на координацию равновесия, тянула ноги в растяжке, с грузом и без него, снова и снова прорабатывала детали будущего номера — это единственный шанс избежать наказания.
Некого звать на помощь — она одна. В целом мире. Нет, не одна, есть еще Клесс, но позвать ее, значит обречь себя на неминуемую смерть. Оборотней загоняют всем народом, забивают камнями и втыкают деревянный кол в сердце.
При одной только мысли о другой сущности внутри себя Валент вспыхивала ненавистью. Все из-за нее![/i]
* * *
— В позицию! — снова орет Пантолик.
Девочка поморщилась от боли в ноге и поднялась. Сожрали бы тебя демоны! Чтоб ты сдох!
— Номер! — палка ткнулась между лопатками девочки. — Работай!
Проглотив комок в горле, она подобралась, сосредоточилась и несколько раз глубоко вдохнула, насыщая легкие кислородом, словно собралась нырнуть. Что сказал бы ей Валар? Он подбодрил бы ее! В ушах звучал родной голос любящего брата:
«Держись, сестренка, ты должна выжить, чтобы вернуться домой, ведь мы так ждем тебя!»
Да, она должна все вытерпеть, выжить, освободиться от рабства и найти свой дом! Босые ноги уперлись пятками в песок — прогиб! — небо перевернулось — теперь сверху земля. Центр тяжести тела плавно переместить на руки, перебирая ими по земле добраться до ног.
Кто-нибудь видел свои собственные голени сзади? А вот Валент изучила их до последней царапины. Скотина Панталик — не голени, а сплошной кровоподтек, под медным широким браслетом снова кровоточит щиколотка.
Не сомневайся, Панаталик, придет время, и ты ответишь за свои издевательства.
Выровнять дыхание, встать на локти и чуть-чуть оттолкнуться ногами от земли, совсем легонько — босые пятки повисли над головой. Так. Ноги плавно поднять и развести над головой в шпагат, тянуть носочки, чтобы было красиво.
Держать стойку! Держать! Держать! Не падать! Переменить ноги! Валент, ты молодец! У тебя все получилось!
Где-то глубоко внутри облегченно вздохнула Клесс.
«Я рядом. Я не вмешиваюсь, только добавляю злости в твой характер, иначе ты не выживешь.»
— Ну наконец-то! — крякнул рядом Панталик. Он допил свое пиво и теперь завалится спать. — Выступление через неделю и если номер не будет готов — я тебя скормлю собакам!
Это его обычная угроза, девочка не боялась ее. Гораздо страшнее было другое — раны под кандалами. Валент сидела на земле и растирала голени — мышцы болели.
— На растяжку! — бросил Панталик и шатаясь направился к фургону.
— А еда? — сердито осведомилась девочка ему в догонку.
— Не заслужила! — крикнул ее хозяин.
— Ну хоть, воды дай!
— На, можешь допить! — щедро разрешил он, швыряя в руки ей бутылку, в которой на донышке плескалось несколько капель пива.
— Скотина! Чтоб ты сдох! Чтобы тебя загрызла во сне твоя обезьяна, — шепотом ругалась девочка. Остатки пива она вылила на свои раны под браслетом.
Панталик довольно расхохотался. Иногда он специально доводил эту девчонку до белого каления, до злых слез. Так смешно было наблюдать ее реакцию: она бросалась на него, словно озлобленная собачка, впрочем, она ею и была. Ее тренировки напоминали ему дрессировку собаки, и он добивался, чтобы девчонка подчинилась ему, полностью покорилась, тогда, может быть, он снял бы с нее цепь. Но не раньше.
Первое время она скулила, плакала и умоляла отпустить ее домой — точь-в-точь щенок — но потом, под палкой, стала выполнять команды. Поняла, что вся во власти Панталика, но вместо того, чтобы покориться своей судьбе, злобилась все больше и больше, хотя работать ей, кажется, нравилось, а может, старалась ради жратвы — еду она получала лишь за успешное выступление или за тренировки, выполненные без ошибок. Раскармливать девчонку было нельзя и (к сожалению) трогать тоже нельзя — она должна быть худой и гибкой, как виноградная лоза. Рано или поздно этот период подростковой худобы должен закончится, и у Панталика были кое-какие мыслишки на этот счет…
* * *
Воспоминания… воспоминания… Валент вздохнула, облизала пересохшие, потрескавшиеся губы и повернулась на бок, бережно устраивая закованную ногу. Цепь тихо брякнула. Кайли тут же дернулась под кофтой.
— Спи, спи, маленькая.
Девушка потерла ногу рядом с больным местом. За пять лет Панталик ни разу не снимал с нее цепь. Ни. Единого. Раза. Под медной полоской кожа истончилась до предела и практически всегда была воспаленной, особенно летом, особенно в жару.
На представления девушка натягивала специальный костюм — эластичное трико, облегавший ее, как вторая кожа. Нигде ни складочки, ни морщинки. Закрыты плотно все части тела: щиколотки, запястья, шея.
В изматывающих тренировках с утра до вечера проходили дни. Валент работает номер — девочка-змея, с которым они объехали пол-Империи.
Публика орала, свистела, топала ногами, выла и рыдала от восторга, стоило ей только встать в первую позицию на ковре в своем блестящем трико ядовитого желто-зеленого цвета. Черный парик оттенял бледное лицо и мутную зелень глаз, что и в самом деле придавало сходство со змеей.
Раз за разом, год за годом к основному комплексу гимнастических элементов прибавлялись другие, Валент совершенствовала и оттачивала свое искусство, она умела завести публику, благополучие Панталика все больше и больше зависело от ее мастерства.
В этом году она оставила за плечами пятнадцатый год своей жизни и шагнула в следующий, но никто не дал бы ей больше двенадцати-тринадцати лет. Организм, влачивший полуголодное существование не сумел сформировать округлую попку или, хоть, какую-нибудь выпуклость груди — до сих пор Валент была равноплоской спереди и сзади, что полностью соответствовало названию ее номера.
Она научилась терпеть и скрывать свои мысли, но сегодня девушка, как никогда, ждала вечера — кое-кому готовился сюрприз: готовился долго, упорно, и сегодня должен быть использован единственный шанс для осуществления задуманного.
Валент обвела взглядом опостылевшие стены фургона, слегка улыбнулась своим мыслям и задремала под скрип колес повозки…
[i] * * *
Восторженные вопли из толпы подхватили Валент на волнах куража, придали легкую бесшабашность и простое исполнение элементов номера превратилось в неожиданное удовольствие. Девушка выступала с непонятной для нее самой бесовщинкой: изгибалась, плавно перетекая из одной позиции в другую, наслаждалась неумолкающим ревом публики и бросала в нее загадочные взгляды.
Зеленое трико переливалось в свете факелов, своим волшебным блеском превращая Валент в настоящую змею, она даже зашипела в толпу, скривив подкрашенные губы, чем вызвала бурю эмоций.
Вокруг нее не смолкали соленые шуточки и двусмысленные возгласы подвыпивших зрителей мужского пола — сегодня им было плевать на отсутствие женских форм на ее теле. С мрачным удовлетворением Валент наблюдала за изменившимся лицом Панталика и специально задерживала окончание номера. Насколько позволяла цепочка она проползла по ковру, изображая змею: приподнимая гибкое тело и снова бросая его на покрытие, закончила выступление, сев на шпагат и посылая во все стороны воздушные поцелуи и многообещающие улыбки.
За это выступление Панталик собрал прилично деньжат: с Кайли на плече, в рыжем парике и шутовском колпаке с бубенчиками он несколько раз обошел по кругу и Валент слышала, как звенят монеты в войлочной шляпе — медь и серебро.
После представления Панталик жестоко избил ее.
— Неблагодарная тварь! Продажная девка! Я научу тебя, как крутить задом!
Валент не плакала, лежала под ударами, стараясь не напрягать тело, чтобы хлесткая палка хозяина не ободрала спину до крови. Он за ней ухаживать не станет, а сама она не дотянется. Увернуться или хоть как-то защитить себя она не пыталась — такие выходки рабыни только распаляли Панталика еще сильнее, стиснув зубы, она ждала, когда он устанет: обычно ему хватало нескольких ударов для того, чтобы сбросить ярость. В этот раз он не ушел, поднял девушку, намотал на кулак ткань ее свободной рубашки.
— Запомни, маленькая потаскушка, — обдал он ее луковым запахом. — Первым у тебя буду я! Еще год от силы и работать номер ты не сможешь. Тогда ты станешь мне не нужна, но прежде, чем выкинуть тебя в придорожную канаву, я уж постараюсь показать тебе что к чему! Поняла, крошка?!
— Да лучше я сдохну! — Валент сплюнула в сторону кровь и посмотрела с нескрываемой ненавистью прямо в лицо хозяина.
— А потом сдохнешь, — согласился Панталик и внезапно облапил ее за ягодицы.
Девушка вздрогнула от отвращения, почувтвовав возбуждение хозяина.
— Ахх! — она отшатнулась, ругая себя.
Ведь прекрасно знает, что лучше его не злить, но бывают моменты, когда внутри словно демон сидит и толкает ее, вот как сегодня: в такие моменты язык язвит и издевается над Панталиком, тело живет собственной жизнью, неподвластной хозяину. Удерживает лишь цепь — ее бессменный сторож, иначе давно бы она убежала от бродячего комедианта-неудачника.
Панталик толкнул ее на жесткую подстилку, ее матрас в углу клетки и тщательно запер дверцу.
— Немного потерпи, милая, — недобро усмехнулся он. — Совсем скоро у тебя попрет грудь, не можешь ты оставаться такой
не-очень. (хотя, должно быть, именно так должен выглядеть средневековый отец). Чуть не сожрали, но решили продать. В рабстве - тоже не курорт. Теперь еще и изнасиловать собираются. Может пора уже выпускать "собачонку, а"?!
это что за слово? Откуда? Жаргонизмы всегда должны соответствовать эпохе!) что-нибудь снова, уж он найдет способ заставить себе подчиняться! (Всё предложение тоже представляет собой некий штамп, по формуле: если Икс будет себя плохо вести, я его накажу!)
