дополнительными блюдами. Понимая, что система от нее не отстанет, Марина схватила груду булок, выложенных неровными пирамидками. Считыватель удовлетворился, но пропищал, что не следует уделять столько внимания мучному, ее норма была превышена более чем на 40%.
– Отлично – воскликнула она, указывая Борису на считыватель, – теперь могу на ужин не приходить!
Считыватель Бориса был также неумолим, требуя выполнения нормы. Марина быстренько накидала ему такую же груду.
– Смотри-ка, а твоя норма чуть-чуть превышена, – удивилась Марина. – Тебе что, положено есть больше чем мне? Какая несправедливость!
– Это потому, что я работаю головой, – ответил ей Борис, направляясь к ближайшему свободному столику.
– Интересно, а я по-твоему чем работаю? – возмутилась Марина. Но, поставив поднос на стол, задумалась. – А действительно, чем я больше работаю?
– Языком! – Гуля прошла мимо, специально немного задев ее плечом.
Рядом нес подносы раскрасневшийся Володя, смущенно глядя то на Гулю, то на удивленное лицо Марины.
– Вова! – позвала Марина удалявшегося Володю. Он обернулся, вопросительно глядя на нее. Марина показала ему большой палец и, прошептала.
– Мужик, молодец!
Володя зарделся еще больше и побежал ставить подносы на автоматическую мойку, Гуля, делая вид, что не видит своего кавалера, не спеша выплывала из столовой.
– Видел, да? – спросила Марина Бориса, ковыряясь ложкой в тарелке.
– Слышал, – ответил Борис, без удовольствия, методично поглощая еду.
– Нет, вот бы чтобы что-нибудь нормальное приготовить! – возмутилась Марина. – Они тут в игры играют.
– Вовка давно за ней ухаживает, – улыбнулся Борис.
– Да ладно! А почему я не знаю?
– Может просто не хотела знать?
– Может и так… а ты откуда знаешь?
– Ну, я же не слепой!
Константин вошел в малый зал в тот момент, когда мистер Томпсон, стоя около экрана, как учитель у доски. Тихо прошмыгнув по стенке, Костя сел около Анатольича, который старательно записывал себе в блокнот данные с доски.
– Привет, – прошептал Костя, Анатольич молча, по-деловому пожал ему руку. – Ну, много пропустил?
– Как раз вовремя, – шепнул ему Алексей Евгеньевич, сидевший чуть дальше, – готовься, работа предстоит тяжелая.
– Понятно, – Костя достал свой блокнот и, отдышавшись, огляделся.
Павел Сергеевич сидел чуть вдалеке от них, ближе к помощникам Томпсона, которых он уже видел на предыдущем собрании, несколько незнакомых лиц, точно в таких же свитерах, замыкал ряд сияющий Денис, белоснежная рубашка выигрышно смотрелась вместе с серой курткой инженера-подводника.
На экране появился план-график работ, разделенный на четыре больших этапа. Мистер Томпсон сел на свое место.
– Как видно на графике, нашу работу можно разделить на четыре основных этапа. Первый этап включает в себя монтажные работы по подготовке отобранных скважин. Срок выполнения определен в две недели.
Анатольич сильно закашлялся и вопросительно посмотрел на Алексея Евгеньевича.
– Как видно из графика, – начал Алексей Евгеньевич, – вами запланировано переоборудование десяти скважин в течение первой недели, и еще десяти в течение второй, верно?
– Абсолютно точно, срок указан с запасом. Я понимаю Ваш вопрос, поэтому хочу сразу внести ясность. Итак, монтажные работы необходимо провести в максимально кратчайшие сроки. Все работы, выполняемые на платформе и не требующие погружения, могут выполняться в три смены.
– У нас нет столько людей, – прошептал Анатольич, уловив только несколько знакомых слов, но точно ощутив, к чему идет дело.
– Хм, – недовольно прокашлился мистер Томпсон, – мы понимаем, что водолазные работы согласно принятому Регламенту не могут выполняться в круглосуточном режиме. Но необходимость такова, что придется временно отступить от регламента. На данный момент у нас дееспособны четыре группы водолазов. Две группы, а именно первая и вторая, будут выполнять работы по демонтажу оборудования скважин и подготовке к вводу проводников. Ответственный – Константин Антонов.
На экране появился график работ двух групп, Павел Сергеевич коротко бросил взгляд на начавших закипать Алексея и Анатольича, требуя терпения.
– Дневная смена будет проводить прокладку проводников. Данная работа будет проходить под нашим контролем. Ответственный – Денис Козлов, – Томпсон жестом руки представил Дениса, тот учтиво поклонился и бросил победоносный взгляд на Константина.
– Я прошу прощения, мистер Томпсон, – Константин поднял руку вверх. Требуя внимания. – Я не могу точно сказать, какой объем работ содержится в прокладке проводников в шахте скважины, у меня нет информации.
– Вам и не положено это знать, – отрезал его Томпсон. – Данной работой будет заниматься третья и четвертая группа под нашим прямым руководством, надеюсь это Вам понятно?
– Это мне понятно. Вернемся к ночной смене. Получается, что придется работать по двенадцать часов четырнадцать ночных смен подряд. Я хотел бы заметить, что согласно правилам Охраны труда указанный график недопустим.
– Я не хочу Вас обвинять, но, возможно, Вы недостаточно хорошо принимаете для себя ценности нашего общего дела, – давящим тоном ответил ему Томпсон. – Начальнику станции господину Петрову я передал приказ Комитета, регламентирующий наши полномочия.
Павел Сергеевич утвердительно кивнул и сложил руки перед собой ладонями вниз, призывая всех не вступать в спор.
– Если Вы не можете выполнить работу, то, на ближайшем рейсе Вас отправят домой. Вы устали, Константин? – в голосе Томпсона прозвучала явная насмешка, послышались презрительные смешки.
Константин не посмотрел на Дениса, хотя чувствовал, что тот жаждет этого.
– Работы мы не боимся. Меня беспокоит то, что определенный Вами режим не позволит восстановиться организму должным образом, что…
– Не беспокойтесь, после завершения первого этапа всей команде будет дан продолжительный отдых, – Томпсон великодушно улыбнулся. – Мы не будем продолжать дальнейшее бурение, а сконцентрируемся на нашем проекте. У Вас есть еще возражения?
– Да, хотелось бы еще обозначить один момент. Как нам быть с акулами? – Константина начала забавлять беседа, и в его речи появились оттенки сарказма. Томпсон уловил это, и лицо его побелело от гнева.
– Мне кажется, что сегодня вопрос с акулами был решен, разве не так? – с холодной яростью ответил Томпсон.
– Я бы хотел довести до сведения новые обстоятельства, – подчеркнуто вежливо продолжил Константин.
Анатольич вопросительно кивал Алексею, требуя перевода. Алексей зашептал ему телеграфным текстом.
– Я прошу пару минут, и вы сами все увидите, – Костя набрал акустическое отделение.
– Да, Костя, – ответил ему по-русски Борис.
– Ты можешь вывести нас на экран?
– Да, но пусть освободят канал.
– Отключите, пожалуйста, Вашу презентацию, – обратился Костя к Томпсону.
Экран погас, и тут же зажегся снова, медленно прорисовывая станцию. Экран помигал еще несколько раз, и появилась четкая объемная модель станции, замкнутая кольцом медленно плывущих, будто танцующих акул.
– Черт возьми! – выпалил Анатольич. – Сколько же их!
Павел Сергеевич напряженно всматривался, на правом виске начала пульсировать вена. Томпсон активно перешептывался с коллегами, удавалось разобрать несколько отдельных слов, но и по интонациям было понятно, что мнения разделились.
– Мы же тут собрались не океаническую фауну изучать? – с явной издевкой сказал Томпсон. – Быть может, Вы боитесь, да, Константин?
Раздался жидкий смешок, быстро стушевавшийся перед собственной фальшью.
– Не вижу ничего позорного в страхе, – спокойно ответил ему Константин. – Акулы опасные животные, работа в подобных условиях очень высокий риск для людей.
– Но, как мы видим, они не пересекают границы защитного контура? Опасности нет, Вы должны доверять системе.
– Мы уже имеем два факта прохода акул через контур, а если вспомнить события, случившиеся после перехода последней отметки…
– Мы уже определили, что тогда имело место некорректная работа системы «Заслон». Мы не будем больше возвращаться к этому вопросу, это понятно?! – Томпсон уже не скрывая гнева, перешел почти на крик. – Ваше присутствие здесь больше не требуется. Все инструкции получите от руководителя работ господина Козлова.
Константин посмотрел на Павла Сергеевича, тот утвердительно кивнул. Свернув свой блокнот, Константин вышел. Дверь закрылась, скрыв собой раскаленную атмосферу переговорной.
Поверяло легким ветерком, вдалеке слышались веселые голоса, задорный смех, Костя, продолжая стоять у двери, медленно остывал, глубок вдыхая этот воздух свободы.
Браслет несколько раз провибрировал, в кармане настойчиво что-то пищало. Он вспомнил, что не выключил передатчик, Костя достал надрывающийся наушник и вставил в ухо.
– Ты где? – голос Марины выдал беспокойство, – освободился?
– Освободили, – коротко ответил он.
– Это мы слышали, – Марина долго молчала, – мы с Борькой ждем тебя, есть что показать.
– Честно говоря, я устал, – искренне вздохнул Костя, – может потом?
– Это недолго, давай быстрее, – Марина отключила связь.
Войдя в акустическое отделение, Костя почувствовал запах свежей выпечки, живот тут же напомнил о своих правах, призывно заурчав военный марш.
– Чай будешь? – спросила Марина, видя как он пристраивается рядом с тарелкой с булками.
– Не откажусь, без сахара.
Марина схватила чайник и побежала за водой. Костя взял верхнюю булку и примерялся, какой край откусить первым.
– Что думаешь? – спросил его Борис, не отрываясь от монитора, открыв одно ухо, огромные наушники почти полностью обхватывали его голову.
– Ничего не думаю, сам знаешь, наше дело телячье, – Костя прожевал последние слова, откусив почти половину булки.
– Думаешь, Павел Сергеевич не сможет повлиять?
– Думаю, что Павел Сергеевич здесь последний раз, собственно как и я, да и ты, уж извини.
– Я все понимаю. Моя лаборатория стоит слишком дорого, эти метры и так стоили очень много.
– Никто не считает, сколько что стоит, в глазах Правления только цифры. Честно сказать, я и сам хочу закончить, устал.
– Не, это ты сейчас так говоришь. Можешь кого-нибудь другого обманывать.
– Мне иногда кажется, что ты прикидываешься слепым, за дураков нас держишь.
– Нет, не прикидываюсь. Я все же не совсем слепой, а за дураков никто вас не держит, и так все понятно.
– Вот гад! – Костя принялся за вторую булку и кивнул входящей Марине на Бориса. – Он только что нас дураками назвал.
– Так это он вас назвал дураками, меня он не посмеет, верно, Боря? – Марина хищно улыбнулась, поигрывая пальцами правой руки.
– Тебя ни за что, – ответил Борис, потирая травмированную руку.
– Вот видишь, а все потому, что он меня любит, – Марина по-детски рассмеялась и захлопала ресницами.
– Чай давай, сирена, – Костя пытался делать серьезное лицо, но глядя на жену ничего не получалось. – Что вы хотели мне показать такого?
– Ты пей свой чай, а то еще пропустишь самое важное, – Марина села рядом и настойчиво протягивала ему еще одну здоровую булку. Видя его сомнения, она пояснила. – Мы их видеть уже не можем, это все тебе принесли.
Получив разрешение, он с удовольствием
