(Д.Быков «Господа, всё сначала»/ «Новая газ.», 2 июня 2017)
То, что поэты много лгут, заметил ещё Гесиод. Есть об этом у Платона в «Государстве», у Ницше; а при Толстом и Бунине лучше было эту тему не трогать, чтобы лишний раз их не расстраивать. Вполне земной, очень основательный (даром, что – примерный католик, а может быть, - именно потому, что примерный католик) Г.К.Честертон писал в своей «Автобиографии»: «Странно сопоставлять мир, который видит стихотворец, с миром, в котором он живёт» (возможно, самым близким и свежим для него примером служили ирландец Йейтс, которого Честертон высоко ценил как поэта, и Н.Гумилёв, с которым Честертон пообщался в июне 1917 года, одержимые безумной применительно к современным условиям идеей поэтократии. Впрочем, под впечатлением ирландского восстания 1916 года и русской революции 1917 года, которую Честертон тоже наблюдал вблизи, в обоих случаях энергично поддержанных Германией - противником и Британии, и России, Честертон чрезвычайно критически отзывается о русских и ирландцах в целом. Он относится к Гумилёву – «типичному русскому» по его мнению – так же, как многие из влиятельных его современников – англичан привыкли относиться к ирландцам, тоже «начисто лишённым здравого смысла». Родство кельтской и русской душ – совсем не иллюзия).
Платон вообще считал, что в идеальном государстве не должно быть поэтов.
*
Калиостро (в одноимённой повести А.Толстого) следующим образом отговаривал Алексея Федяшева от его идеи оживить портрет княгини Прасковьи Тулуповой, в который Федяшев так влюбился: «Материализация чувственных идей – одна из труднейших и опаснейших задач нашей науки … Во время материализации часто обнаруживаются роковые недочёты той идеи, которая материализуется, а иногда и её совершенная непригодность к жизни». Вот и мы, материализовав сто лет зазад свою национальную мечту, до сих пор не можем расхлебать результаты этой материализации (А.И.Солженицын «Размышления над русской революцией», «Красное колесо»). Вторым изданием повесть А.Толстого была опубликована во Владивостоке в том же 1922 году, что и первое, под саркастическим названием «Счастье любви». В дальнейшем название стало нейтральным - «Граф Калиостро».
*
Д.Быков представляет это своё сочинение как «несколько формулировок» к «разработке политической платформы оппозиции». Он предлагает то, «чего ещё не было» как «глоток свежего ветра»: «концепцию русского модерна» - «единственную альтернативу сегодняшнему гниению». Он констатирует «колоссальное падение по всем параметрам», начиная с 1985 года, «падение, в которое мы вовлекли за собой весь мир» (многие ли согласятся с тем, что мы эти 32 года только падали, и, мало того, - что следом за нами все 32 года падал и весь остальной мир?) «Стоило напечатать Гумилёва – и сорвало всю резьбу, грубо говоря, метафорой российских реформ оказался эксперимент на Чернобыльской АЭС, когда вместо благих перемен получили катастрофу планетарного масштаба». Вот он и предлагает вернуться в то, «докатастрофическое состояние», в 1985 год и начать «всё сначала» - статья так и названа.
Но «метафору российских реформ» следовало бы поискать где-нибудь в другом месте. Сборник Гумилёва подписан к печати в издательстве «Мерани» в Тбилиси через 27 месяцев после Чернобыля, да и «Архипелаг ГУЛАГ» «Новый мир» публиковал миллионным тиражом в том же 1988 году. Чернобыль никоим образом не связан ни с реформами в целом, ни с гласностью, в частности. Конструкция реактора была неудачной, в том числе - и в отношении безопасности, от неё очень скоро отказались. Неудачным было и решение подчинить АЭС гидроэнергетикам, недостаточно знакомым с рисками в эксплуатации реакторов (да ещё и республиканским властям, требующим наращивания мощностей любой ценой). Так что это – обычное для научных и околонаучных текстов Д.Быкова манипулирование фактами, вплоть до самой их очерёдности, не говоря уже о причинно-следственных связях.
Свой призыв вернуться в ситуацию 1985 года Д.Быков обосновывает следующим образом: «Советский Союз был разным на разных этапах своего существования, в 1986 году он далеко не сводился к отсутствию колбасы, железному занавесу (уже весьма щелястому) и поддержке международного терроризма» (это – один из распространённых приёмов облапошивания: Д.Быков прямо не говорит, что во всём остальном были одни лишь головокружительные успехи, ему достаточно, если какая-то часть читателей именно так воспримет эту хитрую его конструкцию). «Сегодня против этих грубых упрощений и ложных отождествлений аккуратно начинают возражать – назовём статью Марка Амусина». Опять демагогический приём: Д.Быков прямо не утверждает, что за его концепцией стоит некая плеяда авторитетных единомышленников, и М.Амусин – типичный представитель этой плеяды; Д.Быкову достаточно того, чтобы читатели, не заглядывавшие в этот номер журнала «Нева» (2017, № 4), именно таким образом восприняли его высказывание. Всё совсем не так. М.Амусин прямо говорит: «В 70-е годы был не только утрачен импульс авангардного научно-технического развития, но и обозначилась явная социальная стагнация, разочарование, цинизм среди самых широких слоёв населения» (мы знаем, Высоцкий пел тогда именно об этом: «Нет, ребята, всё не так!»
Как ни противно разбираться во всяких подобных подтасовках и манипуляциях Д.Быкова, придётся копаться в них и дальше, на слишком серьёзное он замахивается. М.Амусин продолжает: «Результат известен. Действительность эта в один прекрасный день рухнула как карточный домик». М.Амусин прямо называет виновных – «советских и партийных функционеров с их ограниченностью, недальновидностью, неспособностью понять тренды времени и попросту со страхом утратить монополию на власть». Внешне эта тенденция выглядела как «гонка на лафетах» («История России. Век XX»., Т. 2. 1939 – 2007. Под ред. А.Б.Зубова. М., АСТРЕЛЬ, АСТ, 2009, с. 510): вереница торжественных похорон – М.А.Суслова (февраль1982; хоть он и не был генсеком, но более 30 лет руководил важнейшим и исторически, и для нашего обсуждения сектором – идеологией), Л.И.Брежнева (ноябрь 1982), Ю.В.Андропова (1984), К.У.Черненко (1985). В промежутке между Андроповым и Черненко похоронили торжественно ещё одного влиятельного старца - министра обороны маршала Д.Ф.Устинова. В сущности, в десятилетие 1975 – 1985 годов страной управляли ограниченно-дееспособные, полуживые люди.
М.Амусин обходит стороной ряд важнейших проблем, с которыми сталкивались эти генсеки. То, что «победное шествие социализма по планете» оказалось совсем не таким необратимым, каким его считали вчера. С вершины своего могущества, овладев уже третью человеческого и военного потенциала мира, «социализм» начал тогда уже очень заметно отступать, ощутимо грозя совсем скорым обрушением. По всем швам трещали (начиная, хотя бы с 1980 года, с Польши) и Варшавский договор, и СЭВ (при том, что Катынь 1940 года, Восточная Германия 1953 года, Будапешт 1956 года и Прага 1968 года оставались незаживающими, очень чувствительно напоминающими о себе ранами). К 1985 году уже шестой год бушевала кровопролитная и безнадёжная по своим результатам война в Афганистане. Всего она унесла 15 тысяч жизней советских военнослужащих (к началу 1985 года, получается, - уже тысяч 7 – 8, а 1984 год был особенно тяжёлым – больше 2200 погибших; и это не считая громадного числа раненых и калек). А были ещё острые конфликты в Анголе и Мозамбике, там воевали, в основном, кубинцы.
Советские руководители с проектом «торжества социализма» во всём мире оказались к этому времени в положении Паниковского, осознавшего, что похищенная у Корейко гиря – никакая не золотая, а обычная – чугунная. Всё что остаётся в такой ситуации – бессмысленно бормотать: «Пилите, Шура, пилите!»
Угрожающим, если не совсем катастрофическим было к этому времени положение в промышленности и сельском хозяйстве. Научно-техническое развитие было во многих отраслях совсем не таким авангардным, как в ракетостроении и в ядерных средствах поражения. Практически безнадёжным было отставание в производительности труда, а соответственно в заработной плате и в уровне жизни работников. Труднопреодолимое отставание в электронике, вычислительной технике, кибернетике, генетике было результатом преступного вмешательства партийного руководства в развитие этих отраслей знания. Сельское хозяйство так и не восстановилось после разрушения его в 1921 – 1922 годах и на рубеже 20-х – 30-х годов. Россия – главный экспортёр зерна в 1913 году теперь ввозила до трети потребляемого зерна. Это, в свою очередь, мешало восстановлению производства мяса. Дефицитны были чуть ли не все товары массового потребления. Неудовлетворённый спрос в значительной мере удовлетворялся подпольным производством и чёрным рынком, как с ними ни боролись власти; различными формами импорта.
При острой нехватке подвижного состава и перегрузке железных дорог по стране путешествовали тысячи пустых грузовых вагонов, которыми соответствующие предприятия отчитывались в выполнении плановых заданий: на определённых станциях находились специальные люди, которые срывали пломбы с указанных им вагонов (после того, как пломба сорвана, за содержимое отвечает железная дорога, а с неё – какой спрос!) Начальники таких предприятий получали солидные премии за выполнение планового задания. Кого-то ловили на этих проделках, снимали, наказывали, но искоренить это зло не было никакой возможности. Это – только малая (просто – очень уж наглядная) часть пороков реальной плановой системы.
С вредным влиянием «враждебной идеологии» боролись всеми доступными средствами: психушками (П.Григоренко и др.), ссылками (А.Сахаров и др.), лагерями, лишением средств к существованию, высылкой за рубеж: «на безвозмездной основе» (как А.Солженицына) или – в порядке обмена на какого-нибудь хмыря (случай В.Буковского). Глушилками старательно подавляли «вражеские голоса».
М.Амусин не только не поддерживает («авансом») идеи Д.Быкова (на что Д.Быков косвенно намекает), но в добавление к упомянутому выше наносит просто смертельный удар по основному тезису Д.Быкова: «В 60-е годы в стране сложилась особая констелляция, благоприятная для социально-культурного прорыва. Несмотря на множество дефектов, огрехов, неувязок “проекта”, несмотря на огромные неоправданные жертвы, принесённые обществом совсем недавно, многие полагали, что эти жертвы были не напрасны, что жизнь меняется к лучшему, а ориентирами изменений служат справедливость, равенство, солидарность. Они знали, что достаток и комфорт в странах Запада намного выше, чем в их стране, но находили основания для “собственной гордости” как в государственных достижениях, так и в чувстве солидарности и исторической правды. И этот редкостный шанс рывка в будущее на порыве попутного ветра был бездарно, позорно упущен» … Можно сказать «обобщённо и недифференцированно»: … «в итоге инерционные начала человеческой природы, греховной и ущербной,
Так как Д Быков является поэтом, то логичен вопрос: Много ли наврал господин Д Быков в этой статье?