это ни пафосно звучало, но я обещал отцу, что брата не оставлю, а свои долги я привык платить! И, чтоб ты знала, я уже начал процесс, — соврал он на голубом глазу.
— Какой процесс? — густо подведённые глаза подозрительно засверкали.
— Лишение тебя родительских прав — вот какой, — охотно объяснил он. — ты может забыла, где я работаю? И кем? Да я на раз докажу, что тебе нельзя его доверить — вот, пожалуйста, особо и напрягаться не придётся — это всё о нашем договоре.
Он включил перед ошарашенной женщиной запись разговора.
Мэри вскочила, как ужаленная, покачнулась на высоких шпильках.
— Тебе это с рук не сойдёт! — прошипела она злобно. — Ты мне за всё заплатишь! Сговорились тут!
Резким движение она закинула сумку на плечо и посмотрела на Дениса так, что он почти почувствовал, как задымилась на нём одежда, а потом вылетела из кабинета, отчаянно вихляя бёдрами.
Денис вышел вслед за ней. Бывшую любовницу его отца провожали восхищёнными взглядами все, кто в этот момент оказался на её пути. Перед ней расступались, на неё оглядывались.
Зачарованные и затуманенные взгляды, которые согрели бы ей сердце и растопили душу в другое время, в другом месте, в данный момент выводили из себя:
«Уставились! Цирк нашли!»
Охранник с автоматом на груди заботливо придержал перед ней тяжёлую входную дверь.
Хмурый Денис взглянул на часы и заторопился к выходу.
— Это кто же тут у нас такой сердцеед?
Мимо Варламова прошла Лазарева Наталья, помощник дознавателя, как всегда, с кучей бумаг в руках. Мимоходом нарочно задела плечом. И чёрт бы с ней, но беда была в том, что в свободное от службы время Натали увлекалась гонками на мотоциклах и прекрасно знала Маргошу. Денис был в курсе, что девушки общались, хоть и не были подругами.
— Она не старовата для тебя? — насмехалась Лазарева.
Варламов решил не отвечать, тупо проигнорировать подколки и поскорее нагнать упущенное время. Прав Михалыч — сто раз прав! Нельзя переносить семейные и просто личные разборки на рабочую территорию — это повезло, что «важняк» оказался таким деликатным. А Лазаревой-то чего неймётся?
— Натали, ты вроде шла куда-то, — напомнил он девушке. — Так и иди себе с миром. Мне тоже надо уже убегать.
— Весь в работе, прям, аки пчела, головы некогда поднять! — язвила Натали, покрепче ухватив свои папки.
По своим делам не спешила, Денис копчиком почуял, что имеет она какой-то бубновый интерес за галстуком форменной блузки. И действительно, желчная усмешка сошла с её губ. Лазарева быстро оглянулась по сторонам, небрежно оттеснила Дениса в сторонку и понизила голос.
— Варламов, ты знаешь, что Ритка беременна?
— Угу, — коротко ответил Варламов, не стал отпираться. Взгляд в сторону не отводил, рассматривал длинные стрелы ресниц из меха многострадального пушного зверька.
— И чего думаешь делать? — не отставала Натали. — Разводиться ты собираешься?
— А вот тебя это никак не касается, — сообщил ей Денис. — С чего это я должен разводиться? У неё там и без меня хватает всяких претендентов! О чем это, стесняюсь спросить, я должен думать? Это пусть она думает! И ее ё**ри!
Наташа не обратила внимания на мат, в их работе это была важная составляющая служебного сленга.
— Она говорит, это твой ребёнок.
Лазарева осудила и приговорила неумолимым взглядом, но Денис стойко и даже с некоторым спокойствием его выдержал. Он был уже не так доверчив и наивен, каким был всего какой-нибудь год назад. Недолгие отношения с Маргошей оплели сердце прочной паутиной сомнений, взрастили в душе семена подозрительности, пробудили глубинные инстинкты предубеждений, снабдили нервную систему дополнительным внутренним стержнем, выкованным в горниле постоянных разборок и жалких попыток изменить характер своенравной девушки — и теперь при слове «Маргоша» невидимая броня выставлялась, как естественная защита организма. Без брони было нельзя, никак нельзя! Стоило чуть опустить её — и поднимала свою голову недовольная змея, свернувшаяся на сердце. Временами Денис начинал забывать о присутствии ядовитого монстра в своей грудной клетке, но в такие моменты, как этот, гадюка напоминала о себе, а укусы её были болезненны по-прежнему, как и тогда, уже почти пять месяцев назад.
Денис одарил девчонку угрюмым взглядом, усмехнулся криво, жалостливо:
— Она любит поболтать и, вообще, очень общительная.
Аккуратно отодвинув Лазареву в сторонку, он вышел из Управления. Можно не сомневаться, что сегодня же Маргоша будет в курсе его взглядов на их дальнейшие взаимоотношения. Да, собственно, и прекрасно! Должна же она узнать, в конце концов, что на ней свет клином не сошёлся, и кроме неё на нём ещё полно народа, есть и женщины.
— А ты чего расселся?! — Денис растолкал задремавшего в машине Лешку Казупицу. — Трогай давай!
— Вот хамьё молодое! — обиделся Лёшка, зевнул со сладким хрустом в челюстях и вырулил с парковки. — Господи, как же я спать хочу! Светка вчера подорвалась в деревню — мелкий там заболел, закашлял, а тёща в истерике, приехал оттуда в третьем часу, так ты не представляешь, как тесть умудрился загрузить мне багажник — всю дорогу чуть ли не на брюхе полз, а потом ещё целый час разгружал. Тебе, кстати, картошка нужна? Мешок могу дать, банки всякие с вареньем-компотами-грибами, только сам будешь таскать, у меня со вчерашнего хрустит в пояснице, и плечи болят. А у них там этих домашних заготовок — как на серийном производстве! С прошлого года остались. Возьмёшь? А я потом ещё привезу, тёша только рада будет освободить место в погребе. Видишь ли, тесть у меня бывший агроном, под работу на огороде у него подведена научная основа — почти до ноября всё плодоносит и колосится. Ну так берёшь или нет?! Ещё уговаривай его!
— Беру! Беру! — заверил Денис, почувствовав себя кормильцем большой семьи.
* * *
В коридоре Бюро судебно-медицинской экспертизы Департамента здравоохранения города Протасовичи, несмотря на прохладную весеннюю погоду на улице, гудели кондиционеры и зверски воняло хлоркой, за которой тянулся ядовитый запах лимона. Однако, даже плотная химическая завеса не смогла перекрыть омерзительно-сладкое зловоние, от которого внутренности резко подскакивали и закручивались в узел прямо у горла.
— Ну и вонища! — Казупица заметно побледнел и поторопился прикрыть нос и рот огромной клетчатой тряпкой, которая когда-то служила ему рубашкой, теперь же выполняла роль носового платка.
Нос Дениса оказался менее чувствительным к отравляющему веществу дизенфектанта, а через несколько минут и вовсе перестал замечать — так, незначительное неудобство, не более того. Точно такого же мнения придерживалась пушистая кошка, задремавшая на единственном стуле у входа, рядом на полу серыми копилками сидели два подросших котёнка и с интересом рассматривали нежданных гостей, которых ни капли не боялись.
Из дальней двери высунулся человек, плотно укутанный в длинный клеёнчатый фартук, упакованный в огромные резиновые перчатки, забронированный плотным респиратором. Вслед за работником морга из закрытого помещения в коридор вырвалась свежая порция сбивающего с ног специфического запаха.
— Вы к кому? — прогудел санитар сквозь фильтры маски.
— Полиция, — Денис развернул корочку и спрятал обратно.
— Это вам к Серафиму Марьяновичу надо, только он очень занят сейчас, мы все сейчас заняты, — человечек заторопился, замялся, сделал движение, словно хотел перерезать себе горло, но спохватился и опустил руку. — Оба врача работают, ещё одного санитара вызвали — аврал, короче…
Мужчина скрылся за дверью, не потрудившись договорить, вместо него к полицейским вышел плотный пожилой дяденька, в просторной синей медицинской пижаме, поверх формы он был облачён в одноразовый халат на завязках, фартук, маску и прозрачные очки. Сбоку на очках прилепился маленький кусочек чего-то розоватого с крохотным сукровичным потёком, но доктор этого не замечал.
— Чем могу помочь, господа? Простите, в кабинет пригласить не могу.
Сквозь прозрачный пластик на Дениса смотрели хмурые глаза человека, которого оторвали от срочного и важного дела.
— Прошу сюда, пока там готовят следующего пациента, у меня есть немного времени, — патологоанатом развязал фартук, снял очки, стянул перчатки, выбросил в контейнер одноразовую защитную одежду. В маленькой раковине, притаившейся в углу помещения долго мыл руки, обильно намыливая их и обрабатывая щеткой.
— Вы, вероятно, по поводу нашего ночного инцидента, так были уже ваши коллеги, как сообщили рано утром о похищении, так все сразу и приехали: полиция, пожарная служба, — доктор недоумённо развёл чисто вымытыми руками, поворачиваясь к полицейским.
— А зачем пожарная? — осведомился Казупица.
— Да полная чушь, вообще! — выразил врач своё отношение к ночному происшествию. — В предсекционном зале полетела проводка, может, были искры, наверняка и звуки — вспыхнуло, короче, а санитар — мальчишка совсем — кинулся гасить голыми руками, что-то там себе напридумывал, жуткостей каких-то, и от страха упал в обморок. Пожарные не нашли никаких следов поджога и самовозгорания, по их мнению, что-то слегка коротнуло — единичный случай, но оказалось в щитке вылетело несколько пробок, на которые ночью, естественно, никто не обратил внимания — пожара-то не было. А вот тем, кто пришёл утром на работу, досталось по полной программе. Теперь вот в
