Повесть о нашем человеке

возмещали одуряющим, рвущим селезёнки, ритмом и рёвом пропитых хриплых голосов.
Непьющий и некурящий Виктор Сергеевич чувствовавший себя в застолье гадким утёнком, с облегчением дождался, когда первые нетерпеливые стали выбираться из-за пиршественного стола, отошёл к окну, приоткрыл фрамугу и жадно дышал свежим морозным воздухом.
- Вот он! – послышалось сзади. Повернувшись, увидел Коротича с чернявой девицей. – Познакомься: Руфина, моё любимое чадо, умница как и ты. Оставляю наедине, вам будет о чём поговорить, - коротко взмахнув руками как индюк недоразвитыми крыльями, швыдко ушёл в толпу. Чадо стояло, молча разглядывая нахмуренным взглядом тёмно-карих глаз временного опекуна, ожидая от него какой-нибудь инициативы.
- Вы здесь работаете? – спросил, не найдя лучшего начала для вынужденного знакомства.
- Нет, - в глазах её зияла пустота, горбоносой смуглянке великовозрастный русый кавалер явно не нравился. – Я учусь банковскому делу на экономическом факе.
- Хорошая специальность, перспективная, - похвалил её выбор. – Не запускайте учёбу, - посоветовал менторски, по-взрослому.
Она насмешливо сузила глаза.
- Не буду… дядя, - повернулась и пошла прочь, чётко печатая шаг высокими каблуками и некрасиво дёргая узким юношеским задом.
А дядя стал прикидывать, когда можно будет улизнуть с разгульного сборища, в котором, опьянев, спутались добро и зло, и второго было больше. Решил, что надо ещё помаячить с полчасика, чтобы более-менее трезвые видели, что он был среди них и не манкировал, зазнавшись, общественными обязанностями, а уж потом потихоньку слинять, сославшись, если что, на слабое антиалкогольное здоровье. Внимательно посмотрев, чтобы по пути не встретился никто из знакомых окосевших слюнтяев, стремящихся повисеть на плечах хорошего человека, направился в бодрящий танцзал. Оглушённый так, что захотелось поковырять в заложенных ушах, остановился у дверей, не решаясь продвинуться вглубь тарарама и разглядывая колышущуюся массу, диффузно передвигающуюся по залу, то тесно сходясь парами, то расходясь и соединяясь в новые. Многие, расхлюпавшись, пытались прижаться друг к другу, ощутить потное тепло партнёра, но им мешали внушительные брюшные накопления, так что приходилось изгибаться и только усиленно тереться мини-дирижаблями и вилять жирными задами.
- Ба! Кого я вижу! – послышалось со смешком из-за спины. – Умник из пробки!
За короткое время его уже дважды обозвали умником, так и зазнаться недолго. Правда, сейчас комплимент прозвучал несколько двусмысленно: в народе известна хлёсткая поговорка: «Глуп как пробка!», и можно понять и так, что его обозвали умником из дурацкой пробки, а ещё проще – умником из дураков. Он не сразу узнал в ней ту, что сидела в белейшем «Мерсе», вся в серебряном одеянии снежной принцессы, на фоне которого ярко и весело блестели серые глаза. Сейчас она была в ослепительно-блескучем золоте, под стать золотой королеве или египетской жрице, но серые глаза, затуманенные алкоголем, не сияли.
- Почитать ничего не захватил, - коротко развёл Виктор Сергеевич опущенные руки.
Поддельная богиня рассмеялась.
- Небось, сожалеешь? Стоишь тут неприкаянно у дверей, словно Арбенин на лермонтовском балу.
- Там вроде был маскарад? – поправил книгочей-умник из пробки.
- Так и на тебе маска, как на маскараде, - по-женски не растерялась с ответом, - маска сноба, чужака, отшельника. А посмотри повнимательнее на тех, - небрежно ткнула рукой в шевелящуюся толпу, - что на них – лица? – «Рожи!» - определил он. – Сплошные маски. Чем не маскарад? Только не лермонтовский, а булгаковский шабаш-маскарад.
Виктор Сергеевич невольно рассмеялся, с интересом поглядев на золотую королеву, острую на язычок.
- Это вы удачно подметили.
Она, явно обрадовавшись похвале, ответно улыбнулась, засияв очистившимися серыми глазами.
- Слушай, давай на «ты». Меня зовут Нина, - протянула мягкую ладонь с наклеенными золотыми когтями.
- Виктор, - слегка пожал мягкую руку.
- Тебе, правда, понравилось? – Он утвердительно кивнул головой. – Ну, тогда, значит, я заслужила небольшую услугу. Вон, видишь козла в светло-голубом костюме и жёлтом галстуке, торчит у стены? Овечку в красном – специально, сволота, напялила сексуальный красный! – облапил так, что она и не шевелится. Рукой до тощей задницы добрался, того и гляди платье начнёт задирать, видишь? Усёк? Это мой муж. Сходи к нему, попроси для меня сигареты и зажигалку. – Виктору Сергеевичу совсем не хотелось встревать в назревавший семейный конфликт. Уловив его колебания, Нина успокоила: - Не боись, драки не будет, мы давно пасёмся в разных стадах. Давай, неси, подымить хочется невыносимо.
С трудом протиснувшись к светло-голубому, Виктор Сергеевич легонько постучал двумя пальцами по плечу. Тот, оторвавшись от красной жертвы, повернул широкую морду, покрытую красными пятнами, и зло поинтересовался:
- Тебе чего?
- Ваша жена, - спокойно объяснил королевский посланник, - просит сигареты и зажигалку. - Козёл, нацеленный на самку, не сразу и понял, о чём его просят, а включившись, нервно похлопал по пиджаку, достал из внутреннего кармана початую пачку сигарет, протянул Виктору Сергеевичу. -  И зажигалку, - напомнил тот. Она нашлась в накладном кармане.
- Слушай, - близко придвинулся запалённый светло-голубой, - будь другом, займи Нинку на часик, нам хватит, - оглянулся на скромно потупившуюся, томящуюся деву. – Будь, а? За мной не залежится!
Ничего не обещав, посыльный развернулся и ушёл, скривившись в презрительной гримасе.
- Мерси! – поблагодарила египетская жрица. Торопливо вытащила сигарету, всунула в золотой рот, зажгла, жадно и глубоко затянулась. Подождала, пока никотин пропитает все поры прокуренных глотки  и лёгких, медленно и с наслаждением выпустила очищенный смрад через нос и рот, и даже, как показалось Виктору Сергеевичу, через уши. – Закуривай, - протянула ему пачку.
- Не курю, - отказался мужик.
- Ну и зря! – затянулась опять. – В нашей паскудной жизни не стоит лишать себя малых радостей. Пойдём тогда, дербалызнем по стакану?
- Не пью.
Она даже хохотнула от неожиданного знакомства с великовозрастным примерным мальчиком.
- Редкостный тип. Может, и с бабами…
- Не злоупотребляю.
- Да… Чем же ты так богато живёшь?
Виктор Сергеевич снисходительно улыбнулся.
- Есть цель побольше.
- Вот как! – произнесла она глухо, без выражения и интереса. – Завидую, - тяжело вздохнула. – Ну, а у меня, слава богу, никакой цели нет, обхожусь как-то, так что пойду за своей маленькой радостью, - и ушла, твёрдо, по-мужски, ступая в золотых туфлях, а он, не медля, устремился в другую сторону, на выход.
«Занятная женщина», - думал Виктор Сергеевич в ожидании позднего такси. – «Если содрать всю мишуру, почистить и отмыть как следует, телом будет обычная дебелая деревенская баба. Чистые извилины ещё есть – вон какой перл о маскараде выдала». Он улыбнулся, вспомнив удачное противопоставление лермонтовского и булгаковского маскарадов. «Смолит по-чёрному, да и выпить, вроде бы, не дура. С мужем не ладит, похоже, достало. Интересно, чем занимается? Скорее всего, как и все обеспеченные жёны их круга, ничем толком». В общем, знакомство оказалось бесполезным.
Однако, он ошибся. Судьба снова подарила шанс и освободила ступеньку повыше, за которую можно на пути к заветной цели зацепиться, подтянуться и закрепиться. В самый канун Нового года, когда все разбежались по домам сразу после обеда, и он шёл в своё холостяцкое жилище, радуясь лёгкому морозцу, рассеянному лёгкими тучками солнечному свету и предстоящему свободному возлежанию на диване перед телевизором с бокалом шампанского в ожидании новогоднего чуда, рядом затормозил, подъехавший бесшумно знакомый белый «Мерс».
- Садись, - предложила Нина, толкнув дверцу, - больше, чем по тарифу, не возьму, - улыбнулась приветливо. Сегодня она была вся в серой замше и в меховой куртке без воротника. Поколебавшись, Виктор Сергеевич с наслаждением разместился на удобном сидении, огляделся – внутри была сплошь белая и серая отделка тиснёным материалом под кожу. Хвалить не стал, конечно, мысленно для себя заметил: автомат. Захотелось такую же. Может быть, когда-нибудь и заимеет. – Как думаешь встречать Новый год?
Он сладко потянулся в удобном кресле, которое с готовностью трансформировалось в удобную для тела форму.
- Как всегда, по-семейному.
Она, насторожившись, поинтересовалась, не отвлекаясь от загруженной дороги:
- А у тебя кто? – замерла в ожидании неприятного ответа.
- Никого, я – один, - и добавил, улыбнувшись, - и лучший друг – диван.
Она повернула к нему голову, тоже расплывшись в счастливой улыбке.
- Присоединяйся к нам, у нас погуще: родители, дочь, гувернантка, ну и мы с тобой. Всё веселее, чем с диваном. Народ у нас тихий, спокойный. Если не понравится, обещаю, вывезу к тебе домой по первому требованию. Ну, как? Решайся, не пожалеешь.
Но Виктор Сергеевич никак не мог решиться. С одной стороны, диван, конечно, не лучший напарник для встречи Нового года, с другой – абсолютно незнакомая семья, к которой придётся так или иначе подстраиваться и чувствовать себя стеснённым. Правда, по заверению Нины, можно будет в случае чего в любой момент покинуть вечеринку и успеть на диван до боя курантов. Чем он рискует? Только свободным временем, которого в избытке. Пожалуй…
- А муж? Ты забыла про мужа, - тактично напомнил о светло-голубом козле.
- Мужа больше нет, - улыбнулась вдова, - вчера развелись.
- Как, в один день? – удивился он, пока не знакомый с процедурой бракоразводного процесса, но наслышанный о сопутствующих ему долгих судебных тяжбах и скандалах.
Нина продолжала улыбаться.
- Да, вот так! Пошла к начальнице ЗАГСа, старой подруге, тут же сочинили, что надо, выписали законные свидетельства о расторжении и – гуляй, новая невеста. Сразу завезла бумаженцию и ему, чтобы разделаться под корень.
- А он?
- Обрадовался, козлище. Да ладно о нём, то ушло, и слава богу. Едем?
- Едем, - решился, наконец.
- Ну и умница.
- Согласен. Подруливай к какому-нибудь супермаркету, будем приобретать новогодний презент для дочери. Что ей больше всего нравится?
С лица Нины не сходила счастливая улыбка, а глаза ясно блестели, высвечивая внутреннее умиротворённое состояние.
- А всё, что двигается и орёт, пусть даже с китайским акцентом.
Уловив наводку, купил трёх потешных воробьёв, которые не только смешно прыгали на раскоряченных лапках, но и, наклоняясь, клевали, а главное, звонко и задорно чирикали, словно живые.
- Годится? – спросил у мамы.
- Ещё как! Мне и самой хочется с ними поиграть.
На выходе остановился около цветочниц, враз почуявших внушительную наживу от респектабельного покупателя.
- Нина, - решил не промазать с выбором, - ты какие любишь?
Она тоже остановилась, разглядывая вневремённое яркое разноцветье.
- Те, которые дарят, - облегчила выбор.
Тогда он выбрал огромный пышный букет, почти куст, самых разнообразных сорняков радужной палитры и самых разнообразных форм и размеров.
- Прошу, - протянул ей.
Она благодарно улыбнулась, добавив к цветам сиянье повлажневших глаз, и сразу же утонула лицом по уши, вдыхая цветочное благоуханье.
- Такой прелести у меня ещё никогда не было,