Ветру непременно нужно было забрать, но его призрачные пальцы могли только в бессильной злобе обрывать ароматные лепестки, и тогда прозрачная рука вновь безжизненно опускалась вниз. Проходило несколько мгновений, его впалая грудь едва-едва дрожала, наполняясь новым ледяным дыханием.
Борьба не прекращалась.
- Он отправил ветер за мной, дал быстрые крылья, но не одарил могуществом, - говорила она своим розоволицым сестрам, покорно склоняя голову под хлесткими ударами. Сестры молчали и плакали сладкой росой, беззвучно моля об освобождении.
Шумный выдох и новое болезненное касание.
- Пусть это кончится.
***
- Что это за цвет? Вот у того фонаря возле серого дома. Красивые отблески.
- Оранжевый.
- Нет, не так. Этот цвет должен называться по-другому. Придумай что-нибудь.
- Цвет уставшего солнца, которое отправляется спать, потому что у него высокая температура.
- Или апельсинового леденца, через который сквозит летний свет…
- Или огня в камине одинокого писателя, который сжигает все-все свои сказки и плачет, потому что их некому посвятить.
Боги переглянулись. Изгиб металлической спины фонаря был странно печален. Кажется, он и правда ждал кого-то, призывал на свой свет, но никто не приходил.
- "Внимание, розы..." - прочитали они вслух на обрывке старого объявления, подойдя к фонарю. Для богов этих слов было более чем достаточно, чтобы попытаться изменить чужие судьбы.
На обратном пути они встречали странные многоликие вещи, которые изменялись под лучами их волшебных взглядов. Нашли тайный портал, ведущий в другой мир, в спутанных, оборванных проводах на земле. Видели тайные тропы фей, выложенные мелкими бутылочными осколками. Останавливали машины легким щелчком пальцев, смеясь, гасили и зажигали свет в городе, растянувшемуся по горизонту, как длинная гирлянда с разноцветными огнями…
Маленький куст, высунувший тонкую руку из садовой ограды, по-прежнему терзал ветер - точно так же, как тогда, когда они проходили мимо в зное летнего дня. Боги пересохшими от волнения губами зашептали волшебные слова и заговоры, отпугнувшие зло, и бережно взяли у куста самую красивую розу.
- Должны бы они встретиться, ведь это не просто так, - совсем по-детски бормотал один из них, потирая пыльными пальцами щеку. Второй молча вставил засветившуюся белым неясным сиянием розу в петлицу кофты, и боги вновь двинулись по направлению к спасительному оранжевому свету, осторожно ступая по зыби стремительно чернеющей дороги.
- Подожди. Я ее потеряла…
Петелька была пуста.
Они побрели назад, осматривая обочины, называя ее по имени, но все оказалось напрасным.
- Нужно было надежнее прятать в рукав от ветра и злых туманов… Но она не могла уйти сама.
Они ее сорвали, не испугавшись крови и шипов, проткнувших кожу и обещавших только немой протест. Лишили дома, нежных сестер, сладкого дыхания, воли и понесли далеко-далеко, повинуясь тайным знакам и намекам. Теперь она летит туда, откуда никогда не возвращаются прежними, а становятся сухими, сморщенными телами с осыпающимися крыльями.
Ничего не найдя, боги повернули назад, к фонарю. Им нужно было как-то посмотреть в его одинокий сияющий глаз и попытаться отыскать в белом зрачке прощение. Несомненно, она была его невестой, она была ему предначертана, но существуют стальные петли в шелковых нитях судьбы, в распутывании которых бессильны даже бессмертные с детскими лицами.
- Послушай, мне кажется, что ее забрал Хозяин Кладбища.
Фонарь приближался, покачиваясь, как на волнах, от их шагов.
- Он никогда не выходит из-за ограды.
- Ему помог ветер. Поэтому мы не нашли даже аромата или следов пыльцы.
***
В противоположной от города стороне лежало древнее кладбище. В кружеве его ограды голодное время проело огромные дыры, через которые по ночам в ближайшие дома слетались кошмары и ужасы, а ветер выл в трубах и приносил Хозяину сухую траву и хрусткие листья - устраивать ложе на зиму.
Сейчас ветер вместе с листьями стремительно нес в пыльном вихре трепещущий цветок. Хозяин останется доволен.
Боги бесшумно пробрались в одну из брешей в ограде. Кладбище плеснуло им в глаза чернилами, как злой спрут, а затем стало подсвечивать белые тени, страшно неподвижные, со склоненными головами и молитвенно сложенными руками. Иногда неверный свет фонариков, зажженных богами, касался покосившихся крестов и сразу в испуге отшатывался от них.
- Страшно, - тихо проговорил бог.
- Молчи, - так же тихо откликнулся другой, стараясь не выдать собственного ужаса.
Наконец, они достигли сердца кладбища. Здесь стоял тяжелый аромат прелых листьев, смешивающийся с запахом еловых лап. "Сердцем" служила большая плита из черного гранита, испещренная белыми царапинами. Думать об их происхождении не хотелось.
Свет фонарика заплясал на гладкой поверхности плиты и боги увидели хрупкие желтовато-белые лепестки - все, что осталось от розы.
- А вы еще что тут делаете? Ну-ка пошли прочь! - раздался за спиной у богов хриплый голос кладбищенского сторожа.
Боги взвизгнули от неожиданности и понеслись все дальше, дальше и дальше, не разбирая дороги, мимо крестов, оград и каменных плакальщиц, сопровождаемые глухим хохотом беснующегося ветра.
