Краски последних дней

Алле-ап!
Вскочив, Пеннивайз сделал фуэте, и широко улыбнулся.
– Представление начинается! – закричал кто-то его голосом.
Он выщелкнул патроны из «беретты», отбросил ее прочь и принялся жонглировать ими. Скорчив уморительную гримасу, поиграл бровями и тонко заблеял. Высоко подпрыгнул, прошелся пингвиньей походкой, незаметно поймал ртом один из патронов, зажал его в зубах, сложил ладонь трубочкой, прижал ко рту и плюнул в Линду.
Линда, Линды в ужасе отшатнулась, отшатнулись, завизжала, завизжали и бросилась, бросились прочь. Отовсюду зазвучали аплодисменты. Клоун с достоинством поклонился. Шмыга красиво крутнулся вокруг себя и упал, высоко забросив в небо общую тетрадь. Не знал, дружище, что ты так талантлив!!! Аплодисменты усилились. Какие-то люди – а-а-а, Ноль, привет! – подхватили его и потащили наверх.
– Стойте! – завопил он. – Я еще не закончил! Номер на бис!
Аплодисменты стали оглушительными. Такой успех! Какие-то люди падали – от восторга, – корчились – от смеха, – кричали, смешно кривя рты, – конечно, на бис, – и Пеннивайза осенило.
– Сейчас будет танец с саблями!
Конечно же. Ведь это его коронный номер. Где сабли? Но вместо танца его усадили в дребезжащую повозку – как смешно, – и он помчался, помчался, хохоча и размахивая руками. А потом, разом так, неожиданно, навалилась сонливость. И сопротивляться ей у Пеннивайза не вышло.
***
Проснулся он на продавленной койке, застеленной вытертым вонючим покрывалом. С трудом подняв голову с твердой и тощей подушки, Пеннивайз осмотрел незнакомое помещение. Стол, табурет, газовая печка, шкафчики, половик и тапочки. Единственным предметом на столе была кружка. Жадно ухватившись, убедился, что она пуста. Тело было вялым и непослушным. Левый глаз заплыл, а язык, казалось, распух и не вмещался во рту. С трудом спустив ноги, выиграл нелегкую борьбу с тапочками и, наконец, обутый, доковылял до двери.
Солнце уже почти село. Вокруг стояли сараи, непонятные постройки, а вдалеке виднелся двухэтажный особняк. И ни одной живой души окрест. Кружка постоянно норовила выпасть, и Пеннивайз прижал ее к груди обеими руками. Пить!
Ноги, казалось, набиты ватой. В голове свистел сверчок, и еще что-то лежало, тяжело пульсируя и мешая сосредоточиться. В ушах гудело, словно в трансформаторной будке. Сложной траекторией он двинулся на поиски воды. Забредя на огород, жадно накинулся на помидоры. Теплая сочная мякоть притупила жажду. Присев на аккуратную дорожку, пощупал голову. С удивлением обнаружил чуть повыше виска аккуратную, почти не кровящую дырочку. А вот с другой стороны его ждал сюрприз. Палец ткнулся в расплющенную пулю, отколовшую маленький кусочек черепа. Волна боли не дала исследованиям продвинуться дальше.
Пеннивайз не рискнул подняться и на карачках пополз к кустам. И оказался в малиннике. Крупные и упругие ягоды были несладкими. Парень, что лежал тут же, ел сахар и был удивительно красив. Пеннивайз вежливо обратился к нему:
– Ты уверен в кошерности этой пищи?
Хотя хотел спросить другое. Или ему показалось? Впрочем, тот ответил вполне утвердительно:
– Отвали. Мое!
Пеннивайз хотел сказать, что его совершенно не интересует сахар, и он хочет просто пить, но из горла вылетели совершенно другие слова:
– Твои родители рады, что ты не волнуешься?
Парень представился и попросил отвести его… непонятно куда. Странно. С географией всегда было все в порядке. А вот думать было очень тяжело.
Кое-как поднявшись, он захватил с собой – ну, почти, – не сопротивляющегося парня. Дорожка перестала быть ровной и прямой. Топча капусту, двинулись… куда-то.
– Нам нужно жидкость налить!
Мысль и слова были правильными, только ассоциации получились не очень. Бак, канистра, резкий запах и отвращение.
Парень, как мог, помогал, уводя его в сторону и валясь на хлипкий – откуда взялся? – забор.
– Ты клоун?
Вопрос восхитил. Пеннивайз подпрыгнул.
– Ага, да. Много того, я танцующий этот, да! Хочешь, станцую?
Парень не возражал.

Глава 4. Тени в цирке

«Вот и пересеклись пути-дорожки, – убито подумал Сергей. – Заметал следы, заметал, а Пеннивайз тут как тут».
Пацан закряхтел. Сергея едва не подбросило.
– Навалить в штаны решил? Пойди, сначала, подотри за собой, козел! Или показать, где туалет?
Последнее предложение было несколько нелогично, ибо сам не удосужился узнать, есть ли вообще в доме туалет.
– Клоун подтер! – буднично ответил засранец.
– Что-о-о? – Он кубарем скатился с лестницы. Облегчение, недоумение, подозрение в подвохе и робкая надежда тесно сплелись, требуя выхода. Сергей затормошил пацана: – Где вы встретились? Как он выглядел? Он был один?
– Да пошел ты в жопу! – простонал тот в ответ. – У меня что-то с рукой… И с ногой тоже.
Сергей только сейчас обратил внимание на неестественную позу того, кого допрашивал. Навалившись телом на левую руку, пацан умудрился переплести и хитро выгнуть ноги. Особенно правую.
Ёпрст! Сергей испугался. Осторожно перевернул пацана, удостоился болезненного вскрика и внятного проклятия. Под непрерывные стоны ощупал руку.
– Передавил или отлежал, – почти уверенно констатировал, слегка пустив петуха.
Нога с виду тоже была целой, хотя стоило ее коснуться, как пацан завопил благим матом. Навыков первой помощи пострадавшим Сергей не имел и действовал единственно безотказным способом – наобум. Принявшись растирать, он одновременно попробовал осторожно разогнуть конечность. Крики затихли.
– Судорога! Ума не приложу, как ты умудрился защищать кокс в городе? Мышцы дряблые, сам дохлый. Ты, главное, еще больше эту дрянь нюхай, тогда уж точно упадешь и хрен поднимешься. А я посмеюсь! – безжалостно просветил насупившуюся жертву его великодушия.
Где тот раздобыл зелье, не стоило и спрашивать. После прокатившейся волны беженцев можно было найти кое-что и похлеще.
– Кто бы говорил! – пацан не остался в долгу. – Сам забздел, услышав про клоуна!
– Я вообще не бздю! – с достоинством ответил Сергей и продолжил лекцию о вреде наркотиков. – А ты, если и дальше будешь в непомерных количествах жрать кокс, получишь кучу проблем. Мозги на хрен откажут, будешь дуть и валить в штаны, нормальную еду перестанешь воспринимать и подохнешь… И еще волосы на ладонях вырастут, – закончил, слегка усомнившись в последнем диагнозе, слышанном черт знает от кого по схожему поводу.
– Забздел, забздел! – радостно повторил пацан. – А жрать я хочу. Очень!
«Хорошо! – подумал Сергей, поняв, что дурацкие препирательства могут длиться до бесконечности. – Поговорим по твоим понятиям».
– Давай так. Я тебя кормлю, а ты мне рассказываешь про клоуна все, что запомнил. А уж потом я, может, и решу, забздел или нет. Усёк? И, кстати, как тебя зовут?
– Андрей! – выдохнул тот и с трудом поднялся. – Галеты не буду!
– Угу! – кивнул Сергей. – Они тебе для других целей нужны.
Консервы и сало. Пластиковые вилки куда-то запропастились. Свою отдать – пожадничал. Живо сгонял на летнюю кухню, попутно обнаружив под столом сетчатый короб с картошкой и луком. Соединив в уме находку с кучей угля, дровами и печью, припустил обратно. На ужин сварганю жареную картошку!
Андрей, расположившись на диванчике, жадно набросился на еду. Сергей, нетерпеливо прохаживаясь рядом, невольно слушал чавканье и прочие утробные звуки. Потом, хлопнув себя по лбу, бросился в погреб за компотом. Как цуцик!
Смолотив шмат сала, три банки рыбных консервов и запив это литром смородинового компота, пацан, тяжело пыхтя, аккуратно вытер пальцы о футболку и принялся нащупывать пакет с кокаином.
– Стоять! – грозно рыкнул Сергей. – Забыл уговор?
– Клал я на твой уговор! – благодушно ответил Андрей, убрав, впрочем, руку.
– Ты меня уже достал! – от злости Сергей заговорил киношными клише: – Мне ничего не стоит тебя пристрелить. Сам выслежу клоуна. А ты хочешь посмотреть, какого цвета у тебя внутренности?
Сказал и демонстративно двинулся к автомату, оставленному на лестнице.
– Да ладно! – чуть дрогнув голосом, протянул Андрей. – Расскажу. Пойдем на свежий воздух, что ли…
«Идиотский диалог, – размышлял Сергей, двигаясь следом за Андреем. – Совершенно я разучился разговаривать. Коряво все как-то». Привыкнув быть одиночкой, сложно наводить мосты общения, поминутно не хватаясь за автомат.
Андрей устроился в тени сирени, закинув ногу за ногу, попросил сигарету, выкашлял первую же затяжку и бросил вредить здоровью еще одним способом.
– Мужик. Волосы седые, дыбом. Морда жеванная, нос красный. Прикид голимый. Нес два батла конины. По дороге сказал, что гостям здесь рады, и постоянно пританцовывал, по-козлячьи напевая. Пойло спрятал в шкаф тот, из кармана достал тряпку, подтер и сказал еще, что смотается в поселок по делам и скоро будет. Готовнячий в дым. Все!
Сергея отпустило. Хотя и до лаконичной характеристики незнакомца ему не верилось, что «его» клоун просто так отпустит… Короче, не его это клоун. Абориген какой-то, видать, шалит.
– Коньяк, говоришь, принес? – протянул он и неспешно, вразвалочку, пошел в дом.
Терзаний совести по поводу взлома – ой, такая мелочь! – чужой собственности он не ощутил. Поцокал языком, глядя на внушительный набор разнокалиберных бутылок с дорогими напитками, выбрал армянский – ничего, что початый, – коньяк «Ани» и подцепил два толстобоких бокала.
В предвечернем воздухе дурманяще пахло разнотравьем и степью. Андрей сонно кивал носом, но при виде бутылки приободрился. Сергей сел рядом и вытянул ноги. Свинтив пробку, начал разливать напиток по бокалам, но, обнаружив, что вместо благородного, коричневого с густинкой, пахучего напитка, льется дурно пахнущая мутноватая жидкость, отставил бутылку. Андрей без смущения – ага, коксом сжег обоняние, – влил в себя пойло и, моментально побагровев, жутко заперхал. Сергей осторожно пригубил и сморщился.
– Что за шмурдяк?!
Похлопав Андрея по спине, вернулся в дом и на этот раз взял грузинский «КВ» и местный «Борисфен».
– Твою мать!
В бутылках оказался такой же шмурдяк, что и в первый раз. Поразмыслив, Сергей нашел выход.
– С солеными огурчиками сойдет!
«И помидорчики сгодятся», – уже в погребе решил он. Вернувшись, привычно выдавил локтем жестяные крышки на банках, уже без внутреннего содрогания налил в оба бокала и, выудив необыкновенно кривой огурец, вручил Андрею. Сам обошелся помидором, отметив, что надо бы не забыть при встрече с аборигеном узнать, о чем таком трансцендентном тот думал, подменяя напитки отравой.
Дернули. Загрызли. Волна тепла понеслась к желудку и разлилась по телу. Хорошо пошло! Дернув еще раз и смачно похрустев огурцом, Сергей внутренне усмехнулся: «А теперь – поговорить!»
– Ну что, рассказывать тебе о танцующем клоуне, которого вроде бы я испугался?
– Валяй! Танцуй! – разрешил Андрей и попросил сигаретку.
На этот раз процесс разрушения легких прошел без звуковых эффектов, а Сергей еще раз прикинул, стоит ли рассказывать незнакомому парню, которому хотел подарить лишь немного больше жизни, чем тому полагалось, о Пеннивайзе. Однако, изрядно пребывая под градусом, так и не додумал до конца. А вот мысль относительно необходимости наведения мостов с подрастающим поколением вышла окончательной и оформленной. Что и отпраздновал, чокнувшись с окосевшим