затянуты восьмидесятисантиметровой ширины бумагой, используемой в торговле - обёрточной. Вместо матрасов, прямо на полу и на втором «этаже» была набросана обыкновенная солома. И всё это было покрыто, конечно, от «великих щедрот» совхозного правления, обыкновенным брезентом.
От воспоминаний о своём первом, но не последнем в моей жизни, студенческом отряде, я вернулся на «Грешную землю». Этот барак был, как две капли воды похож на тот, из моей счастливой юности.
Вокруг царила тишина - в бараке было пусто. Даже жужжание мух не тревожило её.
Всех погнали на работы, сообразил я. А почему же меня не подняли и не погнали как всех? Почему…
Не успело слететь с губ очередное, произнесённое шёпотом «Почему», как в дверь ввалился охранник, не тот, который меня встретил, а другой, более интеллигентный и вежливый до приторности. Я это сразу определил по цветному галстуку на шее и первым словам.
- Пожалуйста, пройдите за мной, я покажу Вам, где Вы будете принимать пищу.
- А после? На сдачу крови? - тревожась, спросил я.
- Нет, нет, что Вы! - воскликнул он, и даже сделал вроде отстраняющего жеста. Я уполномочен Вам…, сказать, собственно…, мне доверили Вам передать - Вы можете поступать, как Вам будет угодно, ходить, куда Вам вздумается, и вообще…, Вы свободны, как птица… в этом, как его…
- Полёте, что ли?- помог я краснобаю.
- Вот, вот. Вы правильно меня поняли.
Последние слова очень меня обрадовали, но и насторожили чрезвычайно. Что бы могли означать его слова - «Свободен, как птица в полёте». Уж не кроется ли за ними очередная ловушка? Уж не хотят ли они… подловить меня на чём-нибудь? Подловить на недозволенном, но не озвученном прямо?
У страха глаза велики, так говорит наша пословица. Вот и у меня всё-таки где-то в глубине души таился страх - я боялся навлечь на себя ещё большие неприятности, чем имел сейчас.
- То есть, я могу прямо сейчас выйти, сесть на самолёт, или воспользоваться автобусом, и отправиться домой?
- Неет, - произнёс он, и лицо его покраснело то ли от смущения, то ли от злости.
- Так бы сразу и сказали, - отрубил я, решив докопаться до истинного своего положения. Значит я всё же раб?
Он ещё больше покраснел, пытаясь выбраться из собственной ловушки, и залепетал:
- Вы, конечно же, не раб, в прямом смысле этого слова, Вы обыкновенный пленник, но…,
Вы свободны и…
- И, что? - перебил я его.
- Ну, Вы можете свободно передвигаться по территории иии…, Вам никто препятствовать не будет…, только…
«Интеллигентный» таракан, окончательно запутавшись в словесных дебрях, замолчал, и лишь продолжал, словно глухонемой, размахивая руками о чём-то «говорить».
Как пилюлю не подслащивай, она всё равно останется горькой, подумал я, и перестал обращать внимание на таракана. Из диалога с ним я понял основное - я снова пленник!
Хотя мне и разрешили свободу передвижения, но эта «свобода» была условной. Какие-то границы для моих передвижений всё же существуют, но вот какие? Нужно разобраться.
И потом, раз они называют меня пленником, значит, они уверенны, что я не смогу убежать…. Но ведь я же попытался…, хотя бы сбежать из летающей тарелки? Так почему они уверенны, что я не попытаюсь это сделать снова? Откуда такая уверенность? Или я чего-то не понял в их поступках и словах…?
Обратившись к замолчавшему Таракану, я сказал:
- Показывайте, где у вас пищеблок, а то я что-то проголодался.
Он, перевоплотившись в огромного таракана, почти с дворовую собаку ростом, шустро перебирая лапами, побежал к другому сараю.
Мне, чтобы не отстать от него, пришлось перейти на ускоренный шаг, почти бежать трусцой.
* * *
В бараке всё ещё никого не было, и я мог свободно предаваться думам. А думы у меня были не очень-то весёлые - всё больше о побеге думал я, ну и конечно, о своей семье тоже.
Раз они разрешили мне безвозбранно и бесконвойно передвигаться, то надо воспользоваться их разрешением, то есть, присмотреться, прикинуть. Авось что-нибудь и найду. В смысле, найду способ, как сбежать отсюда, прикидывал я мысленно свои будущие действия. Да, и у людей надо поспрашивать, поинтересоваться…, стоп! А как же я узнаю человек это, или опять же, таракан перевоплощённый? Подойдёшь к такому, а он тебя за шиворот и в кутузку…
О-хо-хо…, невольно вздохнул я, так недолго залететь «под фанфары». Неет, тут наскоком не возьмёшь…, с местной «братией» надо быть очень и очень осторожным. Чёрт! Нарваться можно здорово, кровью умоешься…
Мои размышления и думы, как-то само собой так получилось, развернулись в интересную, и неожиданную для меня сторону. Я почему-то перешёл на рифмованную речь:
Миллионы лет до «Нашей Эры»,
Когда мамонты водились на Земле,
И разные там динозавры и динотерии
В джунглях кровавые вершили пиры,
Из космоса глубокого странные твари явились,
А на чём прилетели - не видел никто, хоть убей.
Их множество было - батальоны, полки,
И как-то быстро они в щели забились,
Чтобы никто не увидел какие уроды они.
Тогда и прозвали их словом неласковым -
Сиречь - тараканами, люди назвали их.
Вроде малы по размеру те тараканы,
Но умные бестии и хитрованы они.
Не сразу увидишь их, не сразу заметишь,
Глядишь, а они бегут рядом, или уже впереди.
Быстро размножились, везде расселились,
Землю заполонили, и сами не дохнут они.
Во все мелкие щели они позалазили,
Под застрехи залезли, в солому, и даже в шкафы.
В печную трубу, и в подполье залезли заразы,
Попрятались бестии по тёмным углам и в пыли,
Потому что свет дневной им совершенно не мил.
Так зачем же к нам они перебрались? -
Спросит у меня любопытный какой.
Ответ лежит на поверхности, и очень понятен он -
Они прилетели, спасаясь от смерти голодной,
Чтобы есть хлебушек наш, и всё что у них под рукой.
Ну, ты даёшь! - похвалил, а может быть укорил я себя. Такого со мной ещё не случалось, чтобы я, прозаик, да стихами…. Услышит кто - засмеёт! Скажет, он того, не иначе как сбрендил от неприятностей. Хорошо, если ещё не покрутит пальцем у виска, а так - полный писец!
Я даже хихикнул потихоньку, представив крутящего пальцем у виска, читателя. А потом и вовсе безудержно расхохотался.
Слава Богу, что я был один в бараке, а то бы и правда могли подумать, что я того…
Для собственного своего успокоения, я, отсмеявшись и вытерев подступившие к глазам слёзы, на всякий случай всё же воровато огляделся по сторонам, мог же кто-нибудь войти неслышно, пока я предавался думам. Но нет, я был один. Ну и, Слава Богу!
Ещё один вопрос, ответа на который я ещё не нашёл, сильно беспокоил меня - за время моего нахождения здесь, небосвод и луна ни на йоту не сдвинулись с места. Небо всё такое же было антрацитово-синим, звёзды ярко блистали, а луна…, хоть бы маленькой тучкой прикрылась. Вообще, весь небосвод со звёздами и луной оставался неизменяемым, во всяком случае, мне так показалось.
По крайней мере, странно, подумал я. Даже очень странно!
И опять же, чтобы найти решение для такого природного феномена, надо шевелить мозгами, и обязательно обзавестись товарищами, а лучше друзьями, и с их помощью находить ответы.
Иначе я, один, не смогу правильно решить поставленную перед собой задачу, главную задачу теперешней моей жизни - побег из «тараканьего Рая».
Додумавшись до такого, «глобального» в моём случае, решения, то есть, найти способ и возможность для побега, я приступил к его реализации. Приступил, конечно же, это громко сказано. Приступил не сразу, а дождавшись возвращения людей с работ.
Не мог же я, совершенно не ориентируясь на «местности», и местных обычаев не зная, вот так, с бухты-барахты пойти «гулять». Надо сначала поговорить с людьми, разузнать, где что и как, а там уж…, может на следующий день…, при солнечном свете отправляться на разведку.
* * *
Не очень-то я и поговорил с однобарачниками. Они, угрюмо выслушивая мои вопросы, или молчаливо отходили от меня, или, пробурчав что-то невразумительное в ответ, быстро ретировались на своё пронумерованное место в общей постели.
Единственное что мне удалось узнать, так это о небесной, такой непонятной для меня, сфере. Оказывается, это и вовсе не небо со звёздами над нами, и даже не луна, а силовое поле, отгораживающее нас от…. Дальше продолжения не было.
С таким трудом вызванный на «разговор» собеседник внезапно замолкал, или говорил, что устал и ему необходим отдых, и нехотя добавлял - понимаешь, мне завтра рано на работу.
Я пытался, даже экивоками и подсказками, добиться продолжения разговора, или намёка на продолжение, но упирался, как «бык рогами в новые ворота», в стену молчания.
После таких «откровенных» бесед у меня сложилось впечатление, что, или они не знали всего, или им запретили говорить об этом. Я не думаю, что такой запрет касался только меня, тем более, что прошло совсем немного времени после моего появления здесь. Возможно этот запрет изначально вдалбливался им в голову, понял я, вот поэтому они и замолкают сразу, как только я начинаю их расспрашивать.
Даа, с великим трудом придётся мне добывать информацию, много сил придётся приложить, чтобы побороть их равнодушие и апатию, с грустью констатировал я результат первоначальных бесед с «местным населением». Ну, что ж, ещё не вечер! - сказала бы моя жена, попав в аналогичную ситуацию.
И я повторил уже от себя - «Ещё не вечер!»
Рано лапки складывать, дорогой товарищ. Ты ещё только в начале пути к разгадке тайны. И, возможно, тебе повезёт, и ты быстро сообразишь, как, не замеченным тараканами, улепетнуть отсюда, сказал я себе и смежил веки.
Проворочавшись без сна с полчаса или час, я понял, что не только у меня бессонница, но и у моего соседа тоже.
Повернувшись к нему, я шёпотом спросил:
- А как Вы определяете, когда день, а когда ночь? Я вот, сколько здесь нахожусь, так и не смог заметить рассвета. Тут, что, всегда ночь?
И в ответ услышал, тоже произнесённое шёпотом:
- Здесь вообще всё время ночь - тараканы, знаешь ли, дневного света не переносят.
- А, как же вы узнаёте, когда вставать, а когда ложиться спать? - продолжил я допытываться.
- Ты что, с луны свалился? - удивился он. Когда надо разбудят, когда надо спать прикажут…
Произнеся эти слова, он повернулся на другой бок, и захрапел. Мне показалось, что захрапел он понарошку, лишь чтобы прекратить со мною разговор.
Я ещё немного повертелся с боку на бок, но сон так и не пришёл ко мне.
Потихоньку, чтобы не потревожить рядом спящих, я натянул одежду и, на «цыпочках» направился глотнуть «свежего воздуха».
Во дворе меня никто не задержал. Охранник, стоявший у двери, даже не поинтересовался, чего это я в ночную темь решил прогуляться? Он только посмотрел на меня, и медленно отвернулся, словно продолжая анализировать моё неурочное появление вне барака.
Ну что ж, раз не задержал, значит можно заняться полезным делом, решил я, и быстрым шагом направился «куда глаза глядят».
* * *
Пройдя метров триста или четыреста, я всё больше и больше начал удивляться разнице в ландшафте. Удивляться
