написанное, что мною выложено, посчитал ложью клеветой и пасквилем на русский народ, как об этом всегда подчёркнуто – осуждающе утверждает официальное научное мнение. Однако в этот раз всё оказалось по другому. Потому что в это же время я знакомился с известным в археологических кругах , весьма интересным материалом академика В.Л. Янина, посвящённым сбору и исследованию многочисленных берестяных грамот, ведущих, кстати, своё начало ещё из времён 10 века, однако наибольший поток находок приходится фактически на то же самое время , что описывает Адам Олеарий, с разницей, что он описывает Москву, а берестяные грамоты, главным образом, обнаруживаются в Новгороде Великом. Однако, как мне кажется, и что подтверждает сам академикВ.Л. Янин, москвичи и новгородцы, по сути, были одним народом, а то обстоятельство, что в Москве найдено сравнительно небольшое число берестяных грамот, говорит лишь о том, что климатические условия для сохранения берестяных грамот в Новгороде были гораздо щадящие, чем в Москве.
Что привлекло моё особое внимание, так это само по себе внешнее графическое оформление берестяных грамот. Дело в том, что работая с глаголическими артефактами, было чётко и ясно видна та крайняя степень аккуратности, с которой вырисовывались самые затейливые узоры этой письменности. Вот, кстати, один из наглядных примеров, приведённый выше.
Если сравнивать образцы глаголических записей и записей кириллических, производимых на бересте, выявляются весьма характерные особенности, одну из которых подчеркнул сам академик В.Л. Янин. Это особенность состоит в массовости. Иными словами говоря, если глаголические тексты писались, в основном, редкими писцами, то тексты берестяных грамот отличаются огромным разбросом адресатов; создаётся впечатление, что, по крайней мере, довольно значительное число населения владело навыками пользования кириллицей. И это обстоятельство несколько настораживает, если учитывать то, что даже спустя более трёх веков назад, накануне Октябрьской революции 1917 года, основная масса народа, по сути, была безграмотной. Поэтому, вопрос звучит так – откуда, по какой причине в то самое время, когда нравы народа выходят за рамки приличий, одновременно возникает огромный всплеск интереса к умению писать? Чем же были движимы люди, торопливо и коряво выводя знаки на грамотах? И почему всплеск интереса к владению письмом со временем пропал?
Настораживает также ещё три момента:
1. Первое, на что приходится обращать внимание – какой – то совершенно невообразимый почерк абсолютно всех без исключения текстов берестяных грамот, - как будто написано, как говорится, куриной лапой, насколько всё неаккуратно и безобразно. Складывается впечатление, как будто люди нехотя, через силу пишут свои записки. Это раз .
2. Второе. Анализируя находки берестяных грамот, удалось установить довольно значительное число грамот, где в качестве текста был написан сам кириллический алфавит (как и в прилагаемом случае). Такое обилие «азбук», даёт определённую пищу для размышлений. По всей очевидности, большинство всех тех, кто пользовался этими «Справочниками», также весьма нехотя относились к тому, чтобы хранить алфавит русского языка в памяти, как это делаем мы сегодня. Людей же, хранивших такого рода «справочники», по всей видимости, также гнала особая нужда иметь перед собою, в случае крайней на то необходимости, наглядный образец того, как надо правильно писать те или иные символы.
3. Наконец, ещё одной особенностью кириллических берестяных грамот является то, что в ту пору, как известно, никакой почты не было, поэтому берестяные грамоты носились «оказией», т.е. «подвернувшимся удобным случаем», (во всяком случае, таким образом трактуют хождение берестяных грамот на Руси официальные представители науки). Однако, настораживает другое: какого – то значительного количества текстов, где бы фиксировались какие – либо торговые гарантии, займовые обязательства и т.д., среди берестяных грамот вовсе не обнаруживается. Чаще всего содержанием огромного количества берестяных грамот являются малозначительные бытовые подробности, по своему характеру напоминающие объяснительные записки. Т.е. писали «ни о чём», что выглядит несколько странно. Да и сам пишущий материал как будто был рассчитан лишь на короткое время, после чего он становился совершенно не нужен. К чему это?
И вот если смотреть на весь этот огромный набор берестяных грамот, если вникнуть в общий смысл текстов, то получается так, что берестяные грамоты – это действительно вынужденная мера , которую пришлось принимать честным и порядочным людям России, чтобы каким – то образом избавить себя от той царившей в России атмосферы тотальной лжи и массового порока, обуявшего значительные народные массы.
Ибо хоть как – то научившийся писать человек, чтобы у адресата, которому адресуется берестяная грамота, не возникало сомнений в том, что отправитель является мошенником и лгуном, сам текст грамоты гарантировал «истинность» содержимого. И ведь недаром русскому народу известны поговорки «Слово – не воробей, вылетит, - не поймаешь», а также «Что написано пером, не вырубишь топором».
Таким образом, не будь в России той царящей лживой атмосферы, когда каждый гражданин мог стать невинной жертвой обмана или лживой провокации, как раз и предназначена была «индивидуальная регламентация», когда любой человек, нехотя, через силу, чтобы не быть заподозренным во лжи, обязан был на бересте изложить свои мысли, и только таким образом гарантировать получателя, что он не лжец.
Трудно представить, что даже если необходимо было о чём – то советоваться даже с родными и близкими, то приходилось для подтверждения своих слов всё сказанное переносить на бересту (очевидно, само по себе хранение этих грамот привело к всплеску интереса к созданию , скажем, берестяных туесков, где можно было на длительно хранить получаемые берестяные грамоты.
Вдогонку к приведённым аргументам можно напомнить о том, что издавна в России , чтобы потом не могли обвинить власть в халатности, при снятии любых показаний (как с потерпевших, так и с самих преступников), в качестве гарантии требовалось каждый лист показаний подтверждать собственной подписью (вот почему среди преступников, осуждаемых на длительные года, способных расписываться было больше, чем среднестатистическое владение грамотой.
Это значит, что будь в России чудесная атмосфера понимания друг друга, не имея против друг друга ложных обвинений и каких – либо «подстав», имея справедливую систему жизнеустройства, когда не требовалось особо без нужды убивать друг друга, русскому народу, в целом, глубоко было наплевать на свою грамотность, потому что , скажем, сельский труд, он не был приспособлен к формированию грамотности населения, потому что традиции его ведения продолжали передаваться в устной форме. Более того, неграмотность подавляющего числа населения не считалась пороком вплоть до объявления В.И.Лениным программы «ликбеза» , потому что большинство крестьян уже в 20-м веке всё также занимались сельским хозяйством по традиции.
Поэтому и неудивительно то, что с 17 века , когда наука выходит из недр религии, только ей и поручается функция формирования грамотности у всех тех граждан, кому это требовалось по роду занятий. К этому же времени нужда в написании гарантий простыми людьми друг другу, отпадает, потому что сама по себе регламентация , т.е. необходимость специального подтверждения своих слов с помощью письма, на фоне наработанной традиции использования в быту вместо лжи правды, позволила русскому народу избавиться от массовой письменности. Кстати, в это же время по странному обстоятельству совпадения начинает входить в моду среди русских купцов обычай «устного заключения договоров» , когда чаще всего не требовался писаный договор, а «купеческое слово» было гарантией, что все условия , которые требовались, будут неукоснительно исполнены. И вот только начало первой мировой войны послужило тем толчком, когда купцы стали всё чаще нарушать своё слово, изготавливая, скажем, вместо кожаных подошв сапогов, бумажные, и , таким образом, купечество, превратившись в шайку мироедов и мошенников, вновь заставили людей становиться грамотными и не доверять друг другу.
Что же касается современного состояния с наличием лжи в научном обороте, то он уже, как говорится, зашкаливает за все пределы. Ибо если ложь была , в основном, длительные времена уделом и забавой простого народа, то теперь этим пороком подчистую страдает вся российская элита. Сегодня лгут все, кому не лень. Лжёт Президент страны, лжёт Премьер –Министр, лжёт Государственная Дума и Федеральное Собрание. Лгут все чиновники, начиная с сельского уровня. Но самое страшное - вся академическая наука насквозь поражена ложью, причём, уже даже особо не скрываемой.
О чём можно говорить, если тот же Президент РАН , говоря о лженауке, откровенно лжёт, говоря, что лженаукой поражена всего лишь половина деятелей науки, тогда как в действительности лживыми тварями фактически является абсолютная часть науки, т.е. буквально, 99.9% академиков. Да что там говорить, когда всё кругом извращено, когда говорят одно, имеют в виду другое, а делают третье.
И естественно, к стране, где царствует тотальная ложь и подлоги, никакого уважения со стороны более адекватных стран нет и не будет. Ясное дело, что борясь с ложью, распространяемой российской элитой, те же американцы и европейцы также будут пользоваться безмерной, откровенной, циничной и наглой ложью, как это принято истэблишментом России.
Поэтому выход из этого состояния может , для начала, пока один – необходима строгая коллективная регламентация , и прежде всего, в науке, всего того, что будучи извращённым, может нанести непоправимый вред обществу в целом.
Вот поэтому, если ещё до сих пор политическое руководство страны, руководство РАН с явной прохладцей относилось к тотальной регламентации всех уровней жизни страны, то теперь без такой регламентации можно очень легко приобрести крупные и очень крупные неприятности.
Уроки, которые нам даёт практика использования в науке принципов ядерно-физического постмодернизма и эпистологического анархизма, ясно показывает, что из академической науки фактически вымыты адекватные люди, что даже те академики, кто когда – то ранее блистал своим здравомыслием, сегодня несут откровенную, ничем не прикрываемую чушь. Лично по своему опыту сужу, но наблюдая за рядом академиков, мне так и не удалось определиться с адекватностью хотя бы одного – двух нынешних академиков. Ибо , вроде бы, с одной стороны смотришь на того ил иного академика, и сердце елеем покрывается от его разумных речей. Но когда ты смотришь на него же, но при этом ясно понимаешь, что он изрыгает чудовищный научный бред, так и хочется такого идиота взять за шкирку, да в бочку с
не опасаясь, что прочитавшие возмутятся и выразят своё неудовольствие.
И цель-то данного эссе именно в том, чтобы написать что-нибудь пикантное.
Браво, г-н Стрельцов, пишите ещё!