Это случилось в понедельник. Погода в тот день испортилась – лето подошло к концу, и осень, наконец, вступила в свои права. Небо заволокло темно-серым кружевом туч. Оно казалось свинцовым – вот-вот рухнет.
Холодный ветер пронизывал до костей. В школу я шла одна, Лен слёг с температурой. Мои попытки остаться дома и позаботиться о друге тётя Мелиса
прервала одним резким «Нет!» и буквально вытолкала за дверь.
Я шла, думая о предстоящем дне. В такую пасмурную погоду в школе становится особенно неуютно. И одиноко. Без Лена так всегда. Он помогает мне, защищает. С ним я чувствую себя, как за каменной стеной. Особенно «рыцарь» нужен был мне сейчас, когда за спиной на каждом уроке сидит Кира и прожигает взглядом спину. Его взгляд изменился. Теперь в нём можно было заметить и страх, и грусть, и сожаление. Это бывало редко, но всё же бывало. Кажется, что-то произошло. Интересно, что?
В школе в этот день было мало народа. Видимо все решили остаться дома в ненастную погоду. В коридорах и холлах было темно. Свет включить никто не догадался.
Я почти бегом пересекла холл, прижимая к груди школьную сумку. Темноты я начала бояться с тех пор, как поселилась с ангелами на земле. Потому что здесь живут люди. Не всем людям можно доверять, не все они добры и дружелюбны. Это я поняла, когда в шестом классе меня пытался ограбить какой-то тип в натянутом на глаза капюшоне. Хорошо, что я быстро бегаю.
И пусть школа – учебное заведение, где просто не может быть никаких преступников, идти по лишенному света электрической лампы помещению мне было боязно. Я почти бегом пересекла большой холл и распахнула дверь кабинета номер тринадцать. В классе сидел лишь один ученик. Это был Лёвка, а если точнее, Лев Александрович Ермилин – мой одноклассник, вечный «соня». Вот и сейчас он мирно дремал, положив голову на сложенные на учебнике руки. Я тихо, чтобы не потревожить спящего Лёвку вошла в класс и на цыпочках направилась к своему месту. В классе было холодно. Какой-то «умник» открыл окно, хотя в школе отопление ещё не включили и особой теплотой не располагал ни один кабинет. По забывчивости, не закрыла дверь, и она с громким хлопком закрылась сама. Почти сама – с помощью образовавшегося сквозняка. Лёвка вздрогнул и проснулся.
– Милка, ты? – зевнул он. – Здоро̀ва!
– Привет, – отозвалась я, вешая сумку на крючок. – Прости, что разбудила.
– Да ладно, – махнул рукой мой одноклассник. – Не ты, так Никитична бы разбудила – что было бы ещё хуже, между прочим.
Потом он задумался, будто что-то вспоминал. При этом Ермилин быстро щелкал пальцами, будто это ускоряло мыслительный процесс.
– О, вспомнил! – воскликнул он, наконец. – Тебя этот.. новенький искал! Кира, кажется?
– Кира, – подтвердила я, а по спине пробежали мурашки. – А зачем, не сказал?
– Не сказал, – усмехнулся Лёвка. – Это же тайна великая!
– Я так понимаю, ты от него не в восторге? – осторожно поинтересовалась я.
– Мне, если честно, на него глубоко фиолетово, – пожал плечами Ермилин, вновь положив голову на руки, и посмотрел на меня до невозможности проницательными серыми глазами. Смотрел так, будто знал все секреты, все самые сокровенные желания, хотя на самом деле и не догадывался о них. – Вроде нормальный… Только выпендривается больно много. А вообще, на эту тему лучше с девчонками трещи. Они-то, сама знаешь, охотницы посплетничать.
Он замолчал, а я не знала, что сказать на это. Поэтому только кивнула. Ермилин не сводил с меня внимательных серых глаз, и под этим пронизывающим взглядом я невольно начинала краснеть.
– Что-то ещё? – спросила я, не выдерживая. – Чего ты на меня так смотришь?
– Вы были раньше знакомы? – спросил он, сдерживая довольную улыбку. Любил доводить людей, испепеляя их «на медленном огне».
– Были, – буркнула я. Ему было бесполезно врать – сразу раскусит. – А что?
– Да ничего, – пожал плечами Лёвка и закрыл глаза. – Я сразу понял. Просто хотел удостовериться… А чего ты с ним «на ножах»? Расскажешь?
– Нет, – подумав немного, покачала головой я и поднялась со своего места, намереваясь выйти из класса.
– Ну и не надо, – не стал настаивать Ермилин. – Надо будет – сам узнаю.
«Лучше бы тебе это не понадобилось», – пронеслось в голове, а вслух я сказала, улыбаясь:
– Я в этом не сомневаюсь. Ну, ладно, Лёвка. Я пойду, поищу Киру, а то неудобно как-то… Ты давай, осторожнее. Тамара Никитична скоро придёт.
И с этими словами я вышла из класса, оставив Ермилина досматривать прерванный мною сон. Конечно, искать старого приятеля-демона я не собиралась. Но и стоять в коридоре мне не хотелось. Свет так и не включили. Две шестиклашки, проходя мимо, говорили, что школа обесточена и надеялись, что всех отпустят домой. Я усмехнулась. Глупые. Давно нужно было понять, что отпустят нас только в случае потопа или пожара. Все остальные причины наш завуч Надежда Юрьевна считает неуважительными.
Перспектива остаться в классе вместе с Ермилиным мне тоже не улыбалась. На редкость проницательный человек. Под его взглядом, кажется, даже железо плавится. Если он чего-то захочет, то обязательно добьется, какие бы преграды не стояли на его пути. А ещё он удивительно тихий, даже слишком. Самый неприметный человек в классе. Разговаривать с ним интересно, но и опасно – может задать неудобные вопросы, при этом требуя незамедлительного ответа. И пока Лёвка его не получит – не успокоится. Я даже думала, что Ермилин не является человеком – хитёр и проницателен, словно демон, в то же время тихий и дружелюбный, как ангел. Но Лёвка был человеком до мозга костей, а мне оставалось лишь удивляться.
Я пересекла неуютный, тёмный холл. Предстояло ещё пройти по узкому коридору и свернуть на лестницу. Я с гулко бьющимся сердцем шагнула во тьму. Капли дождя с новой силой забарабанили по стеклу, и этот звук неведомым магом разносился по помещению, отражаясь от стен, словно от зеркал. И эта мелодия – тихая, успокаивающая – навевала на меня ужас. Все вокруг казалось зловещим, угрожающим… И самое страшное было то, что мне не встретилось ни одного человека.
Я не заметила, как перешла на бег. Впереди уже виднелся приглушенный белый свет – свет, падающий из огромных окон по бокам лестницы, как меня
окликнул Кира:
– За тобой кто-то гонится?
Я замерла на месте, словно меня вдруг ударила молния. За спиной послышались тихие шаги. Я, вдохнув поглубже, повернулась и мельком взглянула на
темный, медленно приближающийся силуэт.
– Лёвка сказал, что ты искал меня, – произнесла я, глядя в сторону.
– Искал, – отозвался Киро. – Мне нужно с тобой поговорить. Предлагаю прогулять парочку уроков.
– Я не прогуливаю! – воскликнула я, решившись, наконец, поднять голову. Лицо принца просветлело. Он даже улыбнулся, правда, вскоре эта улыбка превратилась в его обычную ухмылку. Никогда не умел улыбаться.
– Правильная, воспитанная ученица? – хмыкнул демон. – Ну-ну, помнится, когда ты сбегала с уроков танца, ты так не говорила.
– Это было давно.
– Ведь было же.
В этот момент где-то вдалеке, кажется, в большом коридоре, раздался негромкий звук колокольчика – это наша вахтерша ходила по этажам, чтобы оповестить учителей и учеников о начале урока. Я подумала, что, наконец, могу закончить разговор вежливо и на вполне законных основаниях. И, было, двинулась в сторону поворота, как цепкие пальцы сомкнулись вокруг моего запястья.
– Во-первых, не вежливо уходить, не сказав ни слова, даже если спешишь, – напомнил Кира. – Во-вторых, мы не договорили, и я тебя никуда не пущу.
– Но я не хочу с тобой говорить! – я попыталась высвободить руку из железной хватки Киры, но тщетно.
– Твое желание сейчас не имеет никакого значения, – улыбнулся, точнее, полуусмехнулся он. – Ах да, есть ещё в-третьих! Рядом с тобой нет твоего рыцаря, так что сейчас ты просто маленький, слабый недоангел.
И он резко дернулся меня на себя. Я, не успев что-либо сообразить, полетела на него, а предатель-демон отскочил. И если бы он отпустил мою руку, я бы непременно «познакомилась» с полом.
– Принцессе надлежит двигаться плавно и грациозно, ни в коем случае нельзя сутулиться, нужно всегда держать спину прямо. Нельзя падать и
спотыкаться, особенно, при важных господах, – тоном настоящего преподавателя процитировал Кира, который, видимо, находил забавной эту ситуацию.
– А ещё нельзя смотреть им в глаза, и нужно всегда-всегда улыбаться, – добавила я, выпрямляясь. – Пятый параграф, второй пункт. За практику я
получила два «отвратительно» от мадам Лерии. Да-да, я помню.
– Хорошо, что помнишь, – принцу не удалось скрыть смешок. – А то я этого не заметил.
Неудачно продолжившийся разговор. Я чувствовала некоторую неловкость. Он, уверена, тоже. Мы давно не общались вот так, никуда не спеша, ничего не
ожидая.
– Ты хотел поговорить? – произнесла я, поняв, что пауза затянулась.
– Да, – кивнул Кира. Шутить ему, видимо, надоело. Да и «переливание из пустого в порожнее» наскучило. – Но ты упрямишься и не хочешь идти на
переговоры с врагом. Так что можешь спокойно идти на урок, аудиенция закончена.
В уголках его глаз появились веселые огоньки. Он уже понял, что попал в яблочко. Конечно, я была заинтригована. И вообще, пообщаться с ним мне
хотелось давно, пусть я и не признавалась в этом ни себе, ни другим. Ведь внутри все ещё оставалась надежда восстановить прежнюю дружбу. Или хотя бы
прекратить эти «перестрелки» взглядами при случайных встречах.
– Я не очень люблю химию, – сказала я. – Поэтому можно её один разочек пропустить.
– Отлично, – усмехнулся Кира. – Идем, знаю я одно местечко, где нам никто не помешает.
Он повел меня по тёмным коридорам. Демон шел уверенно, будто за те несколько недель, что здесь учится, успел изучить каждый сантиметр здания.
– Как поживает Зеро? – поинтересовалась я, когда мы поднимались по лестнице. Молчание тяготило, а завывающий за окном ветер придавал ситуации
какого-то мрачного таинства. Казалось, будто я снимаюсь в фильме ужасов. И непременно в главной роли.
– Зеро? – удивленно переспросил Кира. Наверное, подумал, что я уже не помню о его птице. – Неплохо. Он бы заклевал тебя, если бы увидел.
– Почему? – удивилась я.
– Потому что он любит нежное, свежее мясо, – заметив, с каким отвращением и испугом я слушаю его, принц специально тянул каждое слово. – Отбиться от него ты не сможешь. В общем, ты – идеальная добыча.
«Зачем только спросила?» – промелькнуло в голове. Кира всегда страшно гордился своим орлом. Ведь Зеро был обыкновенной, непородистой птицей, каких не принято заводить в богатых семьях. Несмотря на это, орел побеждал во многих соревнованиях, которые так любили устраивать мальчишки, и отличался необыкновенной преданностью. Он действительно был лучшим другом Киры.
– Вот и пришли, – произнес принц.
Я и не заметила, как мы оказались в малом коридоре третьего этажа, у небольшой, обитой темно-коричневым дерматином двери.
– Мы идем на «чердак»?
Чердаком в школе называли заброшенный класс
