обессиленный, устало опустив руку с ножовочным полотном. Его нос и губы посинели от холода, голос звучал напряженно. Но я не видела в глазах Хачика ни злости, ни раздражения. Только усталость. И еще — стремление довести дело до конца.
Я вспомнила, что он говорил мне о мужской дружбе. «Он просто исполняет свой долг, — подумала я. — Без оценки, без рассуждений. Это для него то, что должно быть сделано, и все!.. Потому что он кавказец… Надо же! И ростом невелик, и статью не вышел, и всего лишь прапорщик. А ведь настоящий мужчина!»
Прошел еще час. Стало совсем светло. Дождь прекратился. Хачик со стоном нажал на ножовочное полотно, и оно прошло сквозь палец дужки насквозь. Я тут же отпустила замок: держать его больше не было сил.
— Все! — выдохнул Хачик. — Сколько времени?
Я посмотрела на свои верные «непромокаемые» наручные часики:
— Пять утра.
— Через час в колонии подъем. Еще через полтора зеков на стройку поведут. Успеешь почиститься, обсохнешь. — Он снял замок и распахнул дверь бытовки. — Заходи!
В лицо пахнуло сырой затхлостью, запахом масляной краски. Я осторожно переступила порог. В помещении было не убрано. На полу валялись лопаты, ломы, испачканные бетонным раствором ведра. Возле окна стоял голый топчан. На нем красовалась куча грязной ветоши. «Здесь что-то не так! — пришла тревожная мысль. — Отари не мог звать меня в этот бедлам! Он такой аккуратный, обязательно сделал бы уборку!»
— Эй… А мы куда надо пришли? — дрожащим голосом спросила я.
Хачик молча встал рядом со мной и огляделся. Его взгляд уперся в две пары армейских сапог, что стояли рядом с топчаном.
— А это что еще такое?! — воскликнул он. — Ерунда какая-то… — Он подошел к сапогам, внимательно их оглядел. — Это охранники оставили, точно! Почему? Сушить? В казарме места нет?.. — Он с тревогой посмотрел на меня. — Слушай, может, поэтому Отари и ключ не сумел оставить? Отобрали у него?
— Кажется, он здесь и не был, — хмуро ответила я. — Иначе порядок бы навел…
Хачик выругался. Взял меня за руку.
— Я все узнаю сегодня, Оля! Пойдем. Утром солдаты за сапогами придут. Нельзя здесь оставаться.
Мы вышли из бытовки. Хачик, перед тем, как захлопнуть дверь, еще раз кинул взгляд на армейские сапоги и сказал обреченным голосом:
— Вот невезуха!..
Я опустила голову. Силы оставили меня. Господи, ну что же это такое? Значит, все, что мы сегодня пережили, — напрасно? Значит, Отари я не увижу?! Меня захлестнуло отчаяние. Нестерпимо заныло плечо, ему ответила саднящей болью израненная ножовочным полотном ладонь. На глаза навернулись слезы.
— Пойдем, Оленька, пойдем! — не глядя на меня, звал Хачик и осторожно тянул за руку. — Не расстраивайся, мы все исправим. Только давай сначала через КПП проползем!
Мне теперь было наплевать, выберемся мы со стройки или нет. Я не хотела ни о чем думать, шла за Хачиком, с трудом переставляя ноги. Он подвел меня к КПП со стороны глухой стены, заглянул за угол:
— Дверь открыта, бабка спит! Вставай на четвереньки, двинули!
Я так и не увидела старую Евдокию, бывшую надзирательницу женской колонии. Толкнула лбом решетку турникета и выползла из КПП…
Когда мы проходили мимо колонии, в ней резко завыла сирена.
— Подъем в зоне! — прокомментировал Хачик. — Через час моя смена… Выйду и тут же с Отари переговорю. — Он заботливо приобнял меня за плечи. — Все у него узнаю, слышишь? Вечером расскажу!
Я не ответила. Мне нужен был горячий душ. И чистая постель. Ни о чем другом я сейчас думать не могла.
***
Хачик пропадал в колонии весь день. Вернулся только под вечер.
— Хорошие новости! — прокричал он с порога.
К тому времени мне удалось сделать много полезных дел. Прежде всего — принять душ и хорошенько выспаться. Потом — подкрепиться остатками ухи и привести себя в порядок. Порванный комбинезон я засунула в помойное ведро, оделась в майку и джинсы. Обнаружила в комнате на этажерке пузырек йода и обработала раны на правой ладони. А теперь стояла на кухне и готовила к приходу Хачика макароны с тушенкой. И то, и другое я нашла в хозяйстве у холостого прапорщика.
Я ждала его с нетерпением. Что там случилось с Отари? Почему он не смог организовать нашу встречу? Я снова была полна решимости преодолевать любые преграды на пути к нему. Лишь бы он указал мне этот путь!
Хачик прошел в кухню прежде, чем я успела оторваться от плиты.
— Представляешь, вчера поставку цемента, оказывается, отменили! Зэков на стройку не отправили, Отари остался в колонии! — оживленно стал рассказывать он. — Вот почему мы ключа не могли найти! Он его и не оставлял! Но сегодня точно получится! Ночью снова пойдем!
Я радостно встрепенулась:
— Да?! Хачик, дорогой!.. Расскажи! Снова в бытовку? А как же охрана со своими сапогами?
— Не нужна нам бытовка! Мы с Отари другой план придумали!
Хачик был преисполнен энтузиазма. Глаза его горели. И это после бессонной ночи и работы в колонии! Выносливости субтильному прапорщику было не занимать! Хачик говорил, а сам жадно глядел на скворчащую сковороду на плите.
— Слушай, на складе поспать удалось под конец дня! Теперь есть хочу зверски! А ужин уже готов! Спасибо, хозяйка! — Он восхищенно поцокал языком. — Отари везучий! Такая прекрасная жена у него будет!
— Иди руки мой! — засмеялась я. — Только сначала расскажи о вашем плане!
Хачик опустился на стул.
— Понимаешь, в стройзоне утром серьезный шмон был. Охранники наши следы на КСП обнаружили. Стали нарушителей искать. Бытовку, конечно, осмотрели.
«Ну и дела! — испуганно подумала я. — Если бы не армейские сапоги, меня бы там взяли! Недаром говорят: что Бог не делает — все к лучшему!»
— И завтра, получается, тоже тревогу поднимут. Мы же с тобой опять через колючку прыгать будем, следы оставим! — продолжал Хачик. — Поэтому вы с Отари в кране встретитесь. Там искать не будут.
— Как это — в кране? — непонимающе уставилась я на Хачика. — В каком таком кране?!
— Он на стройке один. Монтажная самоходка на гусеницах. Стоит около недостроенного заводского корпуса. Ты его видела.
Я вспомнила проступающий сквозь рассветный сумрак массивный желтый корпус самоходного подъемного крана. И его задранную над строящимся домом длиннющую стрелу.
— Конечно, видела! — Мой голос зазвучал возмущенно. — Только там кабина, как аквариум, Хачик! В ней окна на четыре стороны света смотрят! Вы что, сбрендили?! — Я повертела пальцем у виска.
— Слушай, не кричи! — сморщился друг Отари. — Никто тебя в кабину не приглашает! Вы в машинном отделении будете!
Я сразу же поняла, что он имеет в виду корпус крана. Эта желтая махина, собранная из железных листов, была размером с Хачикову комнату, а то и больше. Места в ней нам с Отари хватит. Хотя…
— А что там внутри?
После того, как я побывала в захламленной грязной бытовке, этот вопрос возник сам собой.
— Порядок внутри! Я сегодня на стройку заскочил, Отари мне все показал, — успокаивающим тоном сказал Хачик. — Там, конечно, не гостиница. Два дизеля стоят, генератор, лебедка, ходовые механизмы всякие… Но все-таки место есть. Отари прибрался там, бушлаты постелил. Отдохнешь, пока ждать его будешь. Годится? — весело подмигнул он.
«Гостиница или машинное отделение крана… Какая разница? — думала я. — Мне нужен Отари, а не комфорт и красивый интерьер. Я хочу, чтобы у нас родилась дочка… Каким бы тесным и темным это место ни было, оно вполне подойдет! Только бы нас никто не тревожил!»
— А ты уверен, что охрана туда не сунется? Ну, когда опять следы на КСП обнаружит? — осторожно спросила я.
— На всякий случай вы изнутри запретесь. Там задвижка есть, — уверенно ответил Хачик. Похоже, в этот раз они с Отари все продумали до мелочей. — А замок с собой заберете. Кран завтра на стройке не нужен, машиниста из Славянки не будет. Спросить о ключе не у кого. Охранники потыкаются в дверь и уйдут. Так что все будет тип-топ, Оля! Ты меня кормить будешь сегодня, хозяйка? — засмеялся он.
— А ключ где нам Отари оставит? — спросила я, накладывая ему полную тарелку горячих макарон с тушенкой.
— Под гусеницей крана. — Хачик жадно набросился на еду.
— Когда выходим?
Друг Отари, набивая рот макаронами, только выразительно округлил глаза.
— Понятно, — сказала я. — Как обычно, когда стемнеет.
***
На этот раз, как пишут в старых романах, погода нам благоприятствовала. Ночь была ясной и теплой, в небе сверкали россыпи звезд. «Дождя, кажется, не будет! — радовалась я. — Встречу Отари в сухой одежде, и тушь по лицу не размажется!» Если учесть, сколько раз я превращалась здесь за последние дни в мокрую курицу, это большая удача!
Знакомой дорогой идти было легко. Мы с Хачиком добрались до стройзоны без приключений. И на забор по веревке забрались без особых проблем. Правда, напомнили о себе наши израненные ножовочным полотном ладони. Но мы не жаловались: на войне как на войне!
С высоты забора я увидела: там, где мы прошлой ночью оставили на КСП следы, их уже не было. На месте характерных углублений тянулись прежние ровные борозды земли.
— Как это сумели полосу восстановить? — удивилась я. — Трактора здесь вроде нет!
— Охранники зэков в ручной плуг запрягают, — просто ответил Хачик. — Это такой длинный брус со стальными зубьями, на нем лямки. Ну, и человек пять-семь тащат его, как бурлаки на Волге!
«Простите меня, ребята! — мысленно обратилась я к несчастным заключенным, которых из-за меня завтра снова запрягут в ручной плуг. — Другого пути у меня нет!» И прыгнула с забора. Мне очень не хотелось предстать перед Отари в рваных джинсах, а тем более исцарапанной. Поэтому я сделала все возможное, чтобы не встретиться с шипами крайнего ряда козырьковой колючки. И мне это удалось! Более того, я ровно приземлилась на корточки и даже не испачкала одежду!
— Быстро учишься! — похвалил Хачик, подавая мне руку.
— Не этому надо учиться! — проворчала я, выбираясь вслед за ним с контрольно-следовой полосы.
Мы прокрались в темноте к желтой громаде крана. Огромная стальная коробка корпуса неподвижно застыла над тяжелыми траками гусениц. На глухой металлической двери в машинное отделение висел съемный замок. Выглядел он намного изящнее, чем тот, что запирал бытовку. Но это дела не меняло: без ключа нам с Хачиком было не обойтись.
Я еще раз внимательно оглядела корпус крана. Мне почему-то казалось, что в его верхней части есть одно или несколько маленьких окошек. Но ничего такого там не было.
— Хачик, — тихонько позвала я. Он в это время отошел к кабине и присел возле гусеницы: искал ключ. — А свет в этой машине включается?
— Не, — пропыхтел он в ответ, выгребая руками землю из-под траков. — Ну, то есть включается, когда кран работает. Но завтра-то он стоять будет!
— Так мы что, в полной темноте с Отари окажемся?
— Видишь на стенах вентиляционные решетки? — задрал голову Хачик. — Через них немного света внутрь попадает. Не волнуйся, увидите друг друга! А до утра в темноте посидишь, ладно? — Он вдруг радостно вскрикнул: — Нашел! — И встал, показывая мне измазанный землей ключ.
— Ура-а!! — шепотом закричала я и заскакала на месте. Хачик вскочил на гусеничную ленту крана, пробежал по тракам к двери в машинное отделение. В одно мгновение открыл замок и распахнул дверь, она противно завизжала. Хачик протянул мне руку:
— Залезай! На
