Я – студентка... Для меня началась новая жизнь. Самостоятельная. Чтобы как-то обезопасить меня от самостоятельности, было дано задание Славику присматривать за мной и оказывать всяческую поддержку.
Он был взрослым, старше меня на девять лет, учился на последнем курсе и уже отслужил в армии. Красивым он не был, зато был очень серьезным и умным, и казалось, знал все на свете. По крайней мере, он был уже взрослым мужчиной и, конечно, от мальчишек, которые меня окружали в школе, отличался всеми перечисленными качествами.
Он относился ко мне бережно, интересовался всеми моими делами и позволял себе лишь иногда подержать меня за руку. Возможно, это была просто его манера разговаривать и добиваться откровенности в общении. Но мне этого вполне хватило, чтобы влюбиться в него по самые уши. Я его боготворила по- настоящему. Как ученики боготворят своего учителя, не представляя его жующим или раздетым, или выходящим из туалета, например. Точно так я и относилась к нему.
Но моя любовь была только моей... я ее придумала и купалась в ней с удовольствием. Мне было хорошо. Я купила пластинку “ Оркестр Поля Мориа”... Везде мы были со Славиком. Здесь гуляем по осеннему лесу, кружатся желтые листья. Здесь бежим по песчаному берегу, волны мягко лижут наши ноги и превращаются в пену, унося от реальности. Здесь мы укрылись от проливного дождя под зонтиком и танцуем несуществующий танец любви . Крутилась пластинка, музыка слетала с нее и звучала в моем сердце...
Я начала сочинять стихи. В общем-то они были грустными - о безответной любви. Но меня это нисколько не огорчало, ведь объект моих страданий был рядом со мной большую часть дня.
Интересно, испытывал ли он хоть какой-нибудь интерес ко мне? Спросить что ли?...
Он сейчас живет в Екатеринбурге, мы переписываемся, как старые друзья. Он не догадывается даже, какую роль сыграл в моей жизни, произнеся однажды такие обнадеживающие слова. Вернее сказать, это я сама придала им столько смысла, а на самом деле они были обыкновенным комплиментом. Одним словом, я подумала о невозможном. Я и сейчас много внимания уделяю слову, но что поделать со мной, натура поэтическая...
Особенно я скучала на сельхозке. По ночам подолгу всматривалась в звездное небо и писала свои стишки. Моя студенческая подружка Лена плакала даже. Она была первым моим слушателем и свидетелем моей любви.
На сельхозке у нас были приключения. Местные пареньки предпринимали различные шаги, чтобы посидеть с нами, побрынчать на гитаре и поухаживать за первокурсницами. Они останавливали работу тока, закинув в одну из машин с зерном лопату. Ужас! Какой урон социалистическому сельскому хозяйству нанесли эти мальчишеские выходки... Потом мы сидели, зарывшись по пояс в зерно, всю ночную смену, потом они нас провожали до нашего студенческого лагеря. А сентябрь был удивительно теплым, а звезды удивительно яркими. ”Листья желтые над городом кружатся”,- горлопанили мы хором и были счастливы.
Некоторых особей мужского пола из местного населения совхоза пришлось отсылать подальше. Нет, не туда, куда они отправились бы сейчас, но дорога им указывалась категорично с такой силой духа и голоса, что они беспрекословно выполняли приказ. Сама посылала и еще и Ленке запрещала всякие шуры-муры... Она на меня обижалась...
Ну вот, вернемся к обнадежившим меня словам... Обнадежив саму себя, я на что-то надеялась в глубине души, где-то очень глубоко. Славик к тому времени закончил Универ и начал уже работать. В день его рождения в октябре мы с Ленкой поперлись к нему на работу, чтобы вручить подарок, где кроме всего прочего был и мой стишок, который, как мне казалось, должен был стать кульминацией моих чувств и переживаний. Он был неплохо сложен, и я решилась его преподнести с целью открыть свое сердце. Сердце-то я открыла..., ” а в ответ тишина, снова я как прежде одна”.
Снова сельхозка... Надеяться мне больше не на что, сказка закончилась. Он женился и уехал. Горе было без меры.
Мы встретились еще один раз. Он был уже в разводе. Встреча наша совпала с моим днем рождения. Его розы были необыкновенно красивыми. Но они казались мне почему-то какими-то неживыми. Белые лилии были свежими, как юная невеста, и запах их кружил и дурманил голову.
Два букета в тот день стояли у меня на столе и, соперничав, вели свой никому непонятный разговор один на один. Белые лилии оказались убедительнее...
Стихов я больше не писала, и оркестр Поля Мориа больше не звучал в моем сердце...
