Депресука или Чужие-Близкие.

общее.
Вы уже чужие, между вами выращенное вами же поле сорняков из упрямого молчания и нежелания говорить. Поле, которое перейти тяжело, для многих просто невозможно. А некоторые и не стараются переходить, просто ищут себе нового близкого. Так вот устроено всё, близких превращаем в чужих, чужие вдруг становятся близкими. Бесконечный цикл.
Игорь понял вдруг, что Эльвира Юрьевна именно поэтому в школе была Депресукой. Ведь он сразу догадался тогда, что у себя, в своей квартире, она обычная живая женщина, настоящая. Лишь в школе и с окружающими она была злобной Депресукой. Она отказалась участвовать в этом круговороте чужих и близких. Терять кого-то для неё было слишком тяжело, просто невыносимо. Но она уже знала, что стоит кого-то впустить в свою жизнь и однажды его придётся потерять, а это больно. Поэтому она никого в свой мир не впускала, не позволяла стать близким. Когда в жизни нет близких, то в ней и чужие не смогут появиться, вот что она сделала. Правильно ли? Игорь не был уверен. Для Эльвиры Юрьевны это, может, был и вариант, у неё близких, к сожалению, не осталось, и терять было некого, а у Игоря шанс еще был. У него близкие есть, пока еще есть, а значит и шанс избежать отчуждения между ними еще возможен, и этот шанс в руках Игоря.


Гараж номер сто четырнадцать оказался в самом конце кооператива. Игорь никогда прежде не бывал в этом городке из одинаковых металлических грязно-зеленых коробок, не приходилось. Но пятнадцать минут плутаний между рядами гаражей привели его, наконец, к нужной двери. Замка на двери не было, из щели бил неяркий свет, а, значит, внутри кто-то точно был. Игорь гулко ударил кулаком в дверь, та оказалась незаперта и от удара распахнулась. Вареник оказался здесь.
Женька лежал на старом потрепанном диване в углу гаража, он спал беспробудным пьяным сном. О том, что Вареник пьян, Игорь сразу догадался по перегару, заполнявшему весь гараж, казалось даже, что пары алкоголя перебивают запах бензина. Хотя гараж видимо уже давно использовался не по своему прямому назначению, бензина здесь не было вовсе, по крайней мере, Игорь не увидел никаких канистр. Возле дивана валялись пустые бутылки от дешевого вина и несколько смятых жестяных банок водки «Черная смерть». Было ясно, что пьет Вареник давно и явно не один, хотя никого в гараже больше не было. В самом углу, прямо на полу, стоял включенный в сеть видавший виды двухкассетный магнитофон. Пленка закончилась, но автостоп не срабатывал, заставляя кнопку включения истерично дергаться и щелкать.
Игорь подошел к дивану, нагнулся над кассетником, чтобы выключить, и замер. Он не ожидал этого здесь увидеть, совсем не ожидал. В углу из-за оборванной спинки дивана торчал картонный конверт. Самодельный картонный конверт для пластинки с нарисованной синим фломастером буквой «К» посередине. Игорь узнал бы его из миллиона. А еще он знал, что здесь этого быть просто не может.


Три с половиной минуты, что длилась песня в ту ночь, были самыми короткими и самыми казалось длинными в жизни Игоря. Он танцевал с красивой, ставшей вдруг безумно близкой женщиной и не хотел, чтобы это заканчивалось. Он хотел, чтобы эта чертовски грустная и очень красивая песня длилась бесконечно. Чтобы этот танец не прекращался никогда. Ему было плевать, как это выглядит со стороны, он не думал ни о чём, просто слушал музыку и танцевал. Так хорошо ему еще не было никогда. Он просто обнимал эту женщину, они мерно двигались в танце, он чувствовал её рядом, и от этого ему было хорошо как никогда. Он был счастлив. Ровно три с половиной минуты.
—Спасибо! — прошептала Эльвира Юрьевна ему на ухо как только песня закончилась, — тебе пора.
А затем поцеловала его в щеку. Просто обычный дружеский поцелуй, но в нем было столько нежности и теплоты, что по прошествии многих лет и многих женщин с ним так и не сравнился ни один самый страстный и жаркий поцелуй. Он был настоящий и единственный, пожалуй, в жизни Игоря.
Вместе с песней закончилась и та ночь. Игорь засобирался домой, не хотелось портить впечатление и засиживаться специально. Ему, конечно, хотелось продлить общение с Эльвирой Юрьевной бесконечно, но он боялся всё испортить.
— Подожди, я тебе подарок забыла сделать, — спохватилась вдруг Эльвира Юрьевна, провожая гостя к дверям, и вернулась в комнату.
Через секунду она вновь появилась рядом с Игорем и протянула ему картонный конверт с понравившейся музыкой. Самодельный картонный конверт с синей буквой «К» посередине.
— Вот, держи! Это мой тебе новогодний подарок. Должна же я тебе что-то подарить за прекрасный танец, — она счастливо рассмеялась.
— Но это же память... — начал, было, Игорь.
— От памяти тоже иногда нужно избавляться. Тебе эта музыка нравится, а мне от неё только больно. Нет смысла ждать, я же знаю. Десять лет назад он пообещал приехать на Новый год, а я все жду. — Эльвира Юрьевна грустно улыбнулась. — Была дурёхой и осталась. Так что держи!
— Спасибо!

Попрощавшись, Игорь вышел на улицу и не узнал ничего вокруг. Впервые с начала зимы шел снег. Крупными хлопьями он валил упрямой стеной, было понятно, что уж этот надолго, и зима решила всерьез вступить в свои права. Первый снег зимы пошел именно в ту новогоднюю ночь.
Игорь задрал вверх голову, вдохнул холодный воздух и вдруг понял, что смертельно хочет спать. Он устал, счастливая приятная усталость охватила всё тело. Вдохнув еще раз, Игорь накинул капюшон на голову и поспешил домой. Быстрым шагом он преодолел маленькую дорожку и скрылся за поворотом, обогнув почту, идти обратно через «Бермуды» не хотелось вовсе.
Уже возле своего подъезда Игорь вспомнил о пластинке. Картонный конверт с синей буквой «К», подарок Эльвиры Юрьевны, так и остался лежать на тумбочке у неё в коридоре. Игорь положил его туда пока зашнуровывал ботинки и благополучно забыл. Он не расстроился тогда, вовсе нет. Для него это был повод для новой встречи с прекрасной женщиной. Встречи, которой так и не случится.


А сейчас этот конверт торчал из-за грязного дивана гаража. Выглядывал всего наполовину, даже буква «К» была видна не полностью. Но Игорь знал, что это именно он, и здесь его быть никак не должно. Он протянул руку и стал медленно вытягивать конверт из-за спинки дивана.
Нет! Не он! Нет же! Он до последнего пытался обмануть себя, не хотел верить в то, что видит, отказывался. Но вот конверт появился на свет полностью, самодельный конверт с синей буквой «К» посередине. Обмануть себя не вышло. А дальше Игорь не успел что-либо понять или подумать. Свет просто выключили, так ему показалось. Он просто оказался в полной темноте.

С трудом открыв глаза, Игорь не сразу понял, где находится. Он лежал на полу холодного гаража, жутко болела голова, во рту был привкус крови. Понять, какого хрена тут произошло, было тяжело, каждая мысль давалась с трудом и причиняла чуть ли не физическую боль. Кое-как приподняв раскалывающуюся от явного удара сзади голову, Игорь попытался оглядеться. Гараж, диван, на диване дерутся двое, Вареник и Генка Рыжий, сцепились в клубок. Игорь резко вскочил и скорчился от боли, голову, похоже, пробили, суки! Но нужно было спешить. Рыжий был явно сильнее Вареника и уже подмял того, пытаясь дотянуться до горла. Он схватил Генку за шиворот и рывком на себя скинул его на пол. Хотел добавить ногой по наглой рыжей морде, но, оказавшись на полу, Генка мгновенно кубарем откатился на пару метров и вскочил на ноги.
—Это он Депресуку убил! — заорал вдруг Рыжий, показывая пальцем на кашляющего на диване Вареника, — он! Я из-за вас, дебилов, в тюрягу не сяду! Идите на хуй!
— Не из-за нас, а из-за Эльвиры Юрьевны. — Игорь сделал, было, угрожающий шаг в сторону Рыжего, но тут же остановился. Рыжий все-таки был быстрый малый, молниеносно наклонился и схватил валявшийся на полу рядом здоровый гаечный ключ.
—Не подходи, бля! Разбирайтесь сами!
Тут же развернувшись, Генка кошкой выпрыгнул в раскрытую дверь и исчез.
— Дебил! — выругался Игорь и повернулся к Варенику.
Женька, шатаясь, стоял у дивана и смотрел на Игоря. В руке он крепко сжимал нож.
— Уходи! — прорычал Вареник.
— Варёный, ты чё? Положи нож, дурак.
— Уходи! — еще громче прорычал Женька.
— Заканчивай, придурок! Брось нож!
— Уходи, сказал! —-у Вареника началась истерика, слезы хлынули у него из глаз, голос сорвался на крик, но он упрямо продолжал стоять с ножом в руках. — Уходи, Игорян, прошу.
Видя, что Игорь не собирается его слушать, Женька замахнулся ножом и пошел на друга, вынуждая того пятиться к двери.
— Заканчивай, Варёный! — Игорь вновь попытался достучаться до охваченного пьяной паникой друга, — давай поговорим. Я уйду, хорошо, но давай поговорим. Что произошло, бля, расскажи дурак!
Вареник вдруг остановился, но нож не опустил. Он смотрел Игорю прямо в глаза мутным от алкоголя и слез взглядом. Игорь видел в его взгляде боль, жуткую, съедающую его изнутри боль. Боль, от которой Вареник никак не может избавиться.
— Я не хотел, — выдохнул вдруг Женька, — случайно всё вышло, совсем не хотел. Мы с дискача шли ночью, через Бермуды решили путь срезать, пьяные в хлам были с Рыжим. А тут вдруг она выбегает из своего подъезда в одном платье с пластинкой в руках. Я пьяный был, не помню ни хрена, помню, лишь камень взял и кинул в неё. Просто кинул, пугнуть хотел, приколоться. Злой на неё был тогда, что батя мне из-за неё компьютер не подарит. Я не хотел, понимаешь?! — Слезы хлынули из глаз Вареника с новой силой, — а попал прямо в голову, она и упала. Я думал, убил, всё. Лежит мёртвая, не дышит, крови нет, но сердце не бьётся. Ну реально, я думал, трупак.
— На стройку вы перетащили?
— Да! — закричал Вареник, захлебываясь слезами, — это Рыжий предложил, типа самоубийство инсценировать, типа никто разбираться не будет, никому она не нужна. Снег как раз пошел в ту ночь, заметет, думали, и всё. Целый час её наверх затаскивали, сбросить решили для достоверности. А она потом вдруг глаза открыла! На самом верху, когда уже к краю подтащили, сбросить хотели, она глаза открыла, понимаешь? Открыла и смотрит на меня. Я испугался и толкнул, живую её, на хрен, толкнул вниз. Только взгляд её этот забыть не могу, сука! Каждый день, каждую ночь, отовсюду смотрит на меня! Сдохнуть хочу, а страшно! Понимаешь? Страшно!
Вареник вытер слёзы кулаком и вновь пошел на Игоря.
— Уходи, Игорян! По-хорошему прошу, уходи!
Игорь не успел ничего сделать, Вареник обманул его. Он вдруг резко замахнулся ножом в сторону Игоря справа, а левой рукой просто вытолкнул друга в открытую дверь. Выкатившись на улицу, Игорь мгновенно вскочил на ноги, но было поздно, Вареник заперся изнутри на металлический засов.
Ломиться в гараж было бессмысленно. Игорь пробовал, молотил кулаками, кричал, звал Женьку, но в ответ не услышал ни звука. Было ясно, что нужно звать на помощь, но кого? Бежать к родителям Варёного? В милицию? Куда?
— Варёный! — закричал Игорь, он вдруг понял, что плачет, слёзы текут сами собой, он даже не чувствует этого, — Варёный, дождись меня! Пожалуйста, дождись!

Игорь развернулся и побежал к выезду из гаражного городка. Побежал вперед, туда, где была помощь.

Через поле сорняков.

К чужим.

К близким.

Вперед...