Островского), а после обязательно умывались снегом или талой водой. Справедливо считалось, что мягкая талая вода придаёт лицу особую свежесть и красоту (при нынешней загрязненности атмосферных осадков такое уже не рекомендуется).
Величали молодых, вступивших в брак в течение прошедшего года. Незамужним и неженатым повязывали на руку повязку или верёвку. Чтобы снять её, необходимо было откупиться, принеся с собой на общий стол угощение.
Распитие сурьи
Всем наливали чудесный веселящий и умножающий силы солнечный напиток — сурью (название напитка восходит к санскритскому слову "surya" — «cолнце»). Первую чашу сурьи жрица Марены несла к жертвеннику. Жрица Живы выбивала эту чашу, следя за тем, чтобы ни одна капля не попала на жертвенник, ибо тогда вновь похолодает, вернётся Марена:
«Уходи, Зима холодная!
Приходи, Лето жаркое!
Со страдной порой,
С цветами, с травой!»
Сжигание Марены (чучела надоевшей Зимы)
Затем торжественно сжигали на костре чучело Марены, подбрасывая в костёр мусор, солому и старые вещи:
«Марена загорела,
Всему миру надоела!»
Гори, гори ясно, чтобы не погасло!
Празднование Комоедицы московской «родноверческой общиной», объединяющей энтузиастов изучения истории и обычаев наших древних языческих предков.
ПРИМЕЧАНИЕ К СНИМКУ. Следует отметить, что в языческие времена и несколько веков позднее славяне штаны не носили и обходились длинными одеждами. Даже русские князья выполняли свои княжеские обязанности без штанов. Штаны вошли в обиход у русских после появления на Руси монголо-татар. Потому и у настоящего русского Деда Мороза, в отличие от западноевропейского Санта Клауса, никаких штанов из-под долгополой шубы не должно быть видно.
Опять прыгали через костёр, обращаясь к Семарглу, чтобы он зажёг снега. Катали горящие колеса. Затем прославляли Ярилу, скатывая горящие колёса с горы в честь разгорающегося солнца:
«С горы катись,
С весной воротись!»
«Пробуди»
Затем, вооружившись горящими головнями, шли «будить медведя» (пробуди). В яме, укрывшись валежником, лежал ряженый, изображающий спящего медведя. Участники праздника водили вокруг берлоги хоровод, крича, что есть мочи, стараясь разбудить косолапого. Затем начинали бросать в него ветки, снежки, прутья.
«Медведь» не просыпался, пока одна из девушек не сядет ему на спину и не попрыгает на нём. Вот тогда «медведь» начинал пробуждаться. Девушка убегала, оторвав кусок медвежьей шкуры или медвежью ногу. Ряженый вставал и начинал плясать, подражая пробуждению медведя, затем шел искать свою потерю, опираясь на костыль:
«Скрипи нога,
Скрипи липовая!
И вода-то спит,
И земля-то спит.
И по сёлам спят,
По деревням спят.
Одна баба не спит,
На моей коже сидит.
Мою шёрстку прядёт,
Моё мясо варит.
Мою кожу сушит».
Поймав свою обидчицу, «медведь» тискал её в объятиях медвежьей хваткой.
Игрища
После пробудей начинались игрища.
Первая игра — городок. Девушки становились на высокое огороженное место (городок). Вооружившись длинными палками, отбивали нападение парней, колотя их нещадно. Парни «на коняшках» пытались ворваться в городок, взять его приступом. Тот, кто первый прорывается в городок, получал право перецеловать всех девушек-защитниц.
После взятия городка начинался пир горой, а затем остальные масленичные забавы: кулачки, коняшки, качели, лазание на столб за подарком, ручеёк…
Обычно Комоедицу праздновали неделю до весеннего равноденствия и неделю после.
Прощание
При прощании одаривали друг друга всякими сладкими "заедками" (позднее - пряниками) и говорили:
«Прости меня, пожалуй,
Буде в чём виноват перед тобой».
Прощание заканчивалось поцелуем и низким поклоном.
Сакральное
Духи великих предков, незримо присутствуя на празднике весеннего равноденствия, радовались вместе со всеми своими потомками-соплеменниками долгожданному наступлению преобладания дня над ночью, окончательному изгнанию надоевшего холода Зимы ласковым теплом Весны и грядущего Лета, славили род Славянский, одобряли, что, следуя изначальной традиции, приходят славяне все вместе на великий Праздник Весны, чтобы соблюсти древний священный Обычай.
В общем, славянский языческий праздник, приуроченный к ежегодному астрономическому событию, проходил всем на радость в потехах и развлечениях. А впереди уже было не за горами и лето красное, особо ценимое в нашем холодном климате.
О подробностях славянских языческих религиозных обрядов дохристианских времен, которыми руководили волхвы, нам известно немногое. Попытки реконструировать их, исходя из дошедших до нас исторических документов Западной Европы, Ирландии и Англии об обрядах подобного славянской Комоедице (Весне священной) западного языческого праздника Бельтайн (тоже весеннего праздника религии друидов), представляются весьма условными и более пригодными для мультфильмов.
Смотрите в конце этой страницы прекрасный советский сказочный мультфильм «Снегурочка» 1952 года по пьесе Островского на музыку Римского-Корсакова в обработке Л. Шварца - это попытка мультипликационной "реконструкции" обычаев языческого праздника Комоедицы и славянской встречи Весны священной в День весеннего равноденствия, в который растаяла Снегурочка. В древности этот день был у наших славянских предков первым днем Нового года.
Народная Масленица на Руси
во времена христианства
После принятия на Руси христианства древний языческий славянский праздник Комоедица — великий праздник Весны священной, приходящей с Небес в День весеннего равноденствия (20 или 21 марта) — попадал на время проведения православного Великого поста, когда всякие веселые празднества и игрища Церковью запрещались, а то и карались.
После долгой борьбы церковников с языческим славянским праздником, он был включен в православные праздники под названием «сырная (мясопустная) седмица», предшествующая 7-ми неделям Великого поста.
Таким образом, праздник переместился ближе к началу года и утратил связь с астрономическим событием — днём весеннего равноденствия, днём прихода языческой Весны священной — что разорвало его сакральную связь с ранее традиционной у славян религией волхвов (друидов), в которой именно дни зимнего и летнего солнцестояния и весеннего и осеннего равноденствия были самыми великими и самыми священными праздниками.
В народе трансформированный на церковный лад праздник получил название Масленица и продолжал праздноваться с прежним языческим размахом, но уже в иные даты, привязанные ко дню православной Пасхи (начало Масленицы за 8 недель до Пасхи, затем идет 7-недельный Великий пост перед Пасхой).
Постепенно народная Масленица все более превращалась в веселый многодневный "обжорный" и разгульный светский праздник, утратив древний сакральный смысл торжественной встречи преобладания дня над ночью и освящения единения каждого члена рода со своими великими предками, со своими родичами и со всем славянским родом-племенем.
Исстари сложилось убеждение, что "не потешишь на широкую Масленицу - значит, жить в горькой беде и жизнь худо кончить". Поэтому Масленицу всегда встречали широко, весело: на улицах устраиваются забавы и игры, гулянья с песнями, плясками, ряжеными... На Масленицу было принято "есть до икоты, пить до перхоты, петь до надсаду, плясать до упаду".
Русские издавна любили крепко выпить и погулять на Масленицу, что царями и властями не только не одобрялось, но и серьезно наказывалось, т.к. безмерный пьяный разгул народа неизменно приводил ко многим человеческим жертвам и членовредительству.
Царь Алексей Михайлович самыми строгими мерами старался утихомирить своих разудалых подданных. Воеводы рассылали по градам и весям царские указы, то запрещая частное винокурение, то требуя, чтобы россияне в азартные игры не играли, "кулачных боев меж себе не делали и на качелях ни на каких не качалися".
Но ни грозные царские указы, ни наставления патриарха не в силах были совладать с бьющим через край весельем.
Англичанин С. Коллинс, служивший в середине XVII века врачом у царя Алексея Михайловича, писал в своих записках: "На Масленице, перед Великим постом, русские предаются всякого рода увеселениям с необузданностью и на последней неделе [перед Великим постом] пьют так много, как будто им суждено пить в последний раз на веку своем".
По рассказам Коллинса, после этого праздника по Москве тянулись скорбные подводы с бездыханными телами жертв лихого разгула. Одни напивались до смерти, другие во хмелю падали в сугробы и замерзали, третьи гибли в кулачных боях, любимой масленичной забаве. "Человек двести или триста провезены были таким образом в продолжение поста", - писал Коллинс.
Саксонец Г. А. Шлейссингер, побывавший в Москве в конце XVII века, рассказывал: "В это время пекут пирожки, калачи и тому подобное в масле и на яйцах, зазывают к себе гостей и упиваются медом, пивом и водкою до упаду и бесчувственности". По своей темпераментности, замечает Шлейссингер, московиты, пожалуй, сродни итальянцам: "Масленица напоминает мне итальянский карнавал, который в то же время и почти таким же образом отправляется".
Даже качели, которые любили устраивать на Масленицу россияне, нередко для отчаянных удальцов становились причиной членовредительства, а то и гибели.
Полное царское одобрение веселые и пьяные молодецкие масленичные забавы получили во время царствования Петра I.
Надо отметить, что сам любивший хорошо выпить и повеселиться царь Петр, вообще, не слишком радел о своих подданных, был склонен к разным авантюрным предприятиям, во многих случаях неудачным, в результате чего за время его царствования население России сократилось на треть. А вот за время царствования умной и расчетливой Екатерины II численность русских выросла почти вдвое, да и Россия премного приросла взятыми с боя новыми землями (которые русские после распада СССР утратили).
Еще в молодости Петр I, открывая масленичные гулянья в Москве и забыв строгие наставления своего батюшки, сам крепко выпивал и с упоением качался на качелях вместе с офицерами-преображенцами.
Это подметил и секретарь австрийского посольства И. Г. Корб, приехавший в это время в Россию: на Масленице "пропадает всякое уважение к высшим властям, повсюду царит самое вредное своеволие". К немалому удивлению Корба, сам молодой царь задавал тон этому ниспровержению всяческих авторитетов. Корб стал свидетелем курьезного и вместе с тем глумливого обряда: только что отстроенный Лефортов дворец освящал на Масленицу шутовской патриарх, "князь-папа", возглавлявший "всешутейший и всепьянейший собор".
Дворец освящали в честь Вакха, кадили
