некоторых летописях утверждалось, что городских старейшин княгиня “ижьже” (Ипатьевскя летопись, РЛ, т. XI, с. 38, Рязань, 2001). Вполне вероятно, что правящую верхушку древлян Ольга и в самом деле полностью ликвидировала, обезопасив себя на будущее, но прочему народу “платить повЪлЪ по двЪ кунЪ чръныхъ, по две веверици и скоры и медъ…” (Летописец Переславля Суздальского ПСРЛ, т. XLI, с. 17, М., 1995).
И вот тут вырисовывается весьма запутанная история. Распутать её попытался А.М. Членов в своей книге “По следам Добрыни”, М., 1986. Автор основывался на статье русского историка XIX века Д.И. Прозоровского. В этой статье выдвинута версия, что в Искоростене были взяты в плен дети князя Мала – Добрыня и Малуша (Д.И. Прозоровский “О родстве св. Владимира по матери” // “Записки Императорской Академии наук”, т. V, кн. I, с. 17-26, СПб., 1864). Версия основана на летописном тексте:
“В лЪто 6478 (970). Святославъ посади Ярополка в КиевЪ, а Ольга в ДеревЪхъ. В се же время придоша людье Ноугородьстии, просяше князя собЪ: “аще не поидете к намъ, то налЪземъ князя собЪ”: и рече к нимъ Святославъ: “ а бы пошелъ кто к вамъ”. И отпрЪся Ярополкъ и Олегъ; и рече Добрыня: “просите Володимера”. Володимеръ бо бЪ отъ Малуши, ключницЪ Ользины; сестра же бЪ Добрыни, отець же бЪ има Малъкъ Любечанин, и бЪ Добрына уй Володимеру”
(Лаврентьевская летопись, РЛ, т. XII, с. 67-68, Рязань, 2001)
Д.И. Прозоровский пришёл к выводу, что неведомый Малк Любечанин и был древлянским князем Малом, взятым в плен и заточённым в Любечском замке, потому что летописец говорит о нём не как о простом гражданине, “но как о лице известном, сын которого принадлежал к высшей аристократии” (Д.И. Прозоровский “О родстве св. Владимира по матери” // “Записки Императорской Академии наук”, т. V, кн. I, с. 20, СПб., 1864). Он указывал, что Добрыня приобрёл большое значение и управлял государственными делами. Простолюдин не мог занять такого высокого места (там же). И дальше Д.И. Прозоровский писал: “Мы видим, что из сыновей Владимира признаны князьями только произошедшие от его жён, а не от наложниц; если же Владимир самою Ольгою был признан князем, то его мать… происходила из такого рода, который давал ей право быть княгинею, и по которому она впоследствии признана женой Святослава, т.е. сама была княжною” (там же, с. 21). По расчетам Д.И. Прозоровского “в год завоевания Ольгою древлянской земли Малуша находилась в возрасте от 1 до 4 лет, и могла быть не только Ольгиною пленницею, но и воспитанницею” (Там же).
Вывод Д.И. Прозоровского, который популяризирует А.М. Членов – Малуша, урождённая княжна, была не наложницей, а законной женой Святослава. Этот вывод поддержал И.И. Срезневский: “Что Владимир был действительно сыном законным киевского князя, князем по рождению, это доказывают и одинаковая заботливость о нём и об остальных его братьях по отцу Ярополке и Олеге бабки его Ольги… и принятие его Новгородцами, и равенство прав его с правами братьев, выразившееся в их междоусобии” (И.И. Срезневский “О Малуше, милостнице в.к. Ольги, матери в.к. Владимира” // “Записки Императорской Академии наук”, т. V, с. 33, 1864).
Поддержал Д.И. Прозоровского и А.А. Шахматов: “Думаю, что основная мысль Прозоровского верна: Малко одно лицо с Малом древлянским…” (“Мстиша Свенельдич и сказочные предки Владимира Святославича” // А.А. Шахматов “Разыскания о русских летописях”, с. 267, М., 2001).
Единственным источником утверждений о рабском происхождении Владимира и Малуши стали слова полоцкой княжны Рогнеды: “не хочю розути робичича…” (Лаврентьевская летопись, РЛ, т. XII, с. 74, Рязань, 2001). Но и это опять фольклор. В “Старшей Эдде” (XIII в.) есть “Песнь о Хлёде”, содержание которой поразительно напоминает летописный рассказ, только отнесённый к временам противоборства готов и гуннов. Хлёд жил при дворе правителя гуннов Хумли. После смерти отца, он потребовал от сводного брата Ангантюра свою долю наследства, но в ответ услышал одни насмешки и оскорбления:
“Щедро судишь ты
рабыни отродью,
сыну рабыни,
от князя рождённому”
Именно, как Рогнеда будто бы назвала Владимира. В ответ на оскорбление Хумли и Хлёд собрали большое войско и принялись опустошать страну готов. Всё, как в русской летописи. Единственное отличие в том, что в скандинавском предании победа отдаётся “своим” готам (“Песнь о Хлёде” // “Беовульф. Старшая Эдда. Песнь о Нибелунгах”, БВЛ, с. 350-356, М., 1975). Эта же история использована и в прозаической “Саге о Хервёр и Хейдреке” (“Саги о древних временах” – 5, с. 47-54 // Библиотека сайта “Северная Слава”).
Таким образом, историческим в летописном предании является только факт войны Владимира против Полоцка. Князь готовился к схватке с Ярополком и не мог оставить его союзника в своём тылу. А подробности взяты из фольклорных преданий. Исторический Владимир – законный сын от законной жены Святослава.
Большинство летописей называют Малушу ключницей княгини Ольги – должность отнюдь не рабская: “Положение Малуши при Ольгином дворе показывает, что она была ненизкого рода, равно как и брат ее, Добрыня…” (Д.И. Прозоровский “О родстве св. Владимира по матери” // “Записки Императорской Академии наук”, т. V, кн. I, с. 20, СПб., 1864).
В Ипатьевской летописи на этом месте стоит слово “милостница” (Ипатьевская летопись, РЛ, т. XI, с. 45, Рязань, 2001), что по объяснению И.И. Срезневского означало – любимица, фаворитка (И.И. Срезневский “О Малуше, милостнице в.к. Ольги, матери в.к. Владимира” // “Записки Императорской Академии наук”, т. V, с. 31, 1864). По мнению А.М. Членова, Ольга специально воспитывала Малушу, готовя её в жёны Святославу. Для замирения древлян было важно, что будущий князь происходил из древлянской династии, пусть даже и по матери. Дети князя Мала играли вместе с наследником киевского престола. Мы не знаем, как Ольга намеревалась распределить княжения между своими внуками, в итоге всем распорядился Святослав.
В Новгородской I летописи Владимир, утвердившись в Киеве, “посади Добрыню в НовЪгородЪ, уя своего” (Новгородская I летопись, ПСРЛ, т. III, с. 128, М., 2000). Посадить вельможу в городе можно посадником или князем. Но в новгородском списке посадников имени Добрыни нет. Его сын Константин там имеется, а Добрыни нет (В.Л. Янин “Новгородские посадники”, с. 25, М., 2003). Тогда в каком качестве Добрыня был посажен в Новгороде? Если он не посадник, значит – князь? Высшая знать на Руси состояла только из князей.
Еще В.Н. Татищев признавал Малушу законной женой Святослава: “Святослав, сын Игорев… Супруги: 1) Предслава, княжна венгерская…2) Малуша, дочь славянина Каплюши Мальца любчанина” (В.Н. Татищев “История Российская”, ч. I // “Собрание сочинений”, т. I, с. 372, М., 1994).
Где В.Н. Татищев обнаружил венгерскую княжну, уже не выяснить, но в многожёнстве великого князя нет ничего необычного. У Игоря Ольга оставалась единственной женой, должно быть Рюриковичи происходили из той группы руси, где полагалось иметь всего одну супругу. Но у полян многожёнство было в обычае, чем позднее и воспользовался в полной мере Владимир. В летописи только он назван сыном Малуши, в отличие от своих братьев. Лишь одному Владимиру Добрыня приходился дядей. Так значит, вторая жена у Святослава совершенно точно имелась. Рюриковичи начали воспринимать местные полянские обычаи.
По мнению Д.И. Прозоровского и А.М. Членова отец Добрыни и Малуши древлянский князь Мал содержался в плену, но о его дальнейшей судьбе ничего не известно. Так может его и не брали в плен, а сразу убили в бою? А.А. Шахматов предложил свою версию и довольно логичную. Он высказал мнение, “что летопись не даёт основания предполагать, чтобы Мал был князем Искоростенским”. Одно из летописных сказаний связывает Мала с городом Кольцом:
“А сама княгини Ольга нача пленити Древлянскую землю и попленивъ и прииде подъ градъ ихъ Колецъ i ста около его <…> И повелЪ княгина Олга Колецъ градъ разорити и князя ихъ Мала повелЪ убити”
(Ф.А. Гиляров “Предания русской начальной летописи”, с. 250, М., 1878)
Город Колец А.А. Шахматов связывал с Клецком, и там будто бы княжил Мал. И называли его тогда Мал Кольчанин, это уже потом составители летописи переосмыслили имя в Малка Любечанина (“Мстиша Свенельдич и сказочные предки Владимира Святославича” // А.А. Шахматов “Разыскания о русских летописях”, с. 268, М., 2001). Действительно, далеко не всегда родовая знать допускала князя в столицу: Олег Святославич, став древлянским князем, тоже пребывал не в Искоростене, а в Овруче на краю княжества, Глеб Муромский на самом деле жил вне Мурома, а новгородцы своих князей селили в Рюриковом городище. Порой взятие города Кольца летописцы приписывали князю Олегу (М.Г. Халанский “К истории поэтических сказаний об Олеге Вещем” // ЖМНП, С.-Петербург, 1902, июль, с. 297).
Имя Малуша явно детское и произведено от имени отца, что не было редкостью на Руси: Олег-Ольга, Рогволод-Рогнеда, Мал-Малуша. Полное имя, конечно, звучало иначе. В летописи под 1000 годом сообщается: “Преставися МалфрЪдь. В се же лЪто преставися и РогнЪдь, мати Ярославля” (Лаврентьевская летопись, РЛ, т. XII, с. 126, Рязань, 2001). А.А. Шахматов был убеждён, что Малфредь – это Малуша, мать Владимира (“Мстиша Свенельдич и сказочные предки Владимира Святославича” // А.А. Шахматов “Разыскания о русских летописях”, с. 269, М., 2001).
Имя Мал тоже уменьшительное, наверняка имелся и полный его вариант. Но не следует, как пытался Д.И. Прозоровский, производить его от слова “малый” (Д.И. Прозоровский “О родстве св. Владимира по матери” // “Записки Императорской Академии наук”, т. V, кн. I, с. 17, СПб, 1864). Летописцы даже переделывали имя Мал в Нискиню (от слова низкий). Княжеские имена так не образуются. Связаны ли с древлянами готские Амалы? Когда-то готы проходили теми краями на пути к Причерноморью. Они представляли собой конгломерат из самых разных народов, в том числе и славянских или близких к ним. В составе готов выделялись роды Грейтунгов и Тервингов, их названия можно толковать по-русски, как поляне и древляне. Но доказательств нет.
Действия Ольги после победы над древлянами в летописи изображены так:
“И иде Вольга по ДерьвьстЪй земли съ сыномъ своимъ и съ дружиною, уставляющи уставы и уроки; и суть становища еЪ и ловища. И приде вЪ градъ свой Киевъ съ сыномъ своимъ Святославомъ, и пребывши лЪто едино”
(Лаврентьевская летопись, РЛ, т. XII, с. 58, Рязань, 2001)
После вразумления древлян, их вернули к прежней жизни, но уже под управлением не местных князей (заразу выкорчевали с корнем), а центральной власти. На следующий год Ольга совершила путешествие уже по Северной Руси, видимо, и там произошли какие-то неурядицы:
“В лЪто 6455 (947), иде Вольга Новугороду, и устави по МьстЪ погосты и дани и по ЛузЪ оброки и дани; и ловища ея суть по всей земле, знамянья и мЪста и погосты, и сани ее стоятъ въ ПлесковЪ и до сего дне, и по ДнЪпру перевЪсища и по ДеснЪ, и есть село ее Ольжичи и доселе. И изрядивши, възратися къ сыну своему Киеву, и пребываше с нимъ въ любъви”
(Там же, с. 58-59)
Путешествие потребовалось Ольге для утверждения законности её княжения, чтоб её признали княгиней не только в Киеве, но и в Новгороде. Если в
