Дню смеха!» А такого урока, как я провёл, и тебе не пожелаю, не то, что врагу.
- Да что ты говоришь! Ну, расскажи, а то Танька тебя уже два раза спрашивала.
- Да пошёл он… Всё равно двенадцатый класс не признает его лучшим учителем, - буркнула Романовская.
- Конечно, завучу легко командовать. А вот в нашу, учительскую, шкуру хоть на один урок влезла бы! – говоря это, Олег даже ударил себя в грудь.
- А ты влез…
- Влез. До сих пор не могу вылезти.
Когда все посмеялись, Олег всё-таки начал рассказывать.
- Мне ещё мало досталось. Генка вёл в двенадцатом классе первый урок, так вообще ни одного слова не мог сказать. Говорит, два дня готовился к этой геометрии и в школу пришёл за полчаса, чтоб всё нарисовать на досках… Ладно, сначала они не могли сесть. Поздоровался, как положено, говорю: «Садитесь». Двое стоят, в сумках копаются. Новиков всё из сумки на пол высыпал, давай на коленках ползать, собирать. Пока ползал, ему щелбанов и пинков женщины надавали на неделю вперёд. Даже его жена. Собрал. Тут Кратиха приподнялась, Костя у неё стул убрал. Грохнулась, как торпеда об воду. Я спокоен, как удав. Думаю, от силы на пять минут у них приколов хватит, потом начну урок. Виквикторыч первый раз в дверь заглянул, кричит Бочару: «Петро, дай закурить!.. Нету?! Ты чё, на дихлофос перешёл?!» Меня увидел, типа испугался: «Ой, извините, Олег Владимирович. Я думал, они здесь одни, без учителя».
- А что ты его не спросил, почему он не заходит в класс? Он ведь тоже из двенадцатого… - перебила Таня.
- Спросил. А он мне: «Вы что! Это не мой класс! Я ж на второй год остался! Вы тоже на педсовете были, когда меня оставляли!»
- Так и сказал?
- Ну. А что?
336
- Выкрутился… Ну, учителя: во всём нас пародируют. Что дальше-то?
- Дальше… Дальше – больше… Раздаю я листочки к уроку, готовлю всё. Они с Новикова поприкалывались, давай с меня угорать. Смотрю, у меня на спине куча ваты висит, ленточка какая-то и листок на булавке с надписью «Всех забодаю». Я спокоен, как два удава. Себе думаю: «Да, мы вытворяем на уроках, но до них нам далеко». Тут Татьяна, библиотекарь, с Веселовой из начальных классов подрались. Прямо в волосы друг другу пятерни запустили. Все мне: «Выгоните их, Олег Владимирович! К директору отведите! Хорош урок срывать!» Я спрашиваю: «Девочки, вы что не поделили?» Татьяна мне: «Не что, а кого. Она с моим пацаном вчера в клубе танцевала. С Митькой из восьмого «Б». Я ей волосы выдеру, будет лысая на танцы ходить». Обе угорают, все тоже. Я объясняю: мол, девочкам нехорошо драться за парня и так далее. Тут опять Виктор Викторович в дверь: «Петро, ты дашь закурить или нет?!» Класс – опять орать: «Иди у директора попроси! Вали отсюда, второгодник! Олег Владимирович, отведите его в учительскую, мы без вас тихо будем сидеть». Нет, думаю, чтоб я не выдержал и из класса ушёл? Не дождётесь… И тут начали идти опоздавшие. Ну, точно, как наши девки. Только к Шелиховой боятся опаздывать. Сначала Галицкая. Спрашиваю: «Почему опаздываете?» Она: «А что, уже урок начался?.. Я только в зеркало посмотрелась и сразу в класс». Народ кричит: «Пока она себя разглядела в нашем зеркале, полурока прошло! Куда директор смотрит: дежурные зеркало не вытирают!» Потом Максим. Говорит, за тетрадью ходил, с первого урока ещё послали. Ну, понятно, на меня намёк. Бывает, забываю. Но редко. Чего лыбишься?.. Редко, я сказал… Я закипаю, но с вежливость удава прошу сесть на место. Потом снова Валентинов. Шепчет в дверь: «Петро, у тебя ничего тяжёлого нет в руках?.. Нет?.. А рядом?..» Тогда открывает дверь пошире и – громко: «Закурить давай!» Финиш, думаю. Сейчас заругаюсь. Ладно мы – всего один день. А учителя всю жизнь такое терпят. Я бы убивал таких учеников, как я…. Ну, потом вроде дело пошло. Записочками ещё побросались…»
В учительскую вошёл Саша Проценко.
- Тань, пойдём в двенадцатый сходим. Что-то Натаха Андреевна ученика Кравчука выгнала.
- А где он?
- Вон под дверью стоит. Говорит, что не виноват.
337
- Так, обидели бывшего директора школы. Я предупреждал, что Дылда не потянет урок в учительском классе.
- А ты, Олег, - сказал Саша, - иди помоги Катюхе с микрофоном. Скоро линейка.
- Не понял. Ты ж ей пошёл помогать.
- С чего ты взял?
- Она меня звала, когда сюда шёл. Я сказал, что тебя пришлю. Да ты сам догадался.
- Трепло. Иди давай.
Саша и Таня повели Виктора Степановича в кабинет химии и биологии. Вёл он себя, действительно, как ученик: оправдывался, обвинял учительницу в предвзятости, «директора» и «завуча» называл по имени-отчеству. Когда вошли в класс и Саша сказал присутствующим «садитесь», Кравчук запричитал:
- Я говорил, Наталья Андреевна, нельзя детей выгонять с урока! А вдруг я попал бы под машину?! Или стекло бы в школе случайно разбил?!.
- Что тут случилось? – спросил «директор».
Ответить Наташе не дали, закричал сразу весь класс.
- Она нас обижает! Мальчиков обзывает бандитами, девочек – дурами!
- По голове бьёт линейкой, если не ответишь!
- Я доску не протёр, заставила своей рубашкой вытирать, а она у меня последняя!
- Наташа Дында, в растерянности стоявшая за учительским столом, покраснела до самых ушей, так, что стали хорошо видны её маленькие золотые серьги.
- Так, вы мне тут перестаньте на учительницу клеветать! – вмешалась «завуч» Таня. – У неё, можно сказать, первый в жизни свой урок, а вы!..
Класс немного стих, и Таня поспешила закрепить успех.
- За что Кравчука выгнали? Срывал урок?
338
- Да я что… - ответил за Наташу Виктор Степанович. – Это всё Костя. Спроси да спроси: замужем ли молодая учительница? Я уже старый о таком думать… То есть мне ещё рано…
И класс, и «администрация» рассмеялись, прервав запутавшегося в определении «возраста» «ученика». Саша отвёл его на последнюю парту и сказал, чтобы соблюсти игру:
- Так, чтобы вели себя нормально. Если ещё кто-нибудь будет мешать, отправлю за родителями.
- А у меня они во Владивостоке.
- Вот и пойдёте по шпалам.
- Александр…Витальевич, а из-за чего сейчас будет линейка? Говорят, американцы приехали…
- Дурень! Каникулы с завтрашнего дня. Правда, Александр Витальич?
- Прекратите кричать! Решайте вон уравнения. Линейка будет по поводу проводов вашего класса из школы… Последний звонок.
- Как, так быстро?!
- Мы ещё не согласны уходить!
- Братцы, нас хотят выпнуть посреди учебного года! Не выйдет! Мы ещё хотим попить крови учителям!
Не в силах полемизировать, Саша и Таня выскочили из класса, утешив «Наталью Андреевну» тем, что её роли учительницы осталось на пять минут.
А через пять минут по всей школе зазвучал голос Олега Кириченко. Не стоном, а довольно бодрым тоном он пригласил все классы на первый этаж для торжественной линейки. Ребята быстро строились, искали глазами учителей, которые сегодня пришли в спортивных костюмах, в коротких юбочках, с бантиками и даже пионерскими галстуками. Но двенадцатый класс, как и положено во время Последнего звонка, ждал своей минуты, уединившись в кабинете директора.
- Внимание, школа!! – скомандовал без микрофона Саша Проценко. – Сегодня мы провожаем в большую жизнь выпускной двенадцатый класс!
339
Поприветствуем наших дорогих выпускников аплодисментами!
Раздались звуки пионерских горна и барабана, и со знаменем впереди появился учительский класс. Колонну возглавляла Леонова. Знамя, которое она несла, представляло собой белое полотно с гербом в виде перекрещенных ручки и карандаша с подписью «Ученье – свет, неученье – второй год». Следом шли Костя, дувший в горн, и Крат с барабаном наперевес. Дуэт играл пионерский марш. «Мальчики» и «девочки» шли парами, взявшись за руки. Шеренги классов подвинулись вперёд, чтобы увидеть героев дня. Не было ученика, который не улыбнулся бы, глядя на своих строгих учителей, решивших в дни первоапрельских шуток поиграть в детство.
Наконец, все застыли на своих местах и притихли.
- Слово предоставляется заместителю директора по учебно-воспитательной работе Романовской Татьяне Николаевне! – объявил Саша и протянул Тане
