Клуб любителей книги Глава 9

— Ты чего, бабушка? — поначалу миролюбиво осведомился Самвел, удивленно глядя на подпрыгивающее высушенное чучело старушки, — белены объелась?
— Это ты белены объелся, … ушастый! Сговорился с гугнявой Кларой меня без жилья оставить? Так я и тебя, и твою стерву по судам затаскаю! У меня вся грудь в орденах! Меня даже Врангель боялся, и не тебе с Кларкой протягивать к моей хате загребущие руки! Бизьмесмены (язык оригинала) фиговы! Я до президента дойду! Мне сам товарищ Сталин руку жал! Ты бы лучше за своим … следил, а то шарики железные я тебе в гляделки бессовестные запихну!
От такого обилия исторических личностей давно прошедшей эпохи по какой-то непонятной причине мелькавших в монологе спятившей старушенции, Самвел сначала оторопел. Но так как баба Нюра продолжала и дальше кричать, скакать и размахивать руками,  вскоре он всё-таки  пришел в себя.
— Скажи, — оскорбленно загудел мужик, — чем обидел? Может, тапки порвались? Так я новые дам, только успокойся и  не прыгай, пожалуйста.
— Это ты своей Кларе колченогой тапки белые справляй! Только суньтесь в мою квартиру — дырку вмиг промеж рогов проделаю, злыдни поганые! Мне товарищ Котовский именной револьвер подарил!
Постоянно повторяющееся имя «Клара» в речи сумасшедшей старухи, наконец-то, привлекло внимание недоумевающего продавца тапок.
— Кто такая эта Клара, уважаемая? Почему ты меня рядом с этой женщиной поминаешь?
— А-то сам не знаешь, с кем собрался порядочных людей в «бомжей» превращать? Зубника нашего жена — Кларка-гугнявка!
— Клара Федоровна? — наконец догадался Самвел, обрадовавшись, что хоть что-то прояснилось в этой темной истории. — А ты кто?
— Я - Анна Никаноровна Шелест, и  вам свою квартиру не отдам!
— Сам не возьму. С чего это ты, Анна Никаноровна, решила, что я хочу у тебя квартиру отобрать? Да ещё вместе с Кларой Федоровной?
— Так эта проститутка сама сказала Людке-библиотекарше, что продала её квартиру тебе, мафия, за десять тысяч серебряников. А Людка, мол, пусть убирается из дома вместе с дитёнком, потому что тебе, бандиту, жить негде. А следующая-то в вашем поганом списке наверняка я!
Так с пятого на десятое эти двое, наконец-то,  добрались до меня.
В самом что ни на есть плохом настроении, я открыла библиотеку, вяло поприветствовав вытянувшегося у дверей товарища Широкопляса, жаждущего перед очередным партсобранием просмотреть подшивки газеты «Комсомольская правда», неспешно сняла пальто, надела рабочий халат и поправила у зеркала прическу. В тот день я надумала заняться списанием старых книг, собираясь после обеда закрыть библиотеку для читателей, и как раз набрасывала объявление, когда дверь скрипнула. На пороге появился огромный мужчина восточной  внешности с большой коробкой в руках.
Наверное, дверь перепутал.
— Это библиотека, — вежливо указала я на его ошибку, — вход в аптеку с другой стороны.
Но незнакомец  с грохотом поставил  коробку на пол:
— Это тебе, уважаемая, — с чувством заявил он,— носи сама и детям дай. Хорошие тапочки, мамой клянусь, лучше не найдешь!
Сразу же догадавшись, что передо мной легендарный Самвел, в штанах которого прячется нечто жуткое, я завопила от страха:
— Товарищ Широкопляс, товарищ Широкопляс!
Но перепуганный дед в мановение ока забился в подсобку, а базарный «мафиози» защитным жестом вытянув руки перед собой, успокаивающе забормотал:
— Хотите плясать, уважаемая, пляшите. Я сам лезгинку люблю. Тапочки оденьте и пляшите. Не нужна мне квартира, и  вообще ничего не нужно, поэтому не надо на меня вашу бабушку натравливать! Вот тапочки у меня есть, а десять тысяч баксов – нет.
Это потом я и плакала,  и смеялась: вполне предсказуемо началась истерика. А в тот момент только и смогла выдавить:
— Не надо мне ваших тапочек.
— Это подарок, от души. Возьми, не обижай.
И Самвел исчез, зато его место тут же занял лопающийся от любопытства Широкопляс:
— Чего это он про тапки говорил?
— Не знаю,  — нервно отмахнулась я. — Ненормальный какой-то.
— А в коробке что?
— Не знаю, и знать не хочу: сегодня же верну.
Но я не вернула коробку, и вовсе не из жадности, а от страха перед её хозяином. Одинокой женщине не стоит встречаться с человеком,  способным так себя изуродовать. А в коробке оказались несколько пар тапочек, бутылка водки, палка колбасы, кусок сыра, пачка чая и банка кофе — продукты, давно уже ставшие для меня недоступной роскошью.