виде Юльки у Ольги отлегло от души. Перед ней стояла на вид вполне здоровая, даже цветущая баба на сносях − правда, опечаленная грустным событием. Однако присущая Юльке природная жизнерадостность взяла верх, и она со счастливым воплем кинулась их обнимать и целовать.
— Как ты себя чувствуешь? — остановила ее Ольга.— Что говорят врачи? Отар меня так напугал! Что-то кричал про поздние роды. Что-нибудь не в порядке?
— Да все у меня прекрасно! Жду со дня на день. А Отар просто голову потерял от страха. Никогда не думала, что он может так позорно вести себя. Врачи его уже видеть не могут.
— А что это за разговоры про поздние роды? Зачем ему это сказали?
— Да ничего такого ему не говорили! Какие поздние роды в двадцать девять лет? Просто, доктор, когда мы были у нее в первый раз, посетовала, что у нас до сих пор нет детей. Мол, надо было родить лет в двадцать, а сейчас бы уже второго заимели. Она только это имела в виду. А он бог знает, что вообразил. И с тех пор всех изводит и сам изводится. Оля, хоть ты на него подействуй.
Во время их диалога Отар хмуро стоял рядом, но в разговор не вмешивался.
— Отарик, с чего ты взял, что с Юлей плохо? — обратилась к нему Ольга. — Выходит, врачи ничего такого не говорили?
— Взял, взял! — сердито отозвался он. — Мне плохо, мне. Оля, я боюсь, боюсь! Вдруг с ней что-то случится? Я не переживу, руки на себя наложу. Что мне делать, скажи?
— Валерьянку пить, — посоветовала, смеясь, Ольга. — Позволь, а кто мне обещал, что она каждый год будет рожать? Ты что же, каждый раз вот так с ума сходить будешь? Так тебя надолго не хватит. А кто детей твоих воспитывать будет?
— Какое рожать? Все! Первый и последний раз! Такого я больше не переживу. Никаких детей, хватит!
— Еще чего! — возмутилась Юлька. — А дочку? Я Олю хочу — мне одного Серго мало. Буду рожать, пока девочка не появится, ты слышишь?
— Ой, я с ума с ней сойду! — Отар схватился за голову. — Как ты себя чувствуешь?
— Ты сегодня уже сотый раз это спрашиваешь. Нормально себя чувствую. Оля, ночуйте сегодня у нас, ладно?
— Конечно, Юлечка. Посидим с сестрами Серго, помянем маму и придем к вам ночевать. Думаю, они не обидятся.
За поминальным столом Нино спросила Ольгу, что та думает по поводу опустевшего дома родителей. Может, они с Леночкой переедут в Батуми и поселятся в нем? Об этом так мечтала Тамара! При мысли, что дом перейдет в чужие руки, она сразу начинала плакать. В конце концов, работу везде можно найти.
Да, это было заманчивое предложение. Жить в доме Серго, ощущать каждый день его присутствие. В доме, где он родился, бегал малышом по комнатам и двору, рос, мужал. Растить Леночку в этих стенах, среди его книг, вещей, картин. Выходить утром в сад, где столько деревьев посажено его руками, где каждый куст винограда помнит своего хозяина. Общаться с любящими ее и Леночку его сестрами и племянниками, видеться ежедневно с Юлькой и Отаром. И с их детьми. Очень заманчивое предложение.
Но Ольга не согласилась на него. Она и сама толком не понимала, почему. Все ей здесь нравилось — и их городок, и море, и люди. Она полюбила Грузию всем сердцем, но жить хотела в России. И Леночка была с ней в этом солидарна.
— А нельзя, чтобы кто-нибудь из вас здесь поселился? — обратилась она к Нино и Каринэ. — Дом такой замечательный! Может быть, ваши мужья согласятся? Не надо продавать его! Лучше продайте домик Каринэ — там ее семье уже тесно. А появятся еще дети, как все будут помещаться?
— Но это дом Серго, за него можно выручить очень большие деньги, — попробовала объяснить ей Нино. — За дом Каринэ и трети такой суммы не дадут. Согласно завещанию, дом переходит к дочери Серго, и все эти деньги — ее.
— Ниночка, родная! — Ольга чуть не заплакала. — Умоляю, не продавайте его! Не надо о деньгах. Кариночка, Вахтанг, поселяйтесь здесь, очень вас прошу! А мы с Леночкой будем приезжать к вам каждое лето в гости.
— Оля, как хочешь. Если ты так хочешь, мы продадим дом Вахтанга. Возьми себе все, что нравится. Все эти вещи ваши. Возьми столовое серебро, картины.
— Ладно, будем уезжать — решим.
Ольга не собиралась ничего увозить из дома, разве только его альбом с фотографиями да их письма. Но сейчас ей не хотелось обсуждать эту тему.
В комнату вбежал перепуганный Отар.
— Оля, идем скорее! — закричал он. — Умоляю! У Юли, кажется, началось.
— Строго-настрого наказав Леночке никуда из дому не отлучаться и попросив Реваза с Джаватом приглядывать за ней, Ольга побежала за Отаром. По дороге он сообщил, что у Юли потекло по ногам и он вызвал "Скорую помощь".
Воды отошли, подумала Ольга, значит, действительно началось. Господи, хоть бы все обошлось без осложнений. Выходит, они не только с бабушкой в этот приезд попрощались, но и Юлькиного сыночка встретят. Не мучай маму, Серго, рождайся скорее.
"Скорая" забрала охающую Юльку, Ольга с Отаром поехали следом на его машине. В роддоме молоденькая медсестра, обняв будущую маму, тихонько увлекла ее с собой. Отар кинулся было за ними, но в дверях пожилая санитарка преградила ему дорогу.
— Мужчина, вы куда? Туда нельзя!
— Пустите! — Он попытался ее оттолкнуть. — Юля, я здесь! Пустите, говорю вам, там моя жена. Куда вы ее увели?
— Мужчина, перестаньте хулиганить. Сейчас милицию вызову!
— Я сам милиция! — Он потряс удостоверением. — Требую меня немедленно пропустить!
На шум вышел главврач.
— Отар Тимурович, пожалуйста, успокойтесь! Вам туда нельзя — там стерильно, вы можете занести инфекцию. Ваша жена в надежных руках. Идите домой — мы вам позвоним, когда возникнет необходимость.
— Никуда я не пойду. Буду здесь сидеть. Если что — я тут. Если кровь будет нужна или лекарство какое.
— Ничего не будет нужно — у нас все есть. И не надо здесь сидеть. Роды первые, они могут длиться долго. Вы же не будете сидеть всю ночь?
— Как долго? Что значит — долго? Она уже так стонет, что невозможно слушать! Вы что — будете ее мучить всю ночь?
— Да никто ее мучить не будет! Ну что вы несете! Сейчас ее осмотрим и скажем, когда она примерно родит.
Врач ушел. Отар с несчастным видом сел рядом с Ольгой.
— Оля, почему ты мне не сказала, что это так ужасно? Я бы ни за что этого не допустил. Не нужно мне никаких детей. Мне Юля нужна — я не могу жить без нее! Оля, как мне плохо! Оля, за что она страдает, скажи? Она такая слабенькая, такая нежная! Она не выдержит!
— Отар, все она выдержит. Поверь мне. И не такая уж она слабенькая. Я всегда была слабее Юльки, а справилась. И она справится.
— Оля, ты сильно мучилась? Что она сейчас чувствует, как думаешь? Что они с ней делают?
— Ничуть я не мучилась — все прошло замечательно! Ведь что такое схватки? Твой сынок пробирается на свет и хочет, чтобы мама своими мышцами его подталкивала к выходу. Ничего плохого врачи с ней не делают, просто помогают ей. Я сейчас позвоню домой, чтоб не волновались, и останусь с тобой, пока она не родит.
Когда Ольга вернулась, Отар сидел, обхватив голову руками, и раскачивался, как от зубной боли. Глаза у него были совершенно безумные. Она погладила его, как маленького, по голове и, обняв, прижалась к плечу.
— Отарчик, все будет хорошо! Вот увидишь. Ты думай о том, что твой Серго сейчас переходит из небытия в бытие, в жизнь. Это же такое чудо! Он родится, и все твои страхи сразу исчезнут, забудутся. Надо только немного потерпеть, подождать его. Ничего, мы дождемся. Зато, какая потом будет радость — ты только представь себе!
— Оля, что бы я делал без тебя? — Лицо Отара прояснилось. Он глубоко вздохнул и перестал раскачиваться. — Вот послушал тебя, и вроде стало легче. Оля, только бы обошлось. Как я их буду любить обоих! Ты даже представить себе не можешь. Никого так не любили, как я их буду любить.
Снова вышел главврач.
— Отар Тимурович, все идет нормально. Вам не о чем тревожиться. Но процесс продлится еще несколько часов. Шли бы вы домой. Ну зачем вам здесь мучиться?
— Кто мучается? Я мучаюсь? Это она там у вас мучается. С ума сойти — несколько часов! Почему так долго? Неужели нельзя, чтобы быстрее? Вдруг у нее сердце не выдержит?
— У Юлии Викторовны вполне здоровое сердце. Держится она хорошо — гораздо лучше вас. Врачей слушается, все делает, как ей говорят. Процесс идет, и ускорять его не нужно — ребенку это не на пользу. Вот выпейте таблетку и идите домой.
— Не хочу таблетку. Никуда не пойду. Что дома буду делать? Я там места себе не найду. Мне здесь легче, рядом с ней. Мы будем здесь ждать, а ты выходи иногда, ладно? Рассказывай, как она там. Скажи ей, что мы с Олей рядом, болеем за нее.
— Да она итак это знает. За вас больше переживает, чем за себя. Говорит − я-то выдержу, а вот как выдержит он? Он же у меня такой мнительный! Испереживается весь. − И смех, и грех с вами.
Врач ушел. Но его слова возымели действие − Отар слегка успокоился. Они долго сидели, прижавшись друг к другу. Склонив голову на его плечо, Ольга задремала.
Вдруг ее будто толкнули. Она открыла глаза. Было около трех часов ночи. Ни звука не доносилось из-за дверей. Но Ольга почувствовала: что-то свершилось. Они посмотрели друг на друга, потом на двери и одновременно встали. Дверь медленно отворилась, и в ее проеме возник уставший главврач.
— Вот и все. Поздравляю! У вас сын. Богатырь, вес 3900. Юлия Викторовна и новорожденный чувствуют себя хорошо. Идите ко мне в кабинет — хоть на диване поспите. Куда ж вам теперь — ночь на дворе.
— Дорогой, можно на них одним глазком взглянуть? — Побледневший Отар умоляюще посмотрел на врача. — Только взглянуть! Разреши, а?
— И не просите. Завтра увидите их в окошко. Ну что, пойдете ко мне?
— Нет, мы на машине. Домой поедем. Спасибо тебе! Навек у тебя в долгу. Дорогим гостем в моем доме всегда будешь. Сына моего видел? Какой он?
— Да только что держал его. Красавец! Глазищи большие, как у мамы, и волосы черные, густые. И орет басом: “О-о-о!” Замечательный мужчина будет.
Счастливый Отар отвез Ольгу домой, пообещав заехать за ними часов в девять утра — чтобы вместе проведать Юлю и посмотреть на маленького Серго. Ольга не помнила, как добралась до постели, — сразу провалилась в сон. Ей показалось, что она только закрыла глаза, как Леночкин голосок пропел над ухом:
— Мамулечка! Уже утро. Просыпайся. Тетя Нино завтракать зовет. А когда ты вернулась — поздно, да? Я тебя не дождалась — заснула. Ну как там тетя Юля? У нее уже кто-нибудь родился?
— Родился, родился! Сыночек Серго родился! Сейчас дядя Отар заедет за нами, и мы поедем к тете Юле. Нам обещали показать мальчика в окошко.
Леночка чуть было не закричала − ура! — но Ольга успела закрыть ей рот ладонью:
— Дочка, не забывай: в доме траур по бабушке. Поэтому громко смеяться и радоваться нельзя. Радуйся потихоньку. Вот и стали мы с тобой свидетелями двух самых главных событий — рождения и смерти. Будем всегда помнить бабушку Тамару, а ее душа там, на небе, будет молиться за нас.
— Наверно, ее душа сейчас рассказывает папиной душе про нас, — задумчиво произнесла Лена.
— Может быть. Хотя мне кажется, что папина душа итак про нас все знает. У меня всю жизнь чувство, что он где-то рядом. Я тебе рассказывала, что одно время слышала его голос — как будто разговаривала с ним. И однажды узнала, что теперь он — твой Ангел-хранитель. Что он всегда будет с тобой рядом, чтобы оберегать
