Произведение «Уходя — оглянись Глава 1.» автора Надежда Шереметева - Свеховская.

«ПисАть, как и пИсать надо тогда, когда уже не можешь».
М.Жванецкий

Необыкновенно тёплый безмолвный вечер обволакивал сознание безмятежностью. Это явление не было присуще Северной столице, но из миниатюрного сада, словно доносились приятные благовония, щекочущие нос, а слуху грезились мелодичные трели цикад, а всё вместе, это напоминало южный безмолвный вечер, наполненный запахом роз, перенесённый сюда воспоминанием из опьяняющих восточных ночей Ташкента. На душе было непривычно спокойно, и так изумительно невесомо, что Наташа, порхала по квартире с лёгкостью южной бабочки. Она смахивала на хрупкую девочку, и несмотря на то, что уже было немного за сорок, оставалась с красивой, нежной — трогательной притягательностью. Глаза счастливо блестели, в предвкушении приятного и желанного события… Раздался звонок: «Ну, наконец-то, Вадим!» – подумала, устремившись к телефону.
– Наташа, здравствуйте! Разрешите, пожалуйста, Виктории сегодня остаться у нас. Девочки собираются готовиться к экзаменам вместе?
– Да-да, Лариса! Я благодарна даже потому, что сегодня у нас с Вадимом есть предлог чуть-чуть кутнуть: двадцать лет со дня нашей первой встречи. Не-ет, нет! Никаких юбилейных торжеств. Это приватный вечер. Просто-напросто отмечаем ощущение особенного для нас вечера… Денис? А он остался у бабушки. Лариса, завтра утром мы с Викторией должны заказывать выпускное платье, так что пусть позвонит, как только проснётся. Договоримся… Всего доброго! — Наташа положила трубку и помчалась сушить волосы. В радостной суматохе непрерывно ловила себя на мысли, что ещё испытывает щемящий безотчётный трепет от прикосновений мужа в тот самый вечер...
«Надо же! А говорят, что все эти чувства с годами замирают, но не у меня, — подумала Наташа, лукаво улыбаясь. - Двадцать лет прошло, а будто случилось только вчера… Что же, выходит жизнь состоялась, если так приятно вспоминать, повторно переживая волнение, в трепетном ожидании рандеву с собственным мужем? Бессовестная! Разметала детей и ног под собой не чует. Как девочка! — шаловливо размышляла Наташа». Присев к круглому зеркалу, она налаженными движениями стала наводить порядок на голове, хотя, этого не очень требовалось. Держать форму души и тела — привычное состояние, невзирая на извечную нехватку времени. Косметика у неё не пользовалась успехом и в сравнению с иными дамами, выглядела безыскусной, но миловидной. Времени абсолютно не оставалось до привычного возвращения мужа.  Сегодня они должны были идти в какой-то экзотический ресторанчик — сюрприз Вадима. Наташа перед напольным трюмо лихорадочно прикладывала к стройному телу малочисленные туалеты. Убедительно победило бирюзовое платье. Его очень любит муж. Давненько его не надевала; всё в деловых костюмах, брюках.

«Что-то долго не звонит!» — с весёлой взволнованностью подумала, глядя на часы. Не терпелось быстрее почувствовать радость романтического рандеву с мужем. Помимо двух замечательных детей, он подарил множество счастливых моментов. Да и хочется немножко перевести дыхание, расслабиться. Уж и не помнила, когда ходили в театр, а уж тем более ресторан... Хотя не считала себя любительницей посещать подобные места, но изредка — это прямо-таки необходимо, чтобы реанимировать увядающие ощущения. К сердцу подкатила нежная волна воспоминаний… «Когда Вадима нет дома, — подумалось, — припоминается только интимное и важное: приятный свежий запах кожи, рубашек, костюмов». Наташа зашла в спальню, взять с туалетного столика духи — его рождественский подарок — «Шанель 19». Достала костюм Вадима и повесила на дверцу шкафа. От него исходил знакомый, дразнящий запах… Внезапно осенило: «Может, пока что не одеваться в платье, а дождаться в нежно-розовом длинном халате? Пошалить перед рестораном… Унести с собой эмоцию близости!»  Медленно провела рукой по обнажённому телу, испытав дрожь возбуждённости и блаженного предчувствия... Наташа зажмурилась, под натиском трепетного ожидания… Свежей волной нахлынули воспоминания первой близости... Сегодня ей исполнялось ровно двадцать лет. Память восстанавливала приятный сердцу отрезок времени.

Они встречались без малого пять месяцев, и каждая клеточка организма стремилась друг к другу. Она с нежностью вспоминает, как им тогда не удавалось никак преодолеть барьер, сотканный из нравственной чистоты, присущей тем взаимоотношениям. Вадим смертельно боялся оскорбить нетерпением, а Наташа стеснялась сознаться сама себе, что любит всем сердцем, и готова уже... это доказать… Перед самым Новым годом он официально пригласил её впервые к себе домой. Анна Васильевна — мама Вадима, уехала к сестре на праздник. Прежде чем зайти в дом, они ещё долго бродили по улицам. Наташа обожала Санкт-Петербург, но особенно великолепным, лучший город земли, выглядел под непрерывно падающим пушистым снегом. Белоснежный чародей, неизбежно превращал благородный город в феерическую сказку, которую можно читать и перечитывать бесконечно. Читать, прислушиваться, не уставая восхищаться. Все Питерские фонари и мосты сделались тогда невольными свидетелями их ласковых мимолётных поцелуев. В душах полыхала целомудренная влюблённость, украшающая собой всё вокруг. Домой влюблённые возвратились поздно. Вадим предложил выпить шампанского в знак признательности старому году, подарившему им встречу. Воспоминания о ночи, благословившей их, зажгли у Наташи лёгкий румянец на щеках и жар в душе.
- Ой! Я же не успеваю собраться, — вскрикнула вслух, очнувшись от воспоминаний, она поспешила подчеркнуть себя ароматом духов.

Открыв вытянутую коробочку, достала флакон, и боковым зрением заметила конверт на полу: «Видимо, сильным сквозняком снесло со столика». - Попутно подумав, подняла конверт. Оказался не запечатан... Отчего-то дрожали руки... Она медленно извлекла блокнотный листок... Что-то странное кольнуло изнутри...

  Тебя нет ни в душе, ни в сердце.

Холодные, безучастные, ужасающие бестактностью слова, писала рука Вадима: «Но кому?!» — Взволнованная женщина ничего не понимала и не могла ухватить ни одну мысль... Они ускользали... Уносились с такой неистовой скоростью, что вот-вот растерзают голову на части напором и сумбурностью движения! Вдруг память выхватила из глубокого архива, как однажды её потрясло крушение поезда: «Вот так, наверное, с безумной скоростью врезается поезд в какое-нибудь препятствие. Нечеловеческая, беспощадная сила скручивает в бесформенные узлы вагоны, разламывая, швыряя под откос людей, чемоданы...». — Ловила мысленные ассоциации Наташа, не сознавая, что читала об этом в балладе Кочеткова. Но сейчас совершенно неважного — откуда... эти ассоциации. А что же, собственно, важно? Всё до такой степени дико, что казалось чьей-то банальной шуткой.

«Возможно, это он написал кому-то, и нечаянно обронил, не заметив! Но.... кому могло предназначалось безжалостное, безнравственное, и, такое глубоко личное обращение?!» — Наташа неудачно пыталась оправдать супруга в своих глазах, упорно боролась с оцепенением, но у неё ничего не выходило. Невыносимо захотелось спать, да так, что сводило зубы от непостижимой ломоты, охватившей всё тело. Дрожа, присела на краешек кровати, Закрыла глаза и стремглав стала уноситься в вихре густого наркотического прессинга. Вдруг резкий толчок немого восклицания, откуда-то глубоко из груди, раскрыло глаза: «Звонить! Звонить! И станет ясно и понятно. И... и, улетучится весь этот явный вздор! - Наташа попыталась встать, чтобы подойти к телефону, но ноги не подчинялись. Подкашивались... Пришлось опереться о выпуклую спинку койки и дотянуться до телефона.  Конвульсивно схватив трубку, чтобы звонить, как вдруг, вероломно всплыло вспоминание утреннего разговор с мужем: «Она спросила его, как называется ресторан, в который они должны идти, но Вадим, как ей показалось, стремительно перевёл тему разговора, объясняя, что торопится на встречу с боссом. И добавил, что не знает, как долго пробудет там, поэтому пока ничего, определённого, сказать не может. Да, да! Он не знает... Так он и сказал... Поспешно уходя, пообещал позвонить заранее и, как показалось... отвёл глаза… Ну, да! Конечно же, показалось... Немедленно позвонить, и ...в..в..всё непременно прояснится, сообразно той логике, какую она пыталась возвести, - но память, предательски стала выдёргивать нелепые слова, жесты, мимику из давнопрошедшей жизни, и ещё больше запутывала воспалённое сознание».

«Звонить!» — лихорадочная мысль приказала дрожащей руке резко набирать номер рабочего телефона, совершенно выпустив из виду позднее время, и, вряд ли кого-то можно было там застать в это время. Но трубку быстро взял охранник. На просьбу, пригласить Вадима, отозвался с неподдельным удивлением:
– Но как?! Вы разве не знаете?! Он же сегодня в обед улетел во Францию?!
«Ккка-кая Франция?! Ккка-кой обед?!» — путанные вопросы пронеслись в голове у Наташи, а задать их не смогла – потеряла сознание.