Шальная мельница

находимся, и что вокруг происходит, ее советам я следовала как неоспоримым канонам. Более того, она сама уже догадалась, что я не особо в ладах с языком, потому кроме объяснений и доходчивых фраз, по тихим, спокойным вечерам стала та мне помогать познавать сие странное наречие и язык в целом.
Вырваться отсюда, сбежать… без явной чьей-то помощи я не только не осмеливалась, но и не надеялась, не собиралась. Ведь сия затея глупая – и невероятно страшная, учитывая… что кроме этих двух (Беаты и Врача, Хельмута), мало кто выказывал ко мне симпатию (не знаю почему, то ли видя во мне неприятеля, то ли угрозу, то ли еще за что-то порицая). Даже та же Адель, тучная повариха с кухни (где я теперь помогаю ей, зарабатывая себе кусок хлеба и похлебку), и та… нет-нет, да кидала на меня презрительные взгляды, гаркала и обзывала, если я делала что-то не так. А как? Учитывая, что это не у плиты стоять макароны варить, или тот же фарш через мясорубку пропускать. Окститесь, никаких благ нашей цивилизации.
 
***
- Не понимаю я, как вы так живете! - не сдержалась я и рявкнула, бросив обратно в таз с водой не достиранные бинты.
- Как? – удивилась Беата и подошла ближе, взгляд мне на руки (туда, куда и я уткнулась сейчас взором – на мозоли).
- Да как? – тяжело вздыхаю, очи повела около, подбираю безопасные слова. – Вот так, стирка вручную, без дополнительных средств. Спасибо, что хоть повязки кипятите. Но… обеззараживание воды серебром? – обмерла я разведя ладони в стороны, и снова по лезвии ножа рассуждения. – Черт дери, неужели… ?
- Анна! – взволнованно вскрикнула, перебивая меня, Помощница (как обычно это бывает), когда я ругаюсь (да уж, та еще нелепая шуточная привычка со времен универа).
- Извини, но… Беата, разве никто из ваших… местных не путешествует? Разве… да тем же лекарским делом, опытом, вы что, не обмениваетесь? Как же лекарства,  хирургические инструменты и прочие гениальные изобретения? И, вообще, мир, в котором вы живете, - сумасшествие!
- Ты о чем сейчас? – обомлела девушка, выпучив глаза.
Поддаюсь, всматриваюсь ей в очи.
- Ну, элементарная гигиена! Туалеты! У вас люди выливают, вываливают всё это, прям,  на улицу!
Удивленно вытянулось ее лицо.
- Вообще-то, говорят, наш край в плане гигиены самый продвинутый. У нас даже замки построены с учетом отдельных туалетов, в то время как в остальных, они это делают, якобы, прямиком из окон! И медицина у нас на уровне. Хельмут обучался у самого Пфальцпайнта! Да и не каждое комтурство может похвастаться  лекарем, который проводит операции. А ты говоришь, что мы – отсталые, что окружающий мир - сумасшествие. Наш Орден всегда славился отличными мастерами своего дела, способными не только безопасно извлечь стрелу, но и зашить вспоротое брюхо. К нашему Хельмуту даже из Польского Королевства тайком приезжают, выдавая себя за местных, лишь бы он помог.
- Или ты, - машинально добавляю я, зная, не понаслышке, ее чудотворное мастерство Знахарки. А в голове жуткие слова, мысли крутятся, бесятся, поражая своим смыслом. – Орден, стрелы, Польское Королевство? Вы каким годом живете? Или вы реально верите в то, что здесь происходит? – обмерла я, болезненно прикусив язык, понимая что сболтнула лишнего.
- В смысле, каким годом? – оторопела Беата.
- Как далеко мы от Берлина, или какая у вас столица? – не унимаюсь я, игнорирую, желая убежать от идиотски излишнего откровения.
- Столица? Резиденция великого магистра в Мариенбурге, - ошарашено, едва слышно шепчет.
 
Черт, обмерла я, потирая пальцами века.
Взмолившийся взгляд на подругу. Нельзя отступать.
- А карты, что-нибудь есть у вас?
Несмело пожала та плечами.
- Й-я не знаю. Может у Хельмута в книгах есть что?
- О, книги! – словно прозрела я. – Можешь их показать?
- У него надо спросить. Никто не смеет их трогать без его ведома. Уж слишком они дороги для него.
Закивала я в понимании головой. Победно улыбаюсь.
А та с испугом пялиться на меня, боится дышать.
- А ты умеешь читать? – от удивления дрогнул ее голос (коротко, тихо, шепотом, да так, чтоб никто лишний не уловил).
Обомлела я, уличенная. Вмиг побежали мурашки по телу.
И что теперь ответить?
- Немного.
Удивленно вздернула та бровями, скривилась.
- Ладно, если хочешь, вечером обычно наш Доктор садится у себя в кабинете и начинает читать. Принесем пару свеч, у Адель попросим, подмаслимся, а там попробуем выспросить про эти твои карты. Только не говори больше никому того, что мне тут наворотила, - немного помолчав, добавила. – Пожалуйста. У нас и так… многое считается вольнодумием и едва ли не на грани колдовства и ереси…
- Ереси? – в ужасе переспросила я.
- Да. А ты еще такие… пылкие речи ведешь. Братья-рыцари и полубратья хоть и добрые, заботливые, однако,… прежде всего, - посланники Церкви, а уж потом - лекари и воины.
 
***
- Карты? – округлил от шока очи Хельмут. Взгляд то на смелую Беату, то на меня. - Зачем они вам?
- Анна хотела бы посмотреть на них, может,… какое название вспомнит, а там и то, откуда она.
- Название? – резвый полноценный разворот, пристальный взгляд ей в лицо. – А она умеет читать? Анна?
- Нет, но, а Вы могли бы…
- Самую малость, - перебиваю ее, обличая себя осознано. Не особо мне нравится врать этим двоим, но уж с таким точно попадусь, и тогда уже на доверие этого мужчины вряд ли мне можно будет рассчитывать.
С укором, колкий взгляд Беаты на меня – не обращаю внимания.
Проморгался наш Доктор, немного помедлил, но встал. Шаги к стеллажам и достал оттуда полуразвалившуюся книгу (листы-вставки, или так, выдранное, но всё это разбивало сей фолиант до кипы неуклюже громадного размера).
Положил на стол и стал аккуратно, нежно листая страницы, искать необходимое. Еще немного – и моему взору явилось нечто непонятное, вручную рисованное мракобесие. Размером примерно в два альбомных листа, эта «карта» сворачивалась несколько раз, чтобы в итоге поместиться в книгу. В местах стыка все было затаскано, затерто до неузнаваемости, а в остальных местах – нелегко было прочитать слова (хоть и подчерк был идеален).
- Латынь? – не выдерживаю и выстреливаю взглядом на, утопающего в интересе, жадно следящего за моей реакцией, Врача.
Вздернул бровями.
- Местами.
- Ну, а где Берлин, Варшава, Вильнюс, Лондон, Париж? Рим, в конце концов? Хотя вот, - тычу пальцем по карте. – По форме вижу Италию и Великобританию. А мы где? – отчаянный взгляд на Хельмута.
Немного помедлил, но поддается. Взор уткнул в бумагу.
- Вот, вот здесь. Правление Ордена, комтурство[6][6] Бальги, каммерамт[7][7] Цинтен.
- Бальги? – удивленно переспросила я и рассмеялась. – Ордена? Вы о чем это? Когда всё это могло произойти? Неужели за считанные дни весь мир перевернулся? Но, а Бальга, что там от нее же осталось? Одни руины.
- Побойся Бога, Анна! – гневно воскликнул Хельмут и тут же потянул книгу на себя, схватил в руки и стал учтиво заправлять карту обратно. Метание взглядов то на меня, то на свои ловкие руки. – Не смейте говорить таких больше вещей, никогда!
- По-вашему, какой сейчас год? – не унимаюсь, рублю до конца (нет у меня больше сил жить в этом сумасброде, я хочу понять где я и кто я).
Обомлел молодой человек, немного помедлил, но все же ответил:
- 1453 год от Рождества Христова.
- Что? – невольно подалась немного назад, шаги наощупь. Смеюсь над этой юродивостью или слепым невежеством. – Да как вы можете так говорить? – развожу руками. – Сейчас же…
(силой заставляю себя заткнуться, видя на их лицах неподдельный ужас)
Обмерли все мы так, взволнованно метая взгляды друг на друга.
 
Первой решилась на действия Беата. Живо кидается ко мне, хватает за руку и уводит.
- Простите, Господин. Эта дурочка помогала мне перебирать кое-какие ягоды. И видимо, все же, не послушалась и наелась. Простите…
 
…
Едва замерли вы в темном коридоре, оставшись наедине, как тихое, горькое шипение мне на ухо:
- Ты ополоумела, что ли? Хочешь, чтобы тебя совсем стороной все обходили? И так все косятся, не зная, кто ты, что ты, и почему в реке оказалась, и… как после всего сама по себе ожила. Одна защита – это Хельмут, а ты и того пугаешь и в сомнения вводишь. Думай головой, - ткнула рукой мне в висок, отчего я невольно пошатнулась. – Если какой дурак все это, не дай Бог, услышал, то уже завтра придут за тобой, обвинят в ереси, и на дыбе растянут. Ты этого хочешь? Но ведь ответил уже, показал всё. Чего полезла со странными речами? Я же просила. И про образованность бы смолчала. В наших краях – это не дело даже для большинства мужчин, а не то, что… женщин. Наша участь – сидеть молча и выполнять всё, что велят мудрые умы, а не пререкаться и не искать истинны. ... уж тем более заглядываться, как живут другие в соседних государствах. Наш наставник – Церковь, Орден, а не… слухи и домыслы.
- Это – не домыслы.
- Я думаю, если бы здесь было так плохо, к нам вельможи со всей Европы не ездили бы, а там лечились. Верно?
- Ну, не может быть 1453 год, понимаешь? – с мольбой, уставилась ей в глаза.
Скривилась та враз, закачала головой в негодовании.
- Видимо, жар тогда тебе сильно разум попортил. Теперь сама не знаешь, что несёшь, - тяжелый вздох. На мгновение опустить очи, а затем резко мне в глаза. – Но пойми, ныне это – твой дом, а потому покорись его правилам и виденью мира, по крайней мере, пока не найдешь способ вернуться обратно.
 
***
Это были жуткие дни, недели… прозрения. Мне удалось, да еще и не раз, тайно пробраться в «кабинет» Хельмута. Его тревожить с этим, терзающим душу мою, вопросом я больше не рисковала. А ответы, как мне казалось, были рядом. Потому выбор был тут невелик, пусть даже… и неприятен.
Пока была шумиха в госпитале, и пока Адель не видела, что я не пашу за троих (ох, как она меня ненавидела! Всю черную работу – исключительно мне, да побольше, ПОБОЛЬШЕ!).
И вот я снова кручу-верчу в своих руках карту.
Берлин, Лондон…
… Мариенбург этот их с их магистром, и даже Кёнигсберг, но где конкретно мы? И как далеко отсюда? Пешком идти примерно от Бальги на северо-восток? А там выбраться к цивилизации и на попутку?
Остается лишь подгадать момент. Мерзкое гетто. Одно только жаль, что Беату с собой не забрать, и не открыть ей на глаза на истинную правду. На мир, который КОЛОСАЛЬНО отличается от этой «исторической прорехи».
 
И я бы давно уже дала дёру, поди… не первый мой побег, однако… пугали не на шутку часовые, караульные, и вообще, казалось, вездесущий сей странный, застрявший в прошлом, ополоумевший народ.
 
 
Глава 5. Кирха Св. Георгия. Фридланд
 
***
Это был шанс. Причем идеальный. Чудо.  И, хоть негоже радоваться чужому горю, однако, сложно назвать иначе. Вернее то, что всё это коснулось и нашего приюта. Пришла весть, что на многолетней стройке во Фридланде, произошло жуткое обрушение. Несколько человек погибло, много раненных. Со всем не справляется их Врач, а потому просит помощи у Хельмута, известного во всей округе не только своей прилежностью и старательностью, но и острым умом, талантом решать даже безнадежные случаи.
«Знахарка», как ее часто здесь называют, моя Беата остается в Цинтене на это время за старшую, а меня наш Доктор любезно берет в помощницы. И пусть я клятвенно обещала своей нынешней подруге не впадать в безумство с этими своими навязчивыми идеями о «невероятных