БЕЗ КРОВИ И ПЕПЛА

беспорядке валялись скелеты животных и, может быть, даже людей. Однако была здесь и жизнь: водоросли, проросшие сквозь кости, тощими зелеными пальцами тянулись  к свету. Сновали рыбы. Ничто не удивляло и не пугало его, напротив, казалось, что это он всех и удивил, и испугал, внёс ненужную суету в привычный, веками  сложившийся уклад.
И все-таки он не был жив: легкие не пытались добыть  воздуха, сердце не билось, хотя бывший рыбак ощущал фантастические легкость и силу.
Это был уже не преждевременно состарившийся Сумрачный Карп - тот погиб, не оставив следа. Родился другой, новый, неведомый. Кто он и кому обязан этим преображением?
Преображенный обернулся. Огромные красные глаза жалобно глядели на него. Изможденное существо, которому они принадлежали, не внушало страха и раболепия. Было ясно, что это всего лишь слуга, а вовсе не тот могучий, кто наделил силой бывшего рыбака.
-Я Хранитель Мисоша. Скоро меня не станет. Теперь ты...
Тот, кто когда-то был Родионом Серпиновым, потом Сумрачным Карпом, теперь равнодушно наблюдал гибель существа, назвавшегося  Хранителем Мисоша. Оно корчилось на дне, широко раскрывая рот. Наконец, затихло, красные глаза потухли, челюсти плотно сжались. Бывший рыбак поднялся с колен, его глаза тут же вспыхнули красным огнем – зыбкий дух озера вселился в него. Опутанный ожерельями похожих на бриллианты пузырьков, новый Хранитель поплыл вверх, резкими движениями разрезая воду. Он вырвался по пояс на поверхность озера и торжествующе закричал, перекрыв шум ливня и ветра.


                                           ФИЛ МАРШАЛ

      Фил Маршал грустно смотрел в окно. В грязноватом дворике жилищного управления городка под названием Ихтиандр стоял его обшарпанный "Фольксваген" и копошились в пыли куры. Вокруг машины бродил, не обращая на кур внимания, обросший седой шерстью пес и время от времени поглядывал на Фила.
Маршалу было немногим больше тридцати, однако в волосах просматривалось серебро. Последнее время дела его семьи шли неважно, можно сказать, она обанкротилась. Фил тяжело вздохнул, вспомнив тот памятный для него разговор с шефом, в котором начальник, нагло глядя ему в глаза, заявил, что его "вынуждены уволить из-за недостатка опыта корпоративного общения". Маршал подозревал, что здесь не обошлось без Гарри - главного клерка его бывшей конторы, прижимистого подхалима и виртуозного пройдохи. Это случилось в небольшом городке, расположенном милях в двухстах к югу от Ихтиандра, и жить там стало невмоготу. Маршал, обладавший высокой самооценкой, вдруг превратился во всеобщее посмешище. Он стал угрюм, раздражителен и  в конце концов заявил своей жене Анжеле, что они должны "свалить из этого гадюшника". Анжела обрадовалась, потому что и сама чувствовала себя здесь не на своей орбите: она терпеть не могла сплетен и дрязг, в коих обитатели южного городка достигли необыкновенных высот.
Однажды утром, пока сплетники и подхалимы спали, Фил сел в свой "Фольксваген", заправился у ближайшей бензоколонки  (- Куда
намылился, Маршал? Неужто работенку нашел? Хи-хи!  - Не твое дело! Заправляй себе и помалкивай, бензиновая душа!) да и двинул на север. Так он оказался в Ихтиандре, который приглянулся ему множеством озер и тишиной.
И вот Фил смотрит в окно, которое находилось в кабинете мистера Кобелеского, пожилого, словно пылью покрытого мужчины, с огромным носом- картошкой, прической а-ля Эйнштейн и запорожскими усами. Он заведовал скромным жилищным фондом Ихтиандра.
На стене висело радио, передающее местные новости.  Бодрый мужской голос перечислял события за неделю, из которых особо выделялся пожар, - сгорел сарай некоего Пржанца. Диктор  перечислил многочисленные версии происшествия таким голосом, словно произошло покушение на президента. Не нужно  быть Шерлоком Холмсом, чтобы сделать из этих версий вывод:  Пржанц - отчаянный балбес и выпивоха - сам сжег свой сарай, пытаясь сварить в соломе яичко. Словом, Ихтиандр был своего рода захолустьем, что Филу понравилось. Он хотел уединиться с семьей, что называется, на лоне природы - кругом лес, и рядом  - озерцо с хорошей рыбалкой. Об этом Маршал только что откровенно сказал мистеру Кобелескому, и тот внушительно поплыл в соседнюю комнату, где у него пылился архив. Он долго шелестел там бумагами, кряхтя и чихая от пыли. Фил уже начал позевывать и клониться головой на широкий дубовый стол, когда грузная фигура конторщика возникла в дверном проеме:
-Тебе повезло, парень! - широкое лицо его светилось.- Есть отличный дом!
-Хорошо,- суховато сказал Фил, хотя внутри у него все запело.
Кобелеский принялся расписывать прелести дома, в котором раньше жил некто Родион Серпинов - добродетельный и мирный человек. По словам конторщика, дом находился в живописнейшем месте неподалеку от прекрасного дубового леса, рядом с озером.
-Правда, в этом доме давно никто не живет,- неохотно признался Кобелеский и протянул Филу цветную фотокарточку: на ней было двухэтажное серое здание.- Серпинов пропал без вести, родственников нету. Впрочем, если б и были, дом принадлежит муниципалитету. Там, конечно, малость не прибрано, но дом крепкий, замок, а не дом. Воздух там - рай на земле! – чиновник  даже языком прищелкнул. Филу стало неприятно оттого, что его собеседник пытается продать воздух, но дом ему приглянулся. Кобелеский с надеждой и тревогой уставился на Маршала, и когда тот сказал: "Я согласен",- лицо конторщика озарилось улыбкой, он пожал руку Фила, уверяя, что тот не пожалеет. Потом, спохватившись, сказал:
-Да, мистер Маршал, - тут он замялся,- будете ли вы его осматривать?
-Нет, - твердо сказал Фил.- Послезавтра я хотел бы вселиться в этот дом.
-Великолепно! - восхитился Кобелеский.- Что ж, документы готовы. Остается сойтись в цене.
Тут пришла очередь смутиться Маршалу.
-Послушайте,- пробормотал он, краснея,- мистер, эээ, Козлевский...
-Кобелеский,- поправил Кобелеский, пристально глядя Филу в глаза.
-Простите,- еще больше смутился Фил.- Так вот, сумма у меня небольшая.
-Ну, знаете ли! - расстроился конторщик.- Имущество, скажем так, не мое. Я ведь говорил вам, что дом принадлежит городу? Но... сколько у вас?
-Семь тысяч.
-Ско - лько?
-Семь тысяч.
В запыленном кабинете Ихтиандрского жилищного управления повисла тишина. Фил смотрел в окно, ожидая решения своей судьбы. Седой пес во дворе совсем охамел, пытаясь влезть на нагретый солнцем капот "Фольксвагена".
-Годится,- вздохнул Кобелеский, поняв, что выудить у Фила больше ничего не удастся. Сказав это, он вопросительно уставился на Маршала. Фил достал из внутреннего кармана пухлый сверток. Вообще-то у него было немногим больше семи тысяч, но он решил купить не дороже этой суммы и теперь радовался, что заранее отсчитал ее, иначе  Кобелеский вполне мог потребовать доплаты. Маршал протянул сверток чиновнику. Тот пересчитал деньги и сунул их в стол, широко улыбаясь, после чего вынул пачку желтоватых бланков и присел за стол, собираясь их заполнить.
-Позвольте паспорт,- конторщик протянул пухлую, с широкими пальцами руку. Фила словно ударило током:
-Забыл!
Кобелеский посмотрел на него, как на инопланетное существо, раскрашенное в розовый цвет и с зелеными крапинками:
-Забыли?
По глазам конторщика Фил понял, что того подмывает сказать: "Как же тебя, дурака, угораздило ехать покупать дом и забыть паспорт?!". Маршал и сам ругал себя на чем свет стоит за рассеянность и готов был волосы рвать с досады.
-Ну да ничего,- сказал вдруг Кобелеский, махнув рукой.- Была не была. Запишем с ваших слов! Вы, надеюсь, не бандит? Не бандит, ведь так?
Глазки конторщика насмешливо ели незадачливого покупателя.
-Н-не бандит,- заикаясь, проговорил Фил, уже и сам с трудом  в это веря.
Кобелеский быстро принялся заполнять бланки.
-Распишитесь здесь.
Фил поставил подпись рядом с гербовой печатью.
-Вот и все!- торжественно объявил  Кобелеский, протягивая Маршалу бумажки и ключи.- Дубликаты ключей я оставляю у себя. Дом ваш, поздравляю.
-Стоп! - воскликнул Фил: от трескотни конторщика у него начала болеть  голова.-  Зачем вам ключи от моего дома?
-Пардон! - пробормотал Кобелеский.- Я подумал, что так будет надежнее... Впрочем, берите, берите!
"Думал, что я пропаду без вести, и он снова сможет распоряжаться домом,- догадался Фил, глядя в расстроенное лицо конторщика.- Ну, уж дудки!"
-Спасибо,- буркнул Маршал, сгребая со стола бумаги, две связки ключей, и, кивком головы попрощавшись с мистером Кобелеским, вышел из пыльного Ихтиандрского управления во двор. Он согнал седого пса, пригревшегося на капоте, неохотно оставившего теплое местечко и  показавшего напоследок желтые клыки. "Фольксваген" не завелся.
"Черт побери!"- пробормотал Фил сквозь зубы, сердито надавливая на педаль сцепления. Он чувствовал, что Кобелеский глядит на него из окна, и хотел поскорее исчезнуть из поля зрения ехидных глаз. Наконец, мотор заурчал и не заглох, Фил медленно вырулил со двора, чуть не задавив нахальную собаку. "Фольксваген" поехал по улочкам Ихтиандра мимо двух и трехэтажных домов, ощетинившихся телеантеннами, с белыми пятнами постиранного белья на балкончиках, мимо заборов и деревьев, мимо живописных развалюх из красного кирпича. Ихтиандр был прост, небогат, но уютен. Во дворах играли дети, их звонкие крики радовали сидящих на скамейках старушек. Жизнь кипела здесь, и это  раздражало Фила. Обрушившиеся не так давно беды сделали его нелюдимым. Возможно, кто-то сочтет Фила слабаком, но так уж он был устроен.
Фил сердито думал о Кобелеском: "Жулик! Отдаст он мои денежки в казну, как же! Истратит на пудру для своих усов, фигляр!"
Маршал уже покинул пределы Ихтиандра, и его "Фольксваген" бороздил пыльную федеральную трассу. Он направлялся на юг.
Изредка его обгоняли шумные грузовики. Водители-дальнобойщики бросали  сверху презрительные взгляды на тарахтящую
развалюху Фила, некоторые даже высовывались из кабины и кричали что-то обидное, неразличимое за ревом двигателей. Маршал  не отвечал: впервые за долгое время он был спокоен и уверен в себе - у него появился новый дом!

                                   СОНЯ МАРШАЛ

Иногда взрослые задают детям глупый вопрос: "Кого ты больше любишь: маму или папу?". Обычно после долгого раздумья ребенок говорит, что любит обоих родителей одинаково. А вот Соня Маршал, когда была маленькой, на этот вопрос без  тени сомнения отвечала: "Маму". Можно себе представить этого вопрошателя,  если б отец Сони, уже знакомый нам Фил, стоял  рядом и все слышал. Взрослый поневоле смутился бы и начал сбивчиво рассказывать об урожае кукурузы в округе, о погоде и выборах президента. В общем, Фил слегка недолюбливал свою двенадцатилетнюю дочь, тем более что, кроме нее, в семье был еще двухлетний Рики - его любимец.
 Соню нельзя было назвать красавицей. Внешности она была обыкновенной. Похожих на нее девочек можно встретить в любой школе - темные волосы, слегка вздернутый веснущатый носик, короткий подбородок. Отличали ее и выделяли из толпы зеленые глаза - почти изумрудные, и светлая прядь в волосах, ниспадающих на лоб.
До того, как Фил потерял работу, отношения между ним и дочерью развивались  неплохо, однако потом  раздражительность отца