Произведение «ЭХНЭВЭРНУТ» автора Владислав - Литературный сайт Fabulae (страница 1 из 2)

  — Костя-я-я-я! Вынеси мусор! — донеся из кухни голос Клавы. Пахло жареным мясом и картошкой.
         — Сейча-а-а-а-с! – проорал в ответ Костик. — Наши забьют и…
Под воодушевленный рев трибун наши промазали.
         — Пенсия по вас плачет, — буркнул Костик.
Не без сожаления расставшись с креслом, он схватил выставленное ведро и поплёлся к лестничной клетке.
         — Ну, куда, куда делась романтика? — открыв крышку мусоропровода, подумал он.
       — Почему с возрастом все угасает? Сижу в кресле как ленивый хряк. Пузо отрастил. А Клава? Толстая, вреднющаяя. А каким секс перчиком была. Бывало с работы прибегу пораньше и уже с прихожей, — Клавусик! У нас час времени! Айда в постель, пока дети в школе!
Костик посмотрел куда-то вдаль и улыбнулся с грустью.
          —Эх, вернуть бы те года.
Нахлынули воспоминания медового месяца. Лазурный берег. Летний вечер укутан бархатным зноем. Им обоим по двадцать три…
     Под покровом легкого тумана вечернее солнце медленно уходило за горизонт, оставляя на небе багровый след заката. Пурпурные тона, отсвечивали золотом и, растворившись в небесной синеве, придавали ей какую-то будоражащую загадочность. Они сидели вдвоем за столиком, на веранде ночного ресторана и с нежностью глядели друг на друга. Перед ними открывался чудесный вид на океан. Летний ветерок доносил шелест прибоя. Волны медленно накатывали на песок, обнимая и целуя его, а он тихо шуршал и мурлыкал, как изнеженный котенок, которого гладит своими холеными ручками любящая хозяйка.
         — Давай выпьем за этот закат, — предложи Костя, подняв бокал красного вина.
         — И за нас с тобой, — добавила Клава.
    Ее огромные, выразительные глаза сначала прожгли его насквозь, а потом стали медленно исчезать под покровом полуспущенных ресниц. Этот томный взгляд мог, кого угодно вывести из равновесия. Он стирал грань между подвигом и преступлением. Самые отчаянные поступки совершались именно под воздействием такого взгляда. В какое-то мгновение он пожалел, что они не одни в ресторане. Подавив в себе бурное желание, он нежно привлек ее к себе и поцеловал в уголок губ. Как же она красива! Длинные, вьющиеся и отливающие золотом волосы, пухлые губы и чувственный рот делали ее неотразимой. А походка крадущейся пантеры могла свести с ума любого мужчину.
      Рубиновый закат растворился в нежных объятьях волн. Водная гладь излучала трепетное сияние. Это морские феи, проснувшись, выплывали на поверхность, полюбоваться звездным небом.
          — Как здесь хорошо, — прошептала она, пригубив из бокала ароматный напиток и тут же хихикнула. — А кстати, как тебе устрицы?
          — Я ем впервые, но мне они понравились.
          — Не ешь так много, — сделав испуганное лицо, она нахмурила брови и, мило сморщив носик, кокетливо добавила. — Ты не дашь мне спать.
Он улыбнулся этой чудесной шутке
          — На сон в любом случае можешь не рассчитывать.
В ответ она обиженно надула губки. Ужин и вправду был великолепным. На холодное подали семгу «по-венециански» и свинину «по-бургундски». Салат из рукколы с кальмарами и креветками был просто бесподобен. Восхитительное чередование белых и красных вин в строгом сочетании с рулетиками из ветчины с сыром и икрой добавили шарма романтическому вечеру при свечах. Чарующие звуки блюза и мягкий свет довершили эту идиллию. А когда смуглый пуэрториканец запел бархатным голосом, он пригласил ее на танец. Звучала чудесная песня с латиноамериканским колоритом, в которой говорилось о нежном расставании двух влюбленных. Стало немного грустно, но взаимный поцелуй развеял эту светлую печаль. Музыка умолкла, и они вернулись к столику. Отдав должное жульену из говяжьего языка и выпив по бокалу Мерло «Эль Пассо» они мило распрощались с учтивым официантом и направились к себе в номер, взяв с собой коробку маленьких мармеладок и бутылочку ананасового ликера.
      Пока она принимала душ он, стоя у окна, глядел в ночное небо. Сияла полная луна. От нее исходил таинственный, серебристо-мелодичный свет, который в течение многих столетий вдохновлял влюбленных и поэтов. Как же она прекрасна и загадочна. Ночь молодожены провели в нежных объятьях. Ее пальцы, словно бабочки, порхали по его спине, иногда останавливаясь и сжимаясь в кулачки. Только под утро, утомленные любовью, они забылись сладким сном…
      Первые лучи утреннего светила ласково защекотали его веки, заставив улыбнуться. Костя открыл глаза. Нежное создание, разбросав золотые волосы на подушке, лежало рядом и безмятежно спало. От нее исходил волнующий аромат духов. Впереди их ждали две недели упоительного отдыха. Окруженные пальмами бескрайние белоснежные пляжи, лазурное море и ласковое солнце.
         —Эх, не вернуть, — вздохнул Костик.
Из мусоропровода высунулась лысая зеленая голова.
        — Чего желаешь, повелитель!
         — Ты кто? — опешил Костя.
        — Меня зовут Эхнэвэрнут, — гордо произнесла зеленая голова. Я джин восьмого измерения.
         —Это как понимать, — возмутился Костик. — К другим джины из кувшина вылазиют, а ко мне из мусоропровода. Расизм какой - то.
        — Веяние прогресса хозяин, — важно отметила голова и тут же добавила обиженно. Кстати, не мусоропровод это, а портал. Так что желаем? Вернуть вас в прошлое?
         — Ага! – задрожал от волнения Костик.
        — А не пожалеешь? Слыхал выражение «два раза в одну и ту же реку…» ну и т.д. А если по научному - искривление пространства, искажённая действительность ну и прочая чепуха. Может лучше помнить и радоваться. А я тебе велосипед горный соображу. А?
         — Нет! Верни нас туда. Романтизма хочу. Живо!
        — Воля твоя, — вздохнул джин. — Только помни, живут не телом, а душой.
Внезапно все вокруг завертелось, зажужжало, заулюлюкало, захрюкало, зачавкало, и перед Костей предстала картина медового месяца…
   Закат разлился по серому небу, словно кровь старой девственницы, решившей, наконец, согрешить Они сидели за столиком ресторана с видом на океан. Настроение у океана, выражаясь по латыни, было очень пенистое. По водной глади плыли яркие, фосфористые блики. Видимо это светились утопленники. Волны остервенело накатывались на берег, пытаясь избавиться от пустой банки из под пива. Наконец им это удалось. Устав глядеть на эту унылую картину Костя перевел взгляд на свою возлюбленную, которая глушила бокал за бокалом и никак не могла остановиться.
           — Сколько же в нее лезет, — подумал Костик. — И без того расползлась
Взглянув на свой живот, он вздохнул. — Да и я хорош.
           — Ешь побольше устриц, — Клава похотливо посмотрела на него и плотоядно облизала свои жирные губы.
       —Не могу, меня тошнит от их вида, — Костик пытался вяло сопротивляться.
      — Они очень полезны, — многозначительно произнесла она с набитым ртом, и тут же, закатив глаза, добавила нараспев. — У нас с тобой будет чудесная ночь. Это звучало как приговор. Вздохнув еще раз, он молча повиновался и, вскрыв ножом одну из раковин, начал выскребывать из нее скользкую гадость. С трудом выдрав, он стал запихивать эту мерзость себе в рот. Устрица стала пузыриться на губах, превращаясь в мутную пену. Приступ тошноты он унял большим стаканом водки. Клава осоловело уставилась на него и икнула.
      — Ой, чего-то меня мутит. Я в туалет. В животе бурлит…, газы замучили. Мне нужно срочно попу… ик. попу… ик.
      — Иди, иди быстрее, — заволновался Костик, оглядываясь по сторонам.
      — Мне нужно попу… попу… , — не унималась она.
      — Прошу тебя, не так громко, — пытался урезонить ее он.
      — Попу… попудрить носик, — наконец выговорила она, и, шатаясь, направилась в сторону туалета. Он выкурил три сигареты. Ровно столько времени понадобилось ей, что бы напудрить носик, а его желудку переварить дохлую медузу. Наконец она снова села напротив Костика, очаровав мученической улыбкой. Ее лицо приобрело оттенок свежего, зеленого салата.
      — Я задержалась, потому что блевала, — доверительно сообщила она, сделав большие глаза. – Теперь я чувствую себя лучше и могу поесть. С жадностью набросившись на жареную свинину, она стала интенсивно двигать челюстями. Костик последовал ее примеру, так как его желудок, расправившись с несчастным беспозвоночным, требовал поощрения. Заиграл оркестр и худосочный мулат запел местную шуточную песню. В ней говорилось о том, как двое влюбленных попали на остров, и там их съели каннибалы.
     Наевшись, и допив все напитки, они поднялись к себе в номер. Пока она натужено рыгала в ванной, Костик подошел к окну. Луна была похожа на головку вонючего, бараньего сыра. Недаром на нее воют шакалы. Наконец его спутница вышла и, продолжая икать, прижалась к нему. От нее разило блевотиной и потом.
       — Я вся изнемокаю от желания, — томно пролепетала она, дыхнув перегаром. Сейчас… ик … устрою тебе… ик… стриптиз.
Клава начала стаскивать с себя мокрое от пота платье.
       — И чего в нем мужчины находят, — кряхтя бурчала она.
       — Действительно, гадость, — согласился Костик, глядя на складки жира, вибрирующие под блестящей от пота кожей.
Живот начало пучить. Ему понадобилось два прыжка, чтобы оказаться в туалете в обнимку с унитазом. Вернувшись, он застал ее лежащей на животе. Ночная рубашка задралась, обнажив бедро и часть ягодицы. В нем вдруг стали просыпаться животные инстинкты, и он набросился на нее как козырной туз на простую шестерку. Она стала истошно орать и вопить, словно дровосек, тяпнувший себя топором по ноге. Кровать пошла ходуном и готова была вот-вот развалиться. Наконец они успокоились, и стали ошалело озираться по сторонам, словно не понимая, как здесь очутились. Вскоре события бурного вечера заставили их погрузиться в глубокий сон. Костику приснилось, будто на его грудь сел слон, засунув при этом хобот прямо в рот. Он стал задыхаться, а потому проснулся. Ее ноги лежали на его животе. Правая ладонь лежала на его губах, а левая отстукивала по простыне какой-то замысловатый ритм. Все это сопровождалось громким храпом. Высвободившись из ее объятий, Костик подошел к окну. Солнце медленно выглядывало из-за облаков. Одно облако вдруг превратилось в голову джина. Это был Эхнэвэрнут.
      — Ну что? Продлевать будем?
      — Не-е-е!
      — Желание будет
     — Обратно к мусоропроводу!
      — Костя-а-а! Ты чего там застрял, — голос Клавы, минуя кухню и коридор, сотрясал воздух
      — Да иду, иду уже, — проворчал Костя и поплелся с пустым ведром в квартиру.
    Клава стояла у кухонного столика и украшала кремом торт. Увидев Костика, она опустила глаза и тихо спросила.
      — А ты забыл, какой сегодня день?
Вздохнув, она взглянула на него с укоризной и с грустью в голосе добавила.
       —Даже не поздравил.
Голос ее дрогнул и она отвернулась. Костик растерянно уставился в стену, пытаясь вспомнить. Вдруг одна из груш на обоях, стала принимать очертания джина.
       — Ну, чего застыл как трамвай перед светофором! — прошипел Эхневернут. – Тащи ее в спальню!
       —