Больше года уже.
Потом начались шутки. Тете Оле с ее «философией» говорить больше не дали. Но «вечер» прошел на редкость тихо и без пьяной сутолоки в коридоре.
***
На следующий день – к десяти часам утра Виктория, переполненная впечатлениями, примчалась к Виолетте.
- Виолетт! Ты вчера такой вечер промухала1. Мы с моим Вованом так оттопырились2 на кайфе, что я подумала все – сегодня он станет мой. Но потом – какое там. Он как въехал в сиську3, так до сих пор в хутаре4 лягушатится. Короче – облом! Причем, полный.
- Виктория, - Виолетта кинула задумчивый взгляд в сторону окна, - я вчера в Церковь ходила.
- Ну и..., - насторожилась Виктория.
- Взяла там книгу «Закон Божий», - Виолетта протянула Вике книгу. – Держи, и давай ее с самого начала читать начнем. Это лучше всякого кайфа.
- Да ты, что, Виолетта, - Виктория растеряно взяла книгу в руки, - шизонулась?
- Нет, дорогая, - улыбнулась Виолетта и посмотрела в удивленные глаза подруги, - мы давно с тобой такие – шизонутые.
- Это как?!
- Вот подумай и вспомни, что ты делала, хотя бы неделю назад. Знаешь, такое вот интересное, полезное.
- Ха, ха, ха, - рассмеялась Виктория. – Я не помню, что было позавчера, а ты - за неделю.
- Вот! Сумрак. Вся наша жизнь сумрак или суета.
- Или кайф! – пошутила Виктория.
- Да, или кайф от дури5. А здесь, - Виолетта показала рукой на книгу, - начало пути к чистому, живительному источнику бессмертия.
- Да, подруга, - подумала Виктория, - у тебя точно клиника в голове.
- Ну, давай, читай, - вновь предложила Виолетта.
Виктория умела хорошо читать тексты. Читала она красиво и с выражением.
1. Пропустила (жарг.). 2. Получили удовольствие (жарг.). 3. Наркотическое опьянение (жарг.). 4. Наркотическое опьянение (жарг.). 5. Наркотик (жарг.).
За чтением книги девочки просидели около пяти часов. Прочитали больше половины книги. Устали.
- Знаешь, Виолетта, - с тревогой в голосе сказала Виктория, - а как много мы не знаем о благодатном источнике, которым полнилась жизнь наших предков и создавалась наша
русская культура. Я вот читала сейчас, а в моей памяти – нет-нет, да пронесутся образы Александра Невского, Дмитрия Донского, Минина и Пожарского, события на Куликовом
поле, битва под Бородино, сражение на Курской Дуге, и все обрывками. Разве без этого источника могли бы преодолеть все невзгоды наши предки? Даже и не знаю. Нам
преподавали историю, но не говорили – на чем эта история создавалась. И сейчас не говорят.
- Да-да..., - согласилась Виолетта и добавила: - Неужели, мы русские, в этом Мире – последняя крепость Христианства? Которая также рушится. Церкви строят, а стены крепости, что Церкви оберегают, вот-вот уж сами обвалятся. И опять снесут храмы новые – Православные, но уже навсегда.
- На счет крепости, ты, Виолетта, удачно заметила.
- Как-то у меня спрашивают: «Вы, в какой год родились – обезьяны или лошади?» Я им отвечаю: «Товарищи «русетайцы», я русская и вашего календаря не приемлю. И никто из них так меня и не услышал. Они мне снова: «Ну, все же, в какой год?
- А гороскопы там разные, - добавила Вика.
- Муть бесова! И здесь силы «ветхого человека» крепость точат. Теперь – кто овен, кто дева, кто лев. И не русские мы уже вроде, а русскоговорящие.
- Да и по-русски нормально говорить уже не можем – только вот квакаем, как соберемся.
За разговором девочки приготовили себе еду, поели, отдохнули и снова принялись читать книгу. Читали до девяти часов вечера. Устали окончательно. Решили дочитать уже в понедельник и подготовить вопросы, а в четверг, после уроков, пойти в Церковь и поговорить со священником, что дал эту книгу.
В четверг, закончив занятия в школе к двум часа дня, Виолетта вместе с Викторией направились в Церковь. Взяли с собой платки. Виолетта шла впереди с видом уже опытной прихожанки. Виктория то и дело отставала, и время от времени ускоряла шаг, догоняя Виолетту. Через двадцать минут девочки подошли к Церкви. Виктория остановилась и замерла.
- Что с тобой, Вика? – спросила ее Виолетта.
- Я боюсь! – входя в оцепенение, ответила Виктория, и еле проговаривая слова, сказала:
- Я никогда не видела столько нищих в одном месте.
- Успокойся, Виктория, - Виолетта подошла к подруге и взяла ее за локоть левой руки. – Пошли со мной.
Вошли в храм. Остановились в притворе. Лицо у Виктории было бледным. Постояли минут десять. Виктория пришла немного в себя и уже с интересом разглядывала иконы. Виолетта вертела по сторонам головой и всматривалась в глубину темного пространства храма – искала взглядом батюшку, что дал ей книгу. Наконец она увидела батюшку и
обрадовалась. Священник тоже заметил и узнал Виолетту. Улыбнулся, поздоровался и прошел мимо девочек быстрым шагом.
- Ну вот! – подумала с досадой Виолетта. – Я-то хотела перед Викой себя показать, а оно – вон как!
- Виолетта, ну где наш батюшка? – с нетерпением спросила Виктория, как будто прочитала мысли Виолетты.
- Так! Уже – «наш батюшка», - подумала Виолетта и ответила:- Где, где! Прошел наш батюшка. Мимо прошел!
- Почему он так поступил? – мысленно рассуждала расстроенная Виолетта, – Мог бы остановиться, поговорить с нами. Даже перед Викой не удобно теперь.
Виолетте стало так обидно, что вот еще немного – она расплачется, уйдет из Церкви, и никогда сюда не будет приходить. Но поступить так, ей не позволяло присутствие Вики.
- Как я буду выглядеть в глазах подруги, - думала Виолетта. – Привела, а сама сбежала. Нет уж, потерплю. А там посмотрим – как они будут нас к себе упрашивать?
- Молодец, что пришла, Виолетта, - незаметно сзади, к Виолетте подошел священник.
- Ой, батюшка! – подпрыгнула от неожиданности Виолетта. – Зачем так пугаете?
- Я не хотел этого, прости Виолетта, - смутился священник.
- Батюшка, - Виолетта показала на Викторию, - я сегодня пришла в Церковь не одна – с подругой.
- Здравствуйте, батюшка, - Виктория выдвинула вперед левую ногу, и изобразила подобие неуклюжего реверанса.
- Зовут Вас, как? – улыбнулся священник.
- Виктория!
- И тоже не крещенная? – насторожился священник.
- Да, батюшка! – ответила Виктория, сияя радостной улыбкой.
- Ну, хорошо девочки, - вежливо сказал священник, - наденьте платочки, и стойте здесь в притворе. Вы некрещеные, поэтому дальше в Церковь не заходите. А после службы поговорим.
От такой встречи Виолетта была на «седьмом небе».
- Ну, как же! Какие у меня знакомые. Знай, подруга! – думала Виолетта, погружаясь в блаженное состояние сладкого томления.
- Виолетт, - услышала Виолетта, будто из глубины сознания, голос Виктории, - а что это у него на пузе – Крест такой большой? Из золота, наверное.
- Откуда я знаю! – еле скрывая раздражение, ответила Виолетта, и подумала: «Весь кайф мне поломала».
В четыре часа дня началось Вечернее Богослужение. Послышался голос священника:
«Благословен Бог наш всегда, ныне и присно и во веки веков…».
Не легко было Виолетте и Виктории понять многое, о чем молились люди в Церкви. Но девочки старались. Простояли всю службу до конца.
Из Церкви выходили под сильным впечатлением от услышанных молитв и песнопений хора. Спустились по ступенькам вниз. Остановились. Виктория повернулась лицом к Церкви. У входной двери Церкви и на ступеньках сидели в оборванных одеждах попрошайки. Среди них было много детей в возрасте от семи до четырнадцати лет. Они более всех вели себя бесцеремонно: обступали плотно прихожан, выходящих из Церкви, и «вытягивали» у них милостыню. Людям это, очень не нравилось, но каждый старался не показывать свое возмущение, и они безропотно раздавали детям разную мелочь.
- Россия, Россия: изобилием благ своих ты полная; делами людей своих ты славная; правителями своими ты несчастная; презрением к законам своим, противным ты Миром, не любимая; нищетой народа своего ты горемычная; щедротой Миру ты расточительна, - сокрушалась Виктория. – Эх, найти бы клад с золотом, да забыться!
- Не о том мечты твои, красавица, - ответил ей, сидящий рядом на ступеньках старичок. – Оттого и клада не видишь. А он в тебе – душа твоя. О ней заботься. Для этого тебе жизнь и дана. Золото, оно для тела. А что тело? Прах, земля. А душа от Духа Святаго! Вот и стяжай Его для нее. Не я первый это сказал. Аминь.
Подруги переглянулись, посмотрели на старичка. Старичок продолжал говорить.
- Не ровен час – погибнет. Тело в землю, а души уже и нет. И чего ради, жили на земле? Смерти ради.
На вид старичку было лет семьдесят. Он не был похож на всех остальных попрошаек. Одет он был во все чистое, хотя уже изрядно поношенное. Волосы на голове его седые, длинные, густые и ухоженные. На лице красивая, волнистая, не длинная, белая борода и густые усы. Глаза голубые, добрые и печальные.
- Дедушка, - обратилась к старичку Виолетта, - а почему, именно я родилась на земле?
- Вот как обретешь душе своей вечность, и сподобит Господь быть тебе с Ним рядом, тогда все и узнаешь, - улыбнулся старичок, но увидел недоумение на лице Виолетты, добавил:
- До каждой песчинке во Вселенной есть Ему дело. Открой и ты Ему свою душу. Отрекись от греха. Покайся перед Его светлым Ликом. Приблизься к Нему, да хвали Его, да моли Его, да радуйся Ему. Аминь.
- Ну и попрошайка, какой то странный, - подумала, испугано Виолетта.
- Не о том страхи твои, голубица, - старичок бросил пронизывающий и добрый взгляд на Виолетту. – Не бойся меня. Я и в правду человек странный. Вот уж как тридцать лет на этом поприще. Подвязал меня Господь на сию стезю. По ней и иду к Нему. Шестьдесят четыре года мне уже. Сколько мне отпустит, столько к Нему и буду идти по ней. Аминь.
- Не уж то мысли читаете, дедушка?! – удивилась Виолетта.
- Читать не читаю, но чувствую, о чем человек печалится сию минуту.
- Дедушка, - спросила Виолетта, - что значит – странный человек, по-Вашему?
- По миру я хожу, странствую. По церквам, монастырям и людям. Молитву Господу нашему Иисусу Христу возношу за себя и людей.
- А вера, у Вас какая?
- Вера? – старичок улыбнулся. – С именем Христа много в Мире от человека ереси. А тебе скажу так: «Велик наш светлый Мир,
Делами Бога, славный!
Рассейся бесов пир,
Я, Православный!»
- Дедушка, - оживилась и Виктория, - знаете, мы вот сейчас в Церкви на службе стояли. И почему, когда читались и пелись молитвы, то некоторые люди их не слушали, и о чем-то разговаривали. А отдельные бабульки на нас шипели. Им, видите ли, наши короткие юбки не нравятся.
- Вообще то, - старичок окинул взглядом девочек, - так в Церковь ходить не следует. Да и красится ни к чему. А заметила ты правильно. Так и есть. Кто молится, а кто думает, что молится. Послушай вот: «Назареев Иудей,
К Богу он ведет людей.
А обрядовый наряд,
Иногда, и прямо в ад.
Будет с нас великий спрос,
Бог то наш – Иисус Христос.
Бог един, лукавых туча!
Лик свой к Богу поверну
И в слезах покаюсь лучше,
Что молитву вознося,
Я прошу Его о многом,
