О механизме поэтического дара

тайн)

(Ссылку на видеофильмы об этом синкретисте славянской и христианской религии я даю в разделе рецензий). НЕ ПРОТИВЬСЯ ЗЛОМУ — Евангельское повеление подчиниться естеству, а то и намеренное искание его. Чем больший фундамент ты выдюжишь во тьме, тем авантажней будет красоваться на нём палацц. Чем сильнее корневая система, тем ветвистей крона-корона.
  Я вообще-то не еврей, но антисемитизм меня не то что раздражает, он мне понятен. Даже Коран написан в антисемитском ключе. Тора обещает иудеям всегда быть головою и верхом, и никогда — хвостом и низом, если они будут исполнять заповеди(Второзаконие 8:13; 28:44). Коран же, да и Евангелие критикуют голову за фарисейство, приоткрывая секрет хвоста, то есть конечностей, в которых заложены способности к труду, к продвижению, к репродуктивной любви — более важнейшие функции. Быть под рабством продвинутой, но холодной головы эмоциональным конечностям, может быть, и обидно, но согласен ли ты на циклические холокосты, которые происходят в истории еврейского народа? Согласен ли ты есть своих новорождённых младенцев, если есть больше нечего? - и это пример из Библии(Плач Иеремии 2:20). То есть голову в коронный и несокрушимый череп облекает терпение и страдание — это всё, что я хочу сказать. А несогласованность авраамических писаний — обычное единство и нешуточная вражда противоположностей.
  Двоякое отношение Корана к поэзии отразилось и в стихотворческом искусстве.

Влюбленный спросил меня: «Пишешь газели, как прежде писал?»
«О нет! – я ответил. – Не нужно мне больше хулы и похвал».
«Что так?» – он спросил. «Заблужденья ушли, – так я молвил в ответ. –
Тому, что ушло безвозвратно, возврата из прошлого нет.
Слагал я газели, касыды, сатиры писал без числа,
Затем что влюблен был, и алчен, и ненависть в сердце жила.
Один не заснет, не задремлет, все ночи гадает над тем,
За чей ему счет поживиться, где взять ему лишний дирхем;
Другой распростился с покоем, все дни размышляет о том,
Как сахарный рот возвеличить, как локон прославить стихом;
А третий, как пес одряхлевший, желает и ждет одного:
Чтоб враг ему в лапы попался, который слабее его.
От этих трех псов шелудивых избавь, милосердный Господь,
Мою изнемогшую душу, мою полоненную плоть!
Газели, касыды, сатиры, – навек позабыть их дозволь!
Доколь мне насиловать сердце, свой ум угнетать мне доколь?
Метанье словесного сора пристало ль мужам, Анвари?
Коль некогда слыл ты болтливым, тем строже уста затвори!
На путь благодатный спасенья ступи одинокой стопой,
Два три мимолетных мгновенья – и кончится искус земной!»
(Ахвададдин Анвари)

Поэт как бы поддакивает Корану, и в то же время продолжает образное мышление в стихах.  Типов мышлений несколько: понятийное, абстрактно-логическое, рациональное, иррациональное… Лев Толстой недооценивал образное поэтическое мышление из-за скованности рифмой и называл его спутанной лошадью. Из своего сводного четвероевангелия он повыбрасывал все фантастические образы, и осталась только мудрая этика Христа. Православная церковь за это наградила его  двойными стандартами: и умач и сумасшедший дурак одновременно, а ведь это признанный всем миром учитель. Под эгидой ЮНЕСКО числится и другой русскоязычный мудрец Григорий Сковорода. Странствующий малороссийский философ  по совместительству был поэтом и потому ему понятен эффект образов,  символов, притч. Он с улыбкой относится к тому, что Бог в Библии плачет, ярится, спит, раскаивается. Читателей и поклонников Священного Писания он предупреждает, что не надо буквально считывать образное мышление поэтов и пророков, будто люди преобразуются в соляные столпы, возносятся к планетам, ездят косяками по морскому дну и по воздуху, солнце, будто карета, останавливается и назад подаётся, железо плавает, реки возвращаются, от звука трубного разваливаются городские стены, реки плещут руками, дубравы и поля радуются, волки с овцами дружат, встают мёртвые кости, с облаков падает крупяная каша с перепелами, из воды делается вино, и прочее, и прочее(Г. С. Сковорода, Потоп змиин, 3-я глава). Но православным и Сковорода не указ, а только чужой среди своих,  еретик. Уж если поэты  «несут пургу» ради того чтобы облечь необозримое множество единым образом, то верящие букве, как истине, что она управляет миром, вовсе легковеры и маловеры: буква — это притча, загадка, а не разгадка.
  Да, не бросать поэзию надо в восторженном возрасте, а искать пути к её лапидарной, классической форме, чтобы она выражала истину, помогала открывать Священное Писание.
Быть классиком... Попросту значит - попасть в золотой переплёт,
Быть в списке великих и даже не очень - поэтов.
Для этого надо всего лишь - чужих не послушав советов,
Все рамки при жизни ломать и стремиться вперед и вперед...
(Василий Ступин)

На то он и непревзойдённый Шекспир, что разбивает лбом  привычное кружало камен, чтобы выйти на следующий виток спирали — на неведомую десятую музу.

Десятой музой, в десять раз славней,
Чем прежних девять, для поэта будь,
Стихи такие с ним создать сумей,
Чтоб проложить в века смогли свой путь.
И если угожу потомкам я,
То мой - лишь труд, а слава вся - твоя!
(Шекспир, сонет 38, перевод А. Финкеля)

И всё же признанный поэт поэтов — мудрейший Низами.  Поэта всегда немножко называют пророком, Низами же овладел пророчеством досконально. Образы сыпятся у него как из рога изобилия. Вот уж действительно поэт, который поминал Аллаха много. В начале каждой из пятерицы его поэм обязательные повторяющиеся обстоятельные восхваления Бога и Его посланника Мухаммеда. Благодать, которая осталась вечным почётным гостем его строк, можно сравнить только с псалмами Давида.
  ТЕ, КОТОРЫМ ВЫ ПОКЛОНЯЕТЕСЬ НАРАВНЕ С БОГОМ, ТОЛЬКО ИМЕНА. КОТОРЫЕ ВЫДУМАЛИ ВЫ И ОТЦЫ ВАШИ. БОГ НЕ ДАВАЛ ВАМ СВЫШЕ ПОДТВЕРЖДЕНИЯ ЭТОМУ: СУД ПРИНАДЛЕЖИТ ТОЛЬКО БОГУ; ОН ПОВЕЛЕВАЕТ ВАМ ПОКЛОНЯТЬСЯ ТОЛЬКО ЕМУ: ЭТА ВЕРА ЕСТЬ ИСТИННАЯ ВЕРА(Коран 12:40, перевод Саблукова). Я поначалу, читая эту кораническую формулировку, застопорился: что за имена? Заглянул в словарь синонимов, но это ничего не дало. Потом вспомнил, что Адам всякой живности, созданной Богом из праха, нарёк имена, как хозяин и царь природы(Бытие 2:19-20). То есть посредственный поэт поклоняется праху: что вижу, то и пою. Короче, кулик, который восхваляет своё болотце, своё мелкотемье. Но не таков Низами!

Прибегаем к Тебе мы, ничтожнее, нежели прах,
Прибегаем к Тебе, на тебя уповая, Аллах.
Утешителей Друг, ты утешь нас по милости многой!
О, беспомощных помощь, своей поддержи нас подмогой!
Караван удалился, отставшим вослед посмотри,
Ты на нас, одиноких, как добрый сосед посмотри!
Нет подобных Тебе. Не в Тебе ли защита, в Едином?
Сирых Ты покровитель, - к кому же иному идти нам?
Совершая молитву, мы взор обратим на Тебя.
Если Ты к нам неласков, то кто ж приласкает любя?
Чьи к Тебе протянулись с таким упованием руки?
Кто стенает, как мы, чьи сильнее душевные муки?
Слезно молим Тебя: отпущение дай нам грехов,
Будь опорой пришедшим под Твой защитительный кров!
Чрез Тебя Низами и господство узнал и служенье.
Ныне имя его вызывает в любом уваженье.
Дарованью приветствий наставь его скромный язык,
Сделай так, чтобы сердцем Твое он величье постиг!
(Низами, Сокровищница тайн)

В интернете можно встретить много контактёров и ченнелингов, выдающих себя за посредников между Богом и человеком, считающих себя за слово, язык и диктант Бога. Да я сам с облегчением чувствую, что моим разумом и рукою кто-то движет, когда я пишу. Даже более того, я понимаю, что человеческие мозги — только приёмник, а генерируется в него мысль из космоса. А если бы было не так, то во вселенной отирался и дежурил бы хаос, ужас, беспорядок, но, слава Богу, мирское множество полностью подконтрольно Единству. И мудрейший Низами понимал это.

Все певцы — соловьи голубого престола, и с ними
Кто сравнится, скажи? Нет, они несравнимы с другими.
Трепеща в полыханьи огня размышлений, они
Сонму духов крылатых становятся часто сродни.
Стихотворные речи — возвышенной тайны завеса, -
Тень речений пророческих. Вникни! Полны они веса.
В том великом пространстве, где веет дыханье Творца,
Светлый путь для пророка, и далее — он для певца.
Есть два друга у Друга, чья светлая сущность едина,
Все слова — скорлупа, а слова этих двух — сердцевина.
Каждый плод с их стола — ты приникнуть к нему поспеши -
Он не только лишь слово — он свет вдохновенной души.

То есть всякий человеческий сосуд, - ремесленник ли, предприниматель, поэт ли, президент, - имеет своего потустороннего партнёра, духовного симбионта, который руководит им, вкладывает мысли, желания и исполнение их. По драгоценности такого сосуда различается и духовный донор, которого принято называть ангелом или женихом брачного чертога.  Кубок, конечно, знает, кто  в него содержимое наливает, но от унитаза это скрыто, пусть думает, что он сам себе хозяин. Впрочем, такой сосуд тоже необходимая фаза в эволюции. Но это не значит, что какой-то более важный сосуд надо обожествлять, как это делают православные царебожники, видя в царе помазанника. От царя даже большее горе, потому что мир в бесконечных войнах, так что помазание царя — надуманная фикция. Сам Бог скептически оценил царя по сравнению со своими пророками, которых иудеи отвергли(1 Царств 8:11-18). Кстати, и Низами попытался отстраниться от иудейского родословия, как хвост, зависимый от головы, и выдал пятерицу своих поэм, как замещение Моисеева Пятикнижия для тюркских народов. Да, Моисей в героику истории Израиля тайно зашифровал культивирование  жрецов и пророков, но у Низами это тоже неплохо получилось, и ему  стали на Востоке даже подражать новоявленными пятерицами. Но зачем подражать!?

Не подражай: своеобразен гений
И собственным величием велик;
Доратов ли, Шекспиров ли двойник -
Досаден ты: не любят повторений.
С Израилем певцу одни закон:
Да не творит себе кумира он!
Когда тебя, Мицкевич вдохновенный,
Я застаю у Байроновых ног,
Я думаю: поклонник униженный!
Восстань, восстань и вспомни: сам ты бог!
(Е.А. Баратынский)

Увы, русский и многие европейские народы уловились израильскими ловцами и охотниками, и теперь при единокровном глобализме вынуждены довольствоваться ролью прирученного, закабалённого  хвоста. Но ты, поэт, если готов служить Богу, на кого тебе равняться, кроме как на Него! Всё в тебе самом, ты микрокосм, точный образ и подобие Бога!

                            *  *  *
Прославленный в поношенном хитоне,
Поруганный в наряде шутовском,
На пиршестве, в пустыне, на иконе
Он каждому воочию знаком.
Заговорил на каменистом склоне
Он явственным и властным языком,
А проповедь на языке таком
Не для слепцов, начитанных в законе.
Существенна для букв одна черта,
Которая в предначертанье новом
Являет смысл и потому проста.
Таков он был в своём венце терновом,
И не узнать в лицо нельзя Христа:
НЕ САМ ЛИ ТЫ ВОСКРЕС В ЛИЦЕ ХРИСТОВОМ?
(Владимир Микушевич, В лице Христовом)

                    *  *  *
Когда горят осиновые рощи
Неистовым огнём самосожженья,
Становится понятнее и проще
Круговорот извечного движенья.
Кружится лист осиновый, кружится –
Нет в мире беспощаднее закона.
Но никогда душою не