предприятия, сегодня сделает нам заслуженное снисхождение. Ведь не часто такое бывает.
Здесь и их заслуга есть: директора Коростелёва Евгения Владимировича, Комар Александра Ивановича, и Чибисова Владимира Владимировича. И об этом нельзя не сказать: и им спасибо!
Ведь никто, в городе, так не привечает своих рабочих, как руководители нашей родной ТЭЦ. - Чтобы и трудились здесь, люди достойно, как говорится - на славу! И отдыхали, тоже достойно.
И слился звон бокалов воедино: За командира? За нашу родную ТЭЦ! За медаль!
А жареный заяц, что отлёживался на разносе, в обилии бобов, и соуса. И терпеливо ждал своего часа, среди прочих закусок. - Своего желанного триумфа. Наконец-то, дождался его.
Он исчезал на глазах: можно сказать, что таял зайчик. Цепкие руки ребят, его расфасовали, на куски, в какие-то доли минуты.
Такой вкуснотищи, эти едоки, давно не испытывали. И не надо было никого уговаривать отведать, хотя бы кусочек зайчатины: ещё подавай!
Ароматный соус растекался по пальцам, и по губам гурманов. И жалко было терять хоть каплю этой живительной и дразнящей душу, райской еды. Её своеобразного нектара - его всегда мало!
Ишь, как облизываются! - изрёк Гришка командиру.
Прямо, коты на общем сходе: у бачка со сметаной.
Аж, урчат от удовольствия! И за ушами, как трещит!
Посмотрел Зиганшин на своё войско, за столом. И от Гришкиного сравнения, чуть от смеха не подавился. – А ведь и в правду, похоже!
Здесь, в такой ораве едоков: равнодушных, просто, быть не могло. Ведь не зря же в народе говорят, что в большой семье: ртом, мух не ловят. - Поздно будет!
Наверно, не зря так говорится, и истина тут, несомненно, есть! Народ на мякине, не проведёшь! – поддакивает ему Распутин.
Известно, что в его устах, всегда истина! – Поддержал его Зиганшин.
И выходит, что не зря мы тайгу с тобой бороздили, Григорий. Даже очень, не зря!
Вон как знатно, угостили ребят! Аж, душа моя радуется!
Пусть едят богатыри: на здоровье им! Оно в нашей жизни, для счастья, всех важнее!
А Петру Павловичу, особая благодарность: непревзойдённый он кулинар – слава ему!
А веселье шло своим чередом: через парную, через бассейн, и снова к столу, возвращалось орлы. Как тут, не радоваться командиру, глядя на здоровых, и весёлых бойцов. С такими героями, не будет, не выполнимых задач: им всё по плечу.
Но вот к столику, где сидел командир, подсел Геннадий Гуменюк. Они с командиром земляки, и в одном посёлке долго жили. И потому ещё с детства дружили. Только совсем они разные по виду, и характеру.
Марат Сарвартдинович, невысокий, широколицый, и полнеющий человек. А Геннадий, прямо гренадёр: и ростом вышел, и телосложением, Бог его не обидел. И служил Гена, в морской пехоте, и человек он бывалый. И с юмором у него всё в порядке, и балагур он, ещё тот!
А ты помнишь командир, как мы с тобой пацанами сруб колодца, ото льда чистили, и ты в колодец улетел. Рукавички обледенели твои, и скользят по цепи. Так и соскользнул ты в воду, на куски льда, что откололись сверху. Не успел я тебя подхватить тогда. Да и ворот с цепью, никак не бросишь. Ведь разбился бы ты, если бы я ворот отпустил. И мне страшно было.
Воды там немного: всего по пояс, но удовольствия там, никакого. Ведь, зима на дворе, и колодец, не лужа. Да, ещё и выбраться, как-то, надо. А это метров пять или шесть высоты. Тут уже, без посторонней помощи, нам никак не обойтись.
Посерьезнел командир. И его холодом той зимы, как тогда до костей проняло. И он зябко поёжился.
Да Геннадий, без тебя бы, я тогда пропал – это точно!
Хотели мы с тобой, тогда людям помочь. Очень уж, старались мы!
А нам самим, тогда лет по четырнадцать было, не больше.
Но правильными, мы с тобой, росли ребятами – комсомольцы!
А это: в то время, много значило, и обязывало нас. И всегда, в хороших делах, мы впереди были.
Ну, как не помочь старикам: грех это был большой.
Это сейчас молодёжь контуженная растёт. Уже с детства, децебеллами, их мощностью, разбитая наповал.
Ведь, стараются они, музыку так врубить, что воробьи с деревьев, замертво падают. О каком понятии можно там говорить, если у них глаза из орбит выскакивают.
Им самим помогать надо, что бы они, хоть чуть-чуть, в себя пришли.
Прицепил я ведро к цепи, и в колодец к Марату опустил. И нет взрослых людей вокруг, что бы помочь мне.
Кручу я ворот, через силу. А Марат весь в воде, и весу в нём, в два раза больше чем обычно. Но не бросаю я друга. Как можно такое сделать, это было бы предательством, с моей стороны.
Сам плачу потихоньку: боюсь, что сорвётся Марат опять в колодец. А это уже точно, смерть ему будет. И страшно, и выхода другого нет!
Кое-как, вытянул я его к верху сруба. Так тут ещё одна беда навалилась: стала его одежда ко льду примерзать. Вот тут, я ещё больше испугался. Но виду не подаю, кое-как держусь я, можно сказать: из последних сил. И боюсь в глаза другу глянуть, иначе Марат испугается. И тогда, нам обоим, плохо будет, хотя и так, куда уже хуже.
Но всё же, мы справились с бедой. И по домам тихонько разбрелись. Думали, что родители выпорят нас хорошо ремнём, как тогда говорили, как Сидоровых коз. Поэтому и шуму лишнего не поднимали.
И тогда, мы уже знали, по своему опыту, что очень часто: инициатива наказуемой бывает.
Тут уже: точно, так и получилось: хотели, как лучше, а получилось, как всегда!
Заступились за нас тогда бабушки, да дедушки, не дали своих героев в обиду. Кто же им ещё поможет, только на нас и надеялись они.
А чуть погодя, мы героями стали. Ведь в посёлке ничего не утаишь, там все на виду. А это, очень приятно – быть героями: ну хоть, немножко!
Молчат друзья, от нахлынувших на них воспоминаний. И такое ведь было!
Такую грусть, просто так не развеешь. И подались друзья в парную.
Вот здесь, уже не до воспоминаний им. Горячий пар, выпресовывает из сознания, все лишние эмоции. Тут только успевай поворачиваться, так шальной, дубовый веник, по телу гуляет. – Эх, весёлая жизнь началась!
Но всёравно: чего-то не хватает, для пылающей, неугасимым жаром, души.
И этот вариант, наши предки предусмотрели. И рецепт тому известен - холодная вода! Только она, даст мощнейший заряд энергии, нашему разуму и телу. И здоровья – вволю!
Всего лишь на миг, тело онемело, от райской неги. И уже, вода в бассейне, всколыхнулась от выброса, мощнейшей энергии тела. - Энергии жизни! Перед ней, её объёмом, и райская нега померкла. - Неописуемые чувства.
Резвятся в бассейне пловцы. Но и здесь, не без шуток.
Либиховский Володя, с парапета, под Петра Павловича сачок подводит. В обычное время им листву из бассейна достают.
Плыви сюда, рыбка золотая! В аквариум поселим тебя, что бы людей ты радовал.
И свои очки, для резкости, на нос надевает. Тут точная работа нужна, иначе не выловишь, эту неразумную рыбку. – Ишь ты, как мы тебе не нравимся?
Но Петька, в упор не хочет в аквариум. Ему свобода дороже.
На что Гришка, тут же, мудро изрёк:
Смотри ты! Как пиявка крутится!
Прямо веретеном вертится!
Может в аптеку его, а деньги на бочку. Не пропадать же добру?
Там их в банке держат: в трёхлитровой, для развода. Я сам видел.
Ну и эту рыбку, пиявку туда: в аптеку, до кучи!
Петя, чуть не захлебнулся, от гнева. – Сам ты пиявка!
Но цель была достигнута. Сачок надёжно подведён под него. И тот намертво влип, как пиявка, в сачок. – Попался, злыдень!
Опять все сидит за столом, и ублажают свою душу, нежнейшим в своем неповторимом вкусе пивом. Да ещё с солёной рыбкой. От блаженства, хочется прикрыть глаза, усластить душу.
Но командир, неожиданно заговорил:
Не всегда, мне так хорошо было, как сегодня. Ведь награда моя, это многие годы моей жизни. С её лишениями, и порой обидной мелочной и пустой суетой. И надо найти себя в этом хаосе, и не растеряться в нём. И без друзей, трудно в жизни.
И скажу, без преувеличения, что моя жена Анна Николаевна, много для этого сделала. Она как декабристка, везде следовала за мной. – Повезло мне с ней!
А порой, и до абсурда доходило.
И командир, слегка улыбнулся, своей простой улыбкой. Похоже, что воспоминания, полностью завладели, его воображением.
Разве, кто-нибудь, может сейчас поверить, что мы жили в морге.
Как? – В морге? – не поняли бойцы, своего командира.
Не может быть?
Тут уже равнодушных людей, не оставалось: во даёт командир! – Надо же!
Тем более что Анна Николаевна, в одном коллективе, вместе со всеми работает. – Душа человек!
Расскажи командир?
И очень нехотя Марат Сарвартдинович заговорил. Видно было, что не хочет командир ворошить старое. Тяжело ему!
Бывают в жизни такие ситуации, когда небо с копеечку кажется.
Не хочу я говорить на эту тему, ребята. Только в исключительных случаях: и говорю!
И то, если кто-то начинает артачиться, да пальцы веером расставлять. Я его просто спрашиваю: - А ты в морге жил?
Не понял? – звучит ответ!
И он действительно не понимает постановки вопроса.
Как, теперь? В наше время?
Ну, надо же? Это очень круто. – По истине: дальше некуда?
И весь его гонор, как рукой снимает.
Вот такое, у меня лекарство есть. - От гонора!
И снова весело командиру. И от его светлой улыбки, все ребята тоже, невольно улыбаются. Вот что значит сила задора! - С таким командиром можно служить, этот жизнь повидал.
А теперь, и пора, всем по домам собираться. Наведем, везде достойный порядок. И, до завтра всем. – До свидания!
А завтра, как говорится, уже другой коленкор.
Но и в хитрости командиру, не откажешь. И делает он это деликатно, без нажима, как истинный профессионал.
Ты не хочешь Григорий, с воздушки по цели пострелять.
И всё это так весело сказано, что никакого подвоха я в этом мероприятии не нахожу.
Я с детства охотился, и всегда рад оружию, а стрельбе из него тем более.
Я стреляю по цели, и два раза позорно мажу, – вот это номер?
Тут уже моя гордость взыграла.
А командир, два раза подряд поражает цель.
Вот это цирковой номер. Пристрелялся, он на славу! И теперь от него никому покоя не будет: это точно! Всем зачёты устроит.
Но мне от этого не легче, теперь и мне надо тренироваться. Хотя я, в общих командных стрельбах третье место занял.
А тут позор! И уже самому интересно, как такое случилось.
Но всёравно я в себе уверен. - Надо только пристреляться!
Тренируйся Григорий, а я других прощупаю. Всё в нашей работе сгодится.
Вот такой он командир наш. Всех заставит задуматься: и тут слабинки, никому, не будет. На то она и служба! А в обычной жизни, тут уже, другой разговор.
12 марта 2008 г
