6. РАЗЯЩИЙ МЕЧ СВЯТОСЛАВА
6.5. БАЛКАНСКАЯ ВОЙНА
I
Ромеи хотели новой войны. Чтобы не платить дань, чтобы отомстить за недавнее унижение, а главное – чтобы избавиться от постоянного страха перед новым соседом. Цимисхий убедился в своём ничтожестве перед Святославом – русский полководец храбрее, упорнее, искуснее. Всегда ли он будет так милостив? Нового натиска русских дружин империи не пережить. Цимисхий и представить не мог, что для кого-то Константинополь не является предметом вожделения. Святослав силён, опасен, открытая война против него невозможна. Значит, остаётся внезапным ударом покончить с тигром в его логове, когда он не готов к отпору. Страшно, конечно, но ещё страшнее постоянно ожидать от него нападения, не зная, когда это случится (и случится ли вообще?).
Войну со Святославом византийские историки преподносят как войну с Русью, но это совсем не так. При встрече с общерусским войском ромеи всегда капитулировали. Всегда. Без исключений. Военные возможности империи не позволяли ей выдержать решительную схватку с русским государством один на один. Цимисхий никогда бы и не решился на открытую агрессию, если бы ему на самом деле угрожала большая война. Но активность Святослава на Балканах вызывала в Киеве раздражение и затаённую ненависть. Цимисхий уже выяснил, что помощи из Руси Святослав не дождётся, что среди киевской знати многие желали смерти великому князю и что мстить за него киевляне не намерены. Только при этих условиях противоборство со Святославом не превращалось в самоубийственную авантюру.
Причины и цели войны ромеи тщательно скрывали. Если верить Льву Диакону (а доверять ему рискованно), то переговоры Цимисхия со Святославом напоминали разговор глухих:
“И вот [Иоанн] отрядил к нему послов с требованием, чтобы он, получив обещанную императором Никифором за набег на мисян награду, удалился в свои области и к Киммерийскому Боспору…”
(Лев Диакон “История”, кн. VI.8, с. 55-56, М.,1988)
“Ромейским послам [Сфендослав] ответил надменно и дерзко: “Я уйду из этой богатой страны не раньше, чем получу большую денежную дань и выкуп за все захваченные мною в ходе войны города и за всех пленных <…>, а иначе пусть и не надеются на заключение мира с тавроскифами”
(Там же, кн. VI.10, с. 56)
Цимисхий согласен заплатить, если Святослав уйдёт из Болгарии, Святослав согласен уйти, если Цимисхий ему заплатит. Тогда в чём проблема? Договаривайтесь о размерах выплат и заключайте мир. Вместо этого нагнетается антирусская истерия, со всех концов империи спешно стягиваются войска, пусть и в ущерб государственным интересам. “А император Иоанн торопил азиатские войска с переправой через Геллеспонт в Европу” (там же, кн. VI.13, с. 59). Надо же, как приспичило. Выводя войска из Азии, Цимисхий тем самым без боя отдавал арабам все завоевания императора Никифора. И ради чего?
Святослав даже не думал нападать на империю, в это время в Переяславце он разбирал накопившиеся проблемы своего государства. Князь не воспользовался мятежом Варды Фоки (там же, кн. VII.1-8, с. 60-66), хотя, казалось, вот удобный момент, чтобы вмешаться в борьбу за власть у соседей и прихлопнуть надоевшего Цимисхия. Но Цимисхий спокойно отозвал войска с европейской границы и бросил их на подавление мятежа, он знал, что Святослав не стремится к войне. По крайней мере, сейчас. Тогда сложно объяснить, зачем Цимисхий пожертвовал азиатскими владениями империи и ввязался в тяжёлую войну с сомнительным исходом. Лев Диакон снова принялся бросаться обвинениями в адрес русов, а потом выдал: “Государь не выносил их надменной наглости” (там же, кн. VII.9, с. 66-67). Ну, если это считать достаточной причиной для войны, тогда должны постоянно воевать все против всех. И притом, такое определение больше подходит к самим византийцам. Во всяком случае, именно так отзывался о них Лиутпранд Кремонский, после неудачи своей миссии в Константинополе, где он сполна испытал на себе все означенные черты византийского национального характера (Лиутпранд Кремонский “Антаподосис; Книга об Оттоне; Отчет о посольстве в Константинополь”, с. 124-145, М., 2006).
Византийские историки лицемерно обвиняют русов в захвате и грабеже Болгарии: “Сфендослав… не в силах был сдержать своих устремлений; возбужденный надеждой получить богатство, видя себя во сне владетелем страны мисян” (Лев Диакон); “росы рассматривали Болгарию как свою военную добычу” (Скилица). А между тем, когда византийцы вторглись в Болгарию, то нашли её города неразграбленными – и разграбили их сами, болгарский царь и болгарская знать по-прежнему управляли своими владениями, которые впоследствии присвоили отнюдь не русы, а единоверцы ромеи. Святослав не направлял гарнизоны в болгарские города, не приводил там к власти своих ставленников, не заставлял болгар выплачивать дань, царь Борис сохранил свой трон. Святослав оставил Болгарию в покое, она была ему совершенно не нужна. А нужна ли была Болгария византийцам?
Во времена правления на Руси княгини Ольги ничего не мешало ромеям захватить Болгарию, появись у них такое желание. Болгарский царь Пётр стал покорным слугой византийского василевса, сама Болгария безвольно подчинилась константинопольскому владычеству, эпоха болгаро-византийских войн предана забвению. В результате капитуляции царя Петра воинский дух в народе постепенно угас, и болгары перестали быть воинами. Страна осталась без защиты. Вмешательства Руси можно было не опасаться – беззубая и бесхребетная политика правительства Ольги полностью развязывала руки константинопольским ястребам. Однако же, ромеи не пытались преобразовать Болгарию в свою провинцию. Выгоднее иметь под рукой исполнительного и безотказного вассала, которого всегда можно превратить в грушу для битья.
Болгария не нужна была ни Руси, ни Византии и причина разразившейся войны заключалась совсем не в ней. Византийские историки рьяно пытались убедить своих читателей в чистоте и благородстве намерений Константинополя. Куда уж благороднее: спасение несчастной страны, изнывавшей под иноземным игом. Но на проверку, в спасении Болгария ничуть не нуждалась, поскольку оставалась свободна, а если даже от чего-нибудь и страдала, так это от самодурства ромеев. Не ради Болгарии велась война, не она являлась призом для победителя. Ей предназначалось нечто иное – Болгария использована в качестве прикрытия истинных целей византийского руководства. Для Болгарии, которую якобы спасали, итогом войны стала потеря национальной государственности. Это ясно показывает, что своих целей византийцы не достигли и постарались хотя бы так вознаградить себя за неудачу. Истинные цели ромеев выдаёт одна особенность их рассказов о балканской войне.
Для византийских историков характерно полное игнорирование города Переяславца – столицы князя Святослава. Киев они знали, Чернигов, Смоленск, Любеч знали, про отдалённый Новгород тоже слышали, мелкую крепостицу Доростол не забыли, а вот о Переяславце, как в рот воды набрали. Хотя в истории балканской войны этот город играл ключевую роль, да и от границ империи располагался недалеко. А вот не хотели его упоминать, просто табу какое-то, если же никак без него не обойтись, то заменяли на Доростол. Ну, хоть бы какое-то мимолётное упоминание, ведь читателям нужны сведения о Святославе, иначе историческая картина получится искажённой. Но именно такой картины и добивались византийские историки, убеждая читателей, что русское войско располагалось в Болгарии и только в Болгарии, а центром земель Святослава будто бы стал Доростол.
Окончательно победить Святослава удалось бы, только отняв у него Переяславец. В противном случае у русского князя всегда оставалась возможность накопить силы и нанести ответный удар. Как раз Переяславец ромеи и наметили в качестве основной цели, этим и объясняется запрет на любые упоминания о нём. Не будь запрета, молчание не стало бы абсолютным, непременно нашёлся бы историк, желавший показать свою осведомлённость. Но стратегическая цель составляет государственную тайну. Не Болгарию избавляли ромеи, а сами стремились избавиться от опасного соседа. Правда, после окончания войны эти сведения уже не имели военного значения. А тогда пришлось бы признать, что войну ромеи с треском проиграли, и что стратег из Цимисхия никакой. Вместо этого византийские историки состряпали миф о благородных ромеях, которые пришли на помощь соседям исключительно из христианского сострадания. А что потом разграбили Болгарию до основания, так надо же оплатить тяготы войны.
Цимисхий замыслил договориться с болгарами, чтобы они свободно пропустили его войско, а затем намеревался быстрым маршем пересечь Болгарию и обрушиться на ничего не подозревающих русов. Если повезёт, то можно покончить со Святославом, не повезёт, так вынудить его вернуться в Киев и не появляться больше на Дунае. План имел все шансы на удачу, василевс только одного не учёл – противник ему достался не по зубам.
II
Вопрос о войне решён окончательно, Цимисхий счёл себя сильнее Святослава и отбросил прочь миролюбивую риторику. Отныне стратегия одна – раздавить, растоптать, изничтожить, всегда прав сильнейший:
“… император решил незамедлительно со всем усердием готовиться к войне, дабы предупредить нашествие [Сфендослава] и преградить ему доступ к столице. Он тут же набрал отряд из храбрых и отважных мужей, назвал их “бессмертными” и приказал находиться при нем <…> торопил азиатские войска с переправой через Геллеспонт в Европу. Он приказал им провести зиму в областях Фракии и Македонии, ежедневно упражняясь во владении оружием, чтобы не оказаться неспособными к предстоящим боям и не быть разбитыми неприятелем. [Он повелел им], чтобы они дожидались весны, – когда же весна рассеет зимнее ненастье и лик земли окончательно прояснится, он сам прибудет к ним, ведя за собой войска свои, и со всеми силами обрушится на тавроскифов”
(Лев Диакон “История”, кн. VI.11-12, с. 57, 59, М.,1988)
“Полюбовавшись искусным плаванием кораблей в боевом строю и показательным сражением между ними (было их вместе с ладьями и челнами, которые теперь в народе называются галеями и монериями, более трехсот), император наградил гребцов и воинов деньгами и послал их на Истр для охраны речного пути,– чтобы скифы не могли уплыть на родину и на Киммерийский Боспор в том случае, если они будут обращены в бегство”
(Там же, кн. VIII.1, с. 68)
Стенания о горестной судьбе поверженной Болгарии не скроют очевидного факта: агрессор в этой войне – Византия и её цели далеки от показного благочестия. Едва ли Святослав оказался захвачен ромеями врасплох. Он не мог не знать, что Византия полным ходом готовится к войне, и не обманывался относительно её намерений, а значит, должен был подготовить свои ответные действия. Да в любом случае, реакция правящих
