боялись трогать все, хотя оперативники уже готовили ему смерть от несчастного случая.
Перестрелки граждан с милицией в начале семидесятых годов были большой редкостью, однако детали подготовки теракта, открывшиеся во время следствия напугали следователей прокуратуры. После чего за дело взялись следователи КГБ.
Хаким получил пятнадцать лет лишения свободы с отбыванием всего срока в колонии строго режима. Всем остальным ребятам – по пять лет лишения свободы в колонии общего режима. Фаиз Арсланов погиб.
Отца Хакима, Раиса Салиховича Байрамова, выгнали из КПСС, сняли с должности начальника производства и уволили с завода. Устроился он на работу в ближайший Дом быта, слесарем-ремонтником холодильного оборудования. Глубокие знание и опыт руководителя с ученой степенью кандидата технических наук снискали ему уважение всего коллектива Дома быта и многочисленных клиентов. Заработную плату он стал получать немного больше, но внутренняя перестройка характера в связи с переходом на рабочую должность давалась ему с болью в душе. Он год, приходя домой, не находил себе места. Сестер Хакима тоже хотели отчислить из университета. Но пришло решение из Москвы – татары национальные меньшинства со своими национальными особенностями. Никаких мер ограничения к ним не применять.
В марте 1975 года Хакима привезли в Москву и разместили в первом корпусе «Лефортово» – следственного изолятора для особо опасных государственных преступников.
Через день к нему в камеру привели человека. Он поклонился Хакиму со словами: «Здравствуйте, брат» и присел на край железной кровати. Волосы на голове его были коротко острижены; на лице аккуратные усы и бородка. Хаким на правах первого поселенца камеры подошел к нему и презрительно посмотрел сверху.
- Что сукалда3, чузы4 гони сюда быстро!
- Братец, - человек улыбнулся, - какой же я доносчик? А туфли… Бери, коли надо тебе
1. Милиционеры (жарг.). 2. Дерзкие преступники, совершающие преступления, связанные с насилием (жарг.).
3. Доносчик (жарг.). 4. Туфли (жарг.).
стало.
Хаким ожидал совершенно другого ответа и растерялся, что крайне опасно в этих стенах.
- Как зовут, мужик? – спросил Хаким, пытаясь выдержать грубый стиль вопроса.
- Никодим…
- Что-то имени я такого никогда не слышал. И за что тебя на курорт1 причалили2? Я уж
думал – опять гномы3, в куток сучий4 меня воткнули. А оно, вон как. Прости братан, за
шестака5 тебя принял.
Хаким сел на кровать, закрыл глаза и начал массировать свою правую руку.
- Кочерыжка6 опять зудеть начинает. Спасу нет. Чувал7 на двоих. Сидеть на спине8 будем по очереди.
Никодим поднялся и подошел к Хакиму.
- О, братец, - сказал Никодим и хлопнул ладошкой его по лбу, - Спи! Дело не в руке, а в
сильной контузии. Где же тебя так ударило. Отдохни четверть часа и все пройдет.
На следующий день их перевели в двухместную камеру.
Для Хакима следственный изолятор после колонии некоторое время казался домом отдыха. Но все портило одно обстоятельство: с шести часа утра и до одиннадцати вечера с перерывом на обед в один час «говорило» местное радио. Не слышать его было невозможно. Информация, выходящая из динамиков громкоговорителей, была ни о чем. Но что-то заставляло вслушиваться в нее. К вечеру голова становилась похоже на бак, в который вывалили весь этот никчемный информационный мусор. Отчего весь последующий день, заключенные пребывали в состоянии полной очумелости. Высокие белые стены и красный деревянный пол камеры, также давили на психику человека. Тюрьма ломала людей. К тому же Хаким не мог понять – зачем его сюда привезли?
К Никодиму он проникся уважением. По его примеру, он тоже стал молиться. Молился Хаким в день пять раз: утром – перед восходом солнца, в полдень; вечером – перед заходом солнца; вечером – перед наступлением сумерек и ночью – перед отходом ко сну. Глаза при молитве он обращал, через решетку окна, к точке на небе по направлению к Мекке.
Прошли две недели с тех пор, как их поселили в двухместной камере. За это время Хакима пятый раз отводили на допрос к следователю прокуратуры. Никодима словно забыли.
- Что-то странно, Никодим, - сказал Хаким, - никто тебя не колотит9. Мне зуботыка10 пять раз уже в рот заглядывал11, все пытался зубы поломать12 . Нет, нет, да о тебе вопрос задаст: «Как там сокамерник – не досаждает?» Это они меня, в натуре13 значит, накатчиком14 к тебе пристроили.
- Их интересует ответ на вопрос: «Как я границу СССР переходил?» Я им отвечаю. Они не верят.
- Болтуну15 зря рассказал. Он и сдал, сука! Теперь вот и зернишь16 в голубом небе17. Мирошку18 оттянул. А то бы уже под аркой19 висел20 в ветоши21. Все к воле ближе.
- А ты как же? Зачем тебе это нужно было. Слышал же – плетью обуха не перешибешь.
- Это я понял. Другим путем теперь иду. Я когда брусом22 в ломбард23 упал, блат серый24 козлов25настропалил рогоносца26 из меня сделать. Я козлов не тронул, а серых расстегнул по самые некуда27. Меня пахан28 приметил. Руку мне протянул и говорит: «Вижу, брус ты шпановый29. Семен я, Бродягин, а кличут Скифом30. Вором ты не станешь никогда, но «в законе» будешь. Учитель мой – из таких как ты. Всю жизнь пахановал31 и нас учил ремеслу
1. Изолятор (жарг.). 2. Поместили в место лишения свободы (жарг.). 3. Следователи КГБ (жарг.). 4. Одиночная камера (жарг.). 5. Осведомитель (жарг.).6. Рука (жарг.). 7. Кровать (жарг.). 8. Спать (жарг.). 9. Не проводят допрос (жарг.). 10. Прокурор (жарг.). 11. Допрашивал (жарг.). 12. Поймать на чем-нибудь (жарг.). 13. Верно (жарг.). 14. Доносчиком (жарг.). 15. Адвокату (жарг.). 16 Сидишь (жарг.). 17. В тюрьме (жарг.). 18. Суд (жарг.). 19. Срок наказания (жарг.). 20. Отбывать срок наказания (жарг.). 21. Специальная одежда осужденных (жарг.). 22. Новичок в колонии (жарг.). 23. Тюрьма (жарг.). 24. Ведущие преступный образ жизни, но не принятые в братство «воров в законе» (жарг.). 25. Осужденные, сотрудничающие с администрацией колонии (жарг.). 26. Осужденный, которого неоднократно избивали другие осужденные (жарг.). 27. Сильно избил (жарг.).28. Старый вор, пользующийся у воров авторитетом (жарг.). 29. Новичок в колонии, подающий надежды (жарг.). 30. Бродяга (жарг.). 31. Жил за счет воров, пользуясь авторитетом (жарг.).
разному. Академик1. Вором он не был. А я вор». И объяснил мне «Бродяга», что значит – «вор» и «в законе».
В Царской России вор занимал нишу умеренных и лояльных к власти обывателей. Он не противопоставлял себя ей. Он жил в этом обществе, как природный паразит, подобно блохе на собаке. Манеры его были обходительны и не лишены изящества. Правда, случались и грубые экспроприации. Бывало, застанут влюбленную парочку в укромном месте и
начинают их ласкать2: «Мадмуазель, пожалуйте нам Вашу шляпку, серьги, колечко и платьице». Оставляют нетронутыми на ней только голубые или розовые в кружевах панталончики и рядом – молодого джентльмена в цветастых семейных трусах на подтяжках.
А у лисаков3 высшим шиком было – поставить хату в ночи4 и вынести все ценные вещи из-под носа у спящих домочадцев. Но, если уж разбудили их, то деликатно просили извинить за нечаянно созданные неудобства и уже ставили хату на уши5.
Нельзя сказать, что воры не применяли физических мер воздействия к смехачам6. Но, а как еще можно было угомонить зарвавшегося обывателя, к которому пришли воры?
Разбой и убийство ворами не приветствовались. В России разбойники и убийцы находили себе применение в других преступных сообществах, таких как «Народная воля», эсеры и большевики.
Вором невозможно было стать просто так – по желанию. Воровской талант сам выталкивал человека из среды людей в воровскую семью. Виртуозы мануального
мастерства и тонкие психологи. Воровство было для них не столько работой, сколько их ремеслом, их искусством.
После крушения Царского Самодержавия, воры переживали не самые лучшие времена в своей истории. Их воровской «закон» не вписывался в условие нового времени, которое признавало только те действия, которые проливали человеческую кровь. И тот вор – всегда беззаботный романтик, канул в лету.
Разворошенный большевиками муравейник Царской бюрократии выбросил наружу множество разных паразитов, обитавших среди благородных и работящих «муравьев». Сами же «муравьи», кто покинул Россию, кто расстрелян коммунистами. На большевиков их осталось работать немного. Паразиты же – часть занялась спекуляцией, часть примкнула к «растерявшимся» ворам. Как наиболее образованные, они во многих местах возглавили воровские шараги7 . Время было жестокое. Повязали они воров кровью. С новой властью рассорили. Закон вели свой строгий, чтобы отделить от себя «босяков», да серую воровскую
массу, и держать их в повиновении. Ввели в «закон» новые положения, такие как запрет, членам братства заниматься общественно полезным трудом, служить в армии, иметь семью, участвовать в избирательных компаниях, сотрудничать с существующей властью и ее представителями.
К концу двадцатых годов «босякам» удалось отойти от «закона». От крови почистились. Вновь деликатными стали. Правило восстановили – не навреди человеку8. То есть обжимали9 лохов10, баб и назойливых сусликов11. Хаты ставили12 только новым буржуям13. С властью большевиков «дружить» стали. Гордо себя «ворами» называть начали. Наивные. Продержались не долго. Чтобы выжить, им пришлось вернуться к «закону». Братство «воров» теперь «ворами в законе» уже называлось. Этим был завершен «нэповский» период эволюции воровской организации. Правило – не навреди человеку, сохранили, и ужесточили положение: не сотрудничать с существующей властью и ее представителями.
Сталинский период развития, с одной стороны огрубил воров, с другой – вытеснил серую блатную массу из «воровского братства» и заполнил его «грамотными» ворами, с третьей –
1. Опытный рецидивист, пользующийся у воров авторитетом (жарг.). 2. Снимать одежду с жертвы при ограблении (жарг.). 3. Вор, совершающий квартирные кражи в ночное время (жарг.). 4. Совершить квартирную кражу ночью (жарг.). 5. Совершали квартирное ограбление в присутствии хозяев (жарг.). 6. Потерпевший (жарг.). 7. Группа преступников. 8. Простых тружеников (жарг.). 9. Обманывали (жарг.).
10. Бестолковых (жарг.). 11. Сельский житель (жарг.). 12. Совершали квартирные кражи (жарг.).
13. Разбогатевший за время НЭПа, спекулянт или чиновник (жарг.).
ослабил моральный дух самих воров. Во время Великой Отечественной войны большее число «воров в законе» предпочло отсидеться в колониях. После войны в среде воров произошел раскол, и часть воров отошла от «закона».
Сейчас влияние «закона» на воров ослаблено, но установившийся высокий уровень интеллекта руководителей воровских сообществ позволяет отбирать в «братство» людей1 по понятиям «чести», «уважение к воровскому порядку» и «любви к ближнему». И всегда в «законе» остаются понятия – не навреди человеку и не дружи с властью.
- И тебе все это нравится?
- Я, конечно же, не вор. И им не стану. Но «братство» мне нужно для войны с этой властью.
Через месяц администрация изолятора отправила «наверх» шифровку: «Трест не удался. Басмач не оправдал надежд».
Это означало: повлиять на Никодима силами уголовника-мусульманина не получилось.
Хакима увели на очередной
