свернет направо, затем налево, затем пойдет вниз с уклоном вверх, потом будет развилка, и она выйдет к Цитадели. Ну, или к Отстойникам. Это как повезет!
- Направо, налево, вниз, вверх до развилки. Там будет Цитадель. - повторила Сейлормун, чтобы лучше запомнить.
- Или Отстойники. – добавил Нект.
- Или Отстойники. – повторила Сейлормун. – А кто ее приглашал? Как мне вас ей представить?
- Зойсайт. – широко улыбнулся Нект. – Кстати, вы господина Тояму Токанаву не видели? А то у нас Божественный объявился, надо бы его депортировать на историческую родину.
Сейлормун почему-то вздрогнула.
- В посольство сходите. Он, наверное, там будет.
- Непременно схожу. Сайонара!
- Угу! – кивнула ошарашенная Сейлормун и второй раз попыталась подумать, глядя, как рыжеволосый юноша исчезает в солнечном свете. – Он сказал Зойсайт? Но ведь Зойсайт погиб! Как же так?! Надо спросить Такседу… - бормоча себе под нос, она отправилась домой к вышеупомянутому.
У Такседы были друзья. Едва Сейлормун вошла в чистую светлую гостиную маленькой уютной квартирки, как она их увидела: на диване мучился головной болью Мотоки, а Рэйко разливала зеленый чай.
- Банни, проходи, ты как раз вовремя. – Такседа усадил Сейлормун в кресло.
- Здрасьте всем! – широко улыбнулась Сейлормун и внимательно оглядела вкусности на столике.
- Банни – моя невеста. – сказал Такседа, обращаясь к кому-то, сидящему в дальнем углу у окошка.
- Дорогая, а сколько тебе лет? – спросил кто-то у окна.
- О! Я уже достаточно взрослая, чтоб съесть все эти пирожные сразу. - ответила Сейлормун, облюбовав себе полную пушистого крема корзинку.
Такседа побагровел и смущенно раскланялся перед креслом у окна.
- Банни, ты такая неучтивая. – прошипел он. – Мисс Джин Грей-оглы де Стайн преподает в Академии, а ты…
- А чё я? – всполошилась Сейлормун и вызывающе посмотрела на кресло. – А чё вы такая мрачная, мисс Джин Грей?
- Я – апостол Смерти! – звонко ответила Джин и зверски улыбнулась, в смысле оскалилась.
- Понятно, - вздохнула Сейлормун, - у каждого из нас бывают в жизни трудные моменты. Вот и у вас тоже…
Такседа прошипел что-то невнятное и вручил Сейлормун пончик, дабы она нашла себе полезное и вкусное занятие. Банни это и сделала, но по-своему.
- Скажите, мисс Джин Грей, раз уж вы апостол Смерти, возможно, чтобы человек умер, а я с ним только что разговаривала.
- Это с кем ты разговаривала? – Рэйко сурово одарила Сейлормун взмахом черных ресниц.
- С Зойсайтом!
- Дура! – фыркнула Рэйко. – Говоришь – человек, а разговаривала с Зойсайтом!!!
- А чё, он разве не человек?
- Нет, а ты что, не знала?
- Он чё, не умер? А я подумала…
- Меньше думай, тебе это вредно!
Сейлормун прожевала пончик и отхлебнула чаю.
- Так он умер или нет?
- Кто такой Зойсайт? – Джин Грей взяла из рук Такседы любезно протянутую чашечку чая.
- Бывшая любовь нашего треклятого лорда, чтоб он провалился! – буркнул Такседа, подавая Джин тарелку с бутербродами.
- А что случилось? Они расстались?
- Нет, Зойсайт неудачно умер.
- Вот как все устаканилось! – хихикнула Джин Грей. – А вы, значит, - обратилась она к жующей Банни, - видели его сегодня.
- Видела. – подтвердила та. – Полчаса назад.
- И разговаривали.
- И разговаривала. Он меня на чай пригласил в Темный Двор. Рассказал, как туда идти, но предупредил, что если сверну с дороги, могу попасть в какие-то отстойники.
- Как у вас все интересно! - мечтательно улыбнулась Джин Грей. – Это настоящий магический реализм получается!
- Чего получается? – не поняла Сейлормун.
- Магический реализм получается. – повторила Джин-оглы. – Вы с привидениями общаетесь, а действительно ли это были привидения? Или это ваша галлюцинация. Поворотов винта может быть много. Вот Септимус Север мечтал об Аркадии, но он с ума сошел, потому и мечтал.
- Я не сошла с ума…
- Потому и не сошла, что ума нет, сходить не с чего! – по-японски прошипела Рэйко, а Сейлормун в ответ пообещала выдрать ей всю мочалку и назначила встречу на пустыре.
- Ой, как вы мне все надоели! – внезапно раздался загробный голос Мотоки. – Сами подумайте, если Зойсайт, в добром здравии, прогуливается по Москве и беседует с нашей Банни, то вывода может быть два. Первый: наш любимый лорд, чтоб его вдохновение больше не посещало, освоил некромантию и оживил его. Так что не удивляйтесь, если завтра Банни встретит Джедайта, а послезавтра и Нефрита все на той же улице. Второй: раз мертвецы встают из могил, то близко пришествие Маразма…
- Или Осирис балуется. – вмешалась Джин-оглы.
- Совершенно верно. – согласился Мотоки. - А теперь заткнитесь все, мне тошно и без вас! Мне завтра балашистику сдавать!
- Есть еще третий вывод! – сказал кто-то за окном. – Никто на самом деле не умирал и не собирался, а вашу Банни развели как первоклассницу!!!
Такседа, Сейлормун, Рэйко и даже Мотоки бросились на балкон, но опоздали, ибо с криком «Тано!!! Спаси!!! Покушаются на мою шкуру!!!» Нект скатился с дерева, в процессе полета снова становясь котом. Четверо и Джин Грей выглянули с балкона.
На тротуаре стоял тип с длинными серебристыми волосами, льдистым взором, в сером костюме и плаще. Он поднял на руки вопящего благим матом чудовищно-толстого черного кота, и медленно пошел прочь, причем кот, свешиваясь с его плеча, показывал стоящим на балконе язык и корчил рожи.
* * *
Выгнав из стен Академии последнего, усерднейшего из усердных студиота, начальник по Т.Б. академик Манве проследил за соблюдением всех норм противопожарной и другой обороны, доверил ключи дежурному троллю и пошел домой. Смеркалось.
Успев за сорок минут слегка продрогнуть на остановке, Манве влез в переполненную скотовозку, где его со всех сторон стиснули уезжающие на выходные дачники. Зажатый колоритной внешности и не менее колоритных размеров дамой с одной стороны и усатым дядей, обнимавшим кудахтающий мешок, с другой, несчастный академик не мог даже вздохнуть, не говоря уже о том, чтоб передать плату за проезд периодически взвывающему где-то в хвосте скотовозки кондуктору. Смеркалось.
Покачиваясь и скрипя рессорами, дребезжащий автобус подошел к очередной остановке. Одна створка дверей открылась, и из нее выкатилась толпа кикимор-студиоток, вторую створку вышиб падающий Манве. Обдав отряхивающегося академика тучей выхлопных газов, скотовозка захлопнула двери и, подпрыгивая на ухабах, поползла дальше, увозя в сумерки всю эту кучу дачников. С переменным успехом отыскивая в грязи и лужах утоптанную дорожку, Манве пробирался к дому. Смеркалось.
Двор был относительно пустым, если не считать роющегося в мусорном баке графа Бомжеватого, а тускло светящиеся окна многоэтажек все-таки позволяли дойти до подъезда, не сломав конечностей. В подъезде пахло кошками и сыростью, последнюю лампочку украли еще до Маразмова пришествия, а когда разбили стекла вовсе никто не знал. Манве наощупь добрался до лифта, долго жал на кнопку; после первых тридцати минут понял, что лифт опять не работает и рискнул подняться по лестнице на родной седьмой этаж. Смеркалось.
С пятой попытки попав ключом в замочную скважину, Манве открыл дверь и шагнул в маленькую прихожую.
- Варда! – позвал он жену, но никто не отозвался. – Варда!!! – академик позвал настойчиво, но ответом снова была тишина. Бросив портфель около кресла, Манве прошел на кухню и заглянул в холодильник – там была одна повесившаяся мышь, и то не первой свежести. По столу пробежала группа рыжих тараканов и скрылась за печкой. Манве устало опустился на скрипучий табурет и подумал о том, что жизнь не удалась. Смеркалось.
Академик внезапно снял с шеи галстук, подставил табурет под люстру, взобрался на него, укрепил на люстре галстук, сделал петлю и просунул в нее голову. Жизнь определенно не удалась, причем с самого начала! Манве вздохнул, подумал о жене и дочери, вспомнил отца – Великого Эру и спрыгнул с табурета. Смеркалось.
Варда, нежившаяся в ванной, услышала странный грохот, раздавшийся на кухне, чертыхнулась и, проклиная всех святых Амуров и Гименеев, накинула халат и побежала проверять.
На давно не мытом полу кухни сидел Манве с петлей на шее, окруженный кусками обвалившейся штукатурки и осколками разбившейся люстры. Смеркалось…
