гостеприимно распахнула люк. Меня очень умело и быстро забросили внутрь, после чего корабль тут же стартовал. Никто ничего не говорил, не угрожал и не радовался добыче. Да и вообще, пырни, которые теперь за мной приглядывали, весьма отличались от остальных солдат, охранников и полицейских. Все – рослые, один в один, мундиры шикарные, но одновременно – весьма функциональные. Я бы сказал, что очутился в руках местных гвардейцев. К коллегам попал, стало быть.
Похоже, мне предстояла весьма торжественная церемония. Скорее всего – последняя, в моей жизни. Казнь, чёрт бы её побрал! Ну И Серого, до кучи.
Однако, сразу на лобное место меня не повели. А, впрочем, откуда мне знать, как это всё у хозяев делается? И Бронза больше ни словечка так и не проронил. Может консула тоже крепко взяли за причинное место? Надо же было так вляпаться…
Меня выгрузили у императорского дворца, освободили ноги и жестами велели топать вперёд. Где же эти распроклятые переводчики, когда они нужны? Хоть бы намёк на то, что происходит! Вели себя гвардейцы вежливо и корректно. Ну да, наверное, с приговорёнными так обычно и поступают.
Вновь дворец. Ну сейчас я точно был примой и взгляды присутствующих оказались прикованы исключительно к пленному, Антохе Карасёву. Ну и хрен на вас: я высоко поднял голову и шёл, печатая шаг. Пусть знают: российский гвардеец не боится даже чёрта! А то, что поджилки трясутся, так этого никто не увидит.
В зале, куда меня привели, находились совершенно охреневшие Бронза и Шапиро. Смотрели они на меня…Ну, даже не знаю, как описать такой взгляд. Кроме охраны и кучи молчаливых непоймикого я обратил внимание на парочку, стоящую отдельно от всех.
Коренастый мужчина в мундире, несколько напоминающем форму местных гвардейцев, только с целой кучей блестяшек на груди. Судя по короне и по знакомой девице рядом, я видел Второго Императора с дочкой. Оба с интересом оглядели меня, обменялись какими-то репликами, и девица рассмеялась. Угу, весело ей. А мне вот скоро чердак отчекрыжат.
В напряжённой тишине император произнёс короткую речь, видимо – обвинительную и кивнул консулу. Бронза подошёл и откашлялся.
- Ты – идиот, - сказал он. – Это – так, не для протокола. А теперь, слушай очень внимательно. Согласно местным обычаям, в высшем свете поцелуй в губы считается началом процедуры сватовства. После этого невеста, если претендент ей нравится, спрашивает, согласен ли тот пройти испытания. Однако, для начала ты должен победить в рукопашной схватке соперника, ежели таковой имеется, - Матвей Ильич стёр пот со лба. – Ты, идиот, посватался к принцессе, утвердительно ответил на её вопрос и отлупил своего соперника.
- А испытания? – спросил я, потому что больше ничего в голову не пришло.
- То, как ты со своим приятелем удирали, настолько восхитило императора, что он счёл это за удачное прохождение свадебных испытаний. Свадьба – через три дня, поздравляю, - у Бронзы вырвался нервный смешок. – А теперь опустись на колено: император дарует тебе звания и титулы, необходимые жениху его дочери.
В общем, как-то так. Но повторяю: сам я ни в чём не виноват. Это всё придурок Серёга.
Это Серёга во всём виноват!
