[b] Очень часто можно слышать, когда этот вопрос задают людям, занимающимся экстремальными видами спорта или отдыха. И те что-то им даже отвечают. Но когда они данный вопрос задают самим себе, то ответа, как правило, не находят. Я же совершенно убеждён в том, что ответа на поставленный вопрос не знает никто. А если знает, то ему это только кажется. Я же, занимаясь в молодости водным туризмом, который по праву можно отнести к экстремальным, никогда не задавал себе этого вопроса кроме единственного случая, о котором и, вообще, об этом виде спорта и хочу рассказать.
В ту пору мы ещё не знали и никогда не видели рафта, который делает сплав по горной реке, называемый сейчас рафтингом, более безопасным и более комфортным. Туристы-водники сами сооружали надувные плоты и катамараны уже на реке из лесной древесины и подготовленных дома других необходимых компонентов. Кроме разборных заводских туристских байдарок, иногда использовались уж совсем экзотические средства на базе списанных надувных спасательных средств, применяемых в авиации или флоте.
Сижу я как-то вечером на корточках, потому что моросит дождь, везде сыро, и сесть некуда. В одной руке я держу миску, в другой ложку и хлебаю супчик с комарами, обильно нападавшими в котёл при его варке на костре. С носа в супчик капает водичка, стекая с затылка моей наклонённой головы. Сижу я и думаю: и зачем всё это надо?
Вопрос возник у меня, конечно не из-за этих, а более серьёзных причин. Происходило это в верховьях великой реки Лены, там, где она начинает свой великий бег, собирая вначале всякую талую и дождевую воду из болот и вершин Прибайкальского хребта, а затем стекает с него небольшим, но бурным потоком. Поход был явно неудачным и с самого его начала сопровождался различными неприятностями. Но эти неприятности на этот раз не были связаны с какими-либо аварийными ситуациями на воде, как чаще всего и случается, за что этот вид спорта по праву называют экстремальным. Пожалуй, самым насыщенным неприятностями именно такого рода на моей практике был сплав по реке Иркут.
В первую же ночь на реке разразился ливень. Ночь прошла в тревоге, так как мы знали, что горные реки от дождевых паводков быстро набухают и становятся иногда очень грозными. Утром оказалось, что уровень воды поднялся метра на полтора, что не так уж много для горной реки. Но, очевидно, из-за достаточно большого уклона берег у самой воды гудел и дрожал под ногами, как мы поняли, из-за перекатывающихся водой по твёрдому дну реки тяжёлых камней. Но самое главное – унесло один из двух плотов нашей большой группы.
Вскоре к этому месту подошла свердловская группа туристов и стала готовиться к сплаву. У свердловчан были двуместные байдарки и четырёхместный катамаран, на котором не хватало одного гребца. Отдав им, к обоюдному удовольствию, одного из наших товарищей с некоторой частью груза, мы оказались привязанными друг к другу. Через несколько часов после подготовки ими катамарана, мы, экономя время, всё-таки начали сплавляться, несмотря на угрожающее состояние реки.
И началась череда аварийных ситуаций. Пожалуй, интересно будет среди них выделить эпизод, когда одна из байдарок вовремя не заметила подмытого водой и свалившегося поперёк реки дерева и, не успев сманеврировать, влетела в его крону. Байдарку как-то протащило через ветви кроны вместе с вцепившемся в неё пареньком, а вот девушка оказалась на ветвях дерева над бурно мчавшимся внизу потоком. Оля, так, кажется, звали девушку, была сильно напугана и призывала на помощь мамочку.
Наш плот, как всегда, находился позади всех.
- Оля, держись, сейчас мы снимем тебя, - крикнули мы ей.
Но Саша Огирь, руководитель нашей группы, скомандовал:
- Обходим. Обе влево! – что означало: передней и задней гребями – загребать влево.
Было понятно, что он прав. На своём тяжёлом перегруженном плоту мы не смогли бы ей помочь, а только травмировали бы её и себя с непредсказуемыми последствиями.
Необходимо было после обхода дерева срочно причалиться к правому берегу. Но его характер и бурное течение не позволяли это сделать. Наконец, мы увидели ровную и низкую береговую линию и направили плот туда. Но это снова была неудача. Понтоны нашего плота прочно уткнулись в наносное из галечника и песка дно берега. Несколько человек спрыгнули с плота, чтобы причалить его к берегу, находящемуся в двух-трёх метрах от него. Но они не сумели это сделать, и плот понесло рекой вместе с оставшимися на нём тремя самыми неопытными ребятами. Все остальные побежали за ним, чтобы оказать возможную помощь унесённым на плоту людям.
Я же, выпрыгнув первым, уже с трудом пробирался через буреломные и нанесённые паводками завалы к злополучному дереву. Кроме того, впереди меня оказался ещё бурный приток Иркута, берега которого были также сильно захламлённые. Чтобы переплывая его не быть унесённым в основное русло, пришлось значительно заходить вверх по притоку по его ещё больше захламлённому берегу. Всё это отнимало много времени, но зато говорило, что дерево, к которому я спешу, находится непосредственно за притоком. Именно поэтому мы и не заметили его, когда совершали манёвр по обходу кроны дерева.
Всё это время я лихорадочно перебирал планы спасения девушки. Но не один из них не обеспечивал нужного результата. Расстояние от берега до кроны. Ствол дерева от берега до кроны, на котором находилась девушка, тоже был скрыт мощным потоком воды, перебраться через который непосредственно не представлялось возможным. Оставался только вариант, в котором я захожу в воду намного выше дерева и пытаюсь подплыть именно к его кроне. А что дальше? Переплыть к берегу со смертельно напуганной девушкой, какой мы видели её, когда проплывали мимо, тоже было сложно. Но никаким этим планам не суждено было сбыться.
Когда я добрался до дерева, то девушки на нём уже не оказалось. Что же случилось? Неужели ещё один трагический случай, которые иногда всё же бывают в водном туризме?
С такими тяжёлыми мыслями стал я обратно пробираться по этому захламлённому берегу. Добравшись, наконец, до того места откуда ушёл наш плот, я не поверил своим глазам: на противоположном берегу Иркута стояли свердловчане, что-то кричали и махали мне руками. Среди них стояла Оля и делала то же самое.
Девушка оказалась умницей. Осознав, наконец, что помощи ей ждать неоткуда, она решилась, прыгнула в этот бурлящий поток и благополучно самостоятельно выплыла.
Но ещё не закончилась драматическая ситуация, сложившаяся после того, как одна из байдарок влетела в злополучное дерево. Нужно было установить судьбу наших неопытных ребят, оставшихся на нашем плоту.
Как оказалось позже, практически неуправляемый плот некоторое время болтало вдоль берега бурного потока, и, в конце концов, на большой скорости втащило в большой и опасный навал, то есть скопление в прижиме деревьев и веток, больших и малых, унесённых ранее рекой. Особенно нелюбимые туристами, навалы представляют собой горы или даже стены, уплотнённые прижимной водой и ощетинившиеся острыми ветвями и корнями. Ошибки манёвра при прохождении навалов чреваты непредсказуемыми последствиями. К счастью, наши ребята отделались сейчас ушибами и царапинами.
Но, пожалуй самая драматичная ситуация произошла позже, когда мы на своём плоту влетели в один из прижимов. Слишком поздно заметив его и не успев произвести соответствующий манёвр, мы мощно ударились передним левым углом плота. Его сначала стало прижимать дном к скале, и все ухватились за его раму или за верёвки, которыми был привязан находящийся на плоту груз. Затем, очевидно когда передняя часть плота попала в отбойный (отходящий) поток, его как-то резко дёрнуло, он подпрыгнул вверх, и несколько человек выбросило в воду. Но они успели ухватиться за раму плота. К сожалению, одному из них не удалось это сделать. И я услышал крик: «Федя остался».
Плот стал отходить, но имел жалкий вид параллелограмма с острыми углами. Задняя гребь была сломана, но её успели заменить привязанной к борту запасной, оперативно разрубив верёвки. Правда, ничего я этого не видел. Вытащив из воды своего напарника, который стоял вместе со мной на передней греби и который улетел ещё от первого толчка и зацепился за один из элементов сломанной подгребицы, я увидел, что отходящий поток несёт наш плот прямо на торчащую из воды высокую, острую, пирамидальную скалу. Поэтому всё внимание было сосредоточено на том, чтобы уклониться на нашем ущербном, плохо управляемом плоту, от этой скалы. Только после этого я позволил себе оглянуться назад. Федя был жив и стоял в клине между подходящим потоком и скалой, плотно прижавшись к ней спиной.
На противоположном берегу, напротив прижима что-то суетились свердловчане. Причалив к берегу, мы побежали к ним. Ребята из Свердловска пытались перекинуть Феде конец верёвки. Это было сложное дело, так как река для этого была достаточно широкая, а Федя боялся хоть немного отклониться от стены, чтобы не попасть в бьющий поток. И правильно делал, так как его могло подхватить и стукнуть о скалу. В этом случае одетая хоккейная каска, конечно, защитит голову от травмы, но почти гарантированно, что человек хотя бы краткосрочно потеряет сознание. Но этого будет достаточно, чтобы захлебнуться.
Кидание конца с привязанными к нему камнями различной тяжести и различными людьми было долгим, но всё же достигло своего результата. Федя сумел поймать верёвку и стал привязывать её к поясу. Но этого делать нельзя было ни в коем случае, так как при передёргивании его через поток, его сложит назад и поломает спину. Такие случаи в практике уже бывали. Из-за шума реки мы криками и знаками, наконец, объяснили ему, что нужно намотать конец на одну руку, второй рукой тоже взяться за верёвку и обхватить ими голову. Мы мощным рывком передёрнули его через поток и подтянули к берегу.
Чтобы избавиться от пережитого стресса, мы, конечно, устроили большой ужин. После спирта и обильного ужина нервное напряжение исчезло и пошли шутки.
- Напрасно мы вытащили тебя оттуда, - говорили мы Феди. – Был бы ты на Иркуте одной из достопримечательностей. Как отец Фёдор на горе в «Двенадцати стульях». Тебя бы показывали туристам, а те бы спрашивали: и как это он туда забрался?
Но вернёмся к походу по реке Лене, с чего и начал я свой рассказ. Так случилось, что мы и здесь сплавлялись вместе с ещё одной группой. Группой из Чимкента. Но уже по другой причине. Поход был заявленным, то есть с маршрутной книжкой и прохождением маршрутно-квалификационной комиссии. Но у наших друзей из Чимкента в составе группы не было человека, который по существующим нормам мог быть её руководителем. Поэтому в качестве руководителя был оформлен и действительно являлся один из наших товарищей. Поход предполагался стандартный, проходимый уже многими группами туристов. Это - железнодорожная станция Слюдянка на Байкале, теплоходом вдоль берега до какого-то села, название которого сейчас уже и не помню, затем на моторной лодке до мыса Покойники, а затем пешком девять километров
когда природная стихия своей мощью бросает вызов человеку —
найти место для взаимовыручки, не растерять человеческого
достоинства, выстоять перед лицом опасности,
побороть страх и смятение. Это дорогого стоит.
Спасибо за Ваши интересные воспоминания, Анатолий!
С удовольствием прочла.