В тему начала войны

братцу Отто, которого удар, прилетевшего от куда-то, стула; поверг в глубокий нокаут. Чтобы его не затоптали драчуны, я задвинула бесчувственное тело под стол, и снова присоединилась к Карлу. А он, с ледяным спокойствием на лице, хладнокровно работая отломанной от стола ножкой, аккуратно отправлял противников в нокаут… А над веселящимися людьми летал голос Лещенко:

Эх раз, да ещё раз,

Дал я немцу прямо в глаз…

Эх раз ещё раз, ещё много, много раз…



Неожиданно на сцене появился небольшого роста человек в чёрной гестаповской форме. На его маленькой голове несуразным коробом сидела большая фуражка, а из под пенсне смотрели холодные рыбьи глаза. Рядом с ним стояло парочка, огромного роста, охранников.

— Внимание! — крикнул один из них. — Здесь партайгеноссе группенфюрер Гиммлер.

Как по мановению волшебной палочки драка в зале стихла. Партайгеноссе начал свою речь просто:

— Свиньи, грязные, зажравшиеся свиньи, не знающие куда девать свою дурь! В то время, как наши победоносные войска, истекая кровью, ведут свои победоносные сражения в Европе, доказывая и демонстрируя всему миру своё несокрушимое могущество… Вы здесь в тылу пьёте и жрёте, жрёте и срёте на всё то, что для вас сделал и делает для Германии наш великий и мудрый фюрер. Хайль Гитлер!!! — заорал он, вдруг, как припадочный

— Зиг Хайль!!! — ответила ему толпа в одном порыве.

— Вы наверное думаете, свиньи, что попали на курорт, где можно вволю пьянствовать и трахаться с еврейками и другими унтерменшами!? Я заставлю вас меня бояться и уважать. Где комендант этого бардака штурмбанфюрер Цимас?

— Я здесь гер группенфюрер… — вышел вперёд сорокалетний военный.

— Сдайте, штурмбанфюрер, свои полномочия штандартерфюреру Отто Мюллеру и отправляйтесь рядовым на фронт, вместе со своими заместителями… Где мой старый приятель Отто?

— Он здесь, но он ранен, и похоже, что серьёзно, — подала я голос.

— Немедленно отправьте его в лазарет, — распорядился Гиммлер. — А вы кто такая?

— Я, господин группенфюрер, его сестра Эльза Шнитке.

— Служите?

— Ещё нет, но хотелось бы…

— Отлично. Считайте себя мобилизованной и поздравляю с первым звание шарфюрером СС. Не мешало бы ваше звание и обмыть? Вы, как Эльза?

— С Вами, господин группенфюрер, хоть шнапс пить, хоть на Лондон в штыковую атаку ходить…

— Браво. Похоже, что я в Вас не ошибся. Лондон я вам пока обещать не могу, а вот хорошего коньячка мы с вами пожалуй, что и выпьем.  Все свободны, Вы тоже Цимас, отдыхайте и больше не устраивайте здесь бардак.   За мной шарфюрер. — распорядился Гиммлер.

— Яволь, мой генерал.

Мы поднялись на второй этаж, заняли там самый роскошный номер и выпив хорошего французского коньяка, предались любовным играм. Описывать я их вам не буду, потому, что позволенно Юпитеру, то не позволено быку. Да скорее всего вам это будет и не интересно. Скажу только, что Генрих был на высоте, да и уроки Клепатры не прошли для меня даром,  и потому уже к утру я  была награждена рыцарским крестом и повышена в звании до оберштумбанфюрера и должна была находиться постоянно возле него в качестве офицера по связи с общественностью. 

Не попрощавшись с Отто, уже утром я была на аэродроме, откуда, на личном самолёте Гиммлера, мы вылетали в Виницу в ставку к фюреру.

Перелёт прошел нормально и уже через пару часов мы были на месте. Пересев на аэродроме в три бронированные машины, наш кортеж углубился в лес. Дорога пропетляв немного по лесу вывела нас на лесную поляну. На ней стояло несколько одноэтажных зданий, которые были затянуты маскировочной сеткой. На въезде стоял блок пост с броневиком и несколькими офицерами. Проверив наши документы, они открыли шлагбаум и машина проехав поляну въехала в подземный гараж. Вместе с двумя секретаршами меня поселили в комнату  гостевого домика. Хорошо, что он находился не в самом бункере под землёй и из него можно было не только  выходить подышать свежим лесным воздухом, но и покупаться в небольшом озере.. 

  Я так и сделала; взяла полотенце и пошла купаться. Бетонированная тропинка вывела меня к озеру, на берегу которого небольшого роста человек, одетый в полувоенный костюм, стоя у мольберта рисовал что-то на холсте. Он был так занят рисованием, что не обратил на меня никакого внимания. Воспользовавшись тем, что на меня никто не смотрит, я сбросила с себя всю одежду и обнаженной полезла в озеро купаться. Вода была тёплая, как парное молоко, я несколько раз переплыла то озеро и нырнув напоследок, вышла из воды. Художник к этому времени закончил свой этюд и присев на полено откровенно любовался моей фигурой.

— Позвольте, фрейлен, представиться, — Гитлер, Адольф Гитлер.

— Диктатор и фюрер германского народа, — неожиданно для самой себя брякнула я и прикусила язык..

— Для такой красавицы, просто живописец Адольф. Позвольте вас нарисовать.

— Очень приятно. Я Эльза, Эльза Шнитке. Пресс-секретарь группенфюрера Гиммлера. Если хотите и вам это доставит удовольствие — рисуйте.

— Доставит, фрейлян, доставит, — расстёгивая брючный ремень сказал Гитлер. — А Гиммлер перетопчется, вы теперь будете при моём штабе.

— Милый, ты хочешь мне изменить? — неожиданно раздался  чей-то голос, и из-за кустов вышла женщина в пляжном костюме.

— Что ты, Ева, ты же знаешь я верен, только тебе и Великой Германии, а эта фройлян согласилась мне позировать для портрета Венеры выходящей из пены морской...Кстати, можешь с ней познакомиться - это наш новый пресс-секретарь, по связям с общественностью.
— Ева Браун, —  сказала мне женщина и просто протянула мне руку.
— Эльза Шнитке, ответила я на её рукопожатие.