Империя Теней. Книга 2 "Пророчество". Глава 2 "Об ошибках и слабостях""

АШМЕДАААААЙ, ты слышишь меня? О тьма, похоже он сдох и окоченел, придется его объятия рубить тебе Бифариус, – сквозь сон услышал Ашмедай.

- Тролль, меч положил. Ты же отлично чувствуешь, что я жив, – мысленно произнес император, открыв глаза и наградив, подходящего с ухмылкой вооруженного мечом Бифариуса, холодным взглядом голубых зрачков.

- Игнис, жизнь моя, что за спешка? И что значит, я окоченел, тебе холодно, ты замерзла? – мысленно спросил Ашмедай, не выпуская её из объятий.

- Я есть сильно хочу. Ты просыпаться никак не хотел. Нет, я не замерзла, ты горячий, мне тепло. Но есть сильно хочу, живот аж сводит. Твоя кровь очень вкусно пахнет, ты весь вкусный, даже запах еды не может перебить твой запах. Клыки увеличились, очень хочу в тебя вгрызться, не уверена, что смогу себя еще сдерживать. Прошу отпусти, пока я себя контролирую, – мысленно ответила Игнис, перестав вырываться.

«Как интересно», - подумал император и разжал свои объятия. Игнис в тоже мгновение быстро выпрыгнула из спальника, оказалась за Бифариусом и с силой впилась, в лежащую в ложе, сырую ободранную часть ноги какой-то твари.

Бифариус, увидев Игнис с темными глазами, жадно впившуюся в сырое мясо, по лицу, которой лилась темная кровь твари, выронил меч и прошептал:

- Матерь божья. Ты не человек…

За что получил подзатыльник от оказавшегося рядом и поймавшего меч, императора, который мысленно сказал:

- Не ты, а вы и с мечом аккуратнее, нельзя вот так его выпускать из рук. И матерь полубога, будет вернее. А так, ты прав, тролль, императрица не человек, она очень голодный потомственный огненный демон из Мира Пустоты. Тварь, надеюсь, съедобная и почему не пожарил ее?

Бифариус недоуменно посмотрел на императора, который масленым взглядом смотрел на вырывающую очередной кусок мяса Игнис, и произнес: - Тварь? Та, которую едят, - съедобная. Не пожарил, так как не чем было развести огонь.

За что получил очередной весьма ощутимый подзатыльник от императора, который произнес, не отрывая взгляда от Игнис:

- Тварь? Императрица, твой повелитель, не смей даже думать о ней дурно, тролль. В следующий раз, отрежу тебе язык. Крайне неприятно его отращивать, а с твоей переносимостью боли - будешь биться в агонии отращивая его. И запомни, это не твой сладкий мирок, а Империя Теней, твои повелители не люди и даже не маги, так что перестань удивляться и делать вид, что тебя подташнивает от твоих повелителей. Я же видел, тролль, как горят твои глаза от вида чужой льющейся крови. Так что нет, я не верю, что тебя тошнит от вида императрицы жующей сырое мясо твари Царства Тьмы. Что за тварь?

- Сапид. Нас посол им как-то кормил, он очень вкусный был. Маленького убил, хотел вас порадовать, – насупившись, сказал Бифариус, потирающий свой затылок.

- Молодец, порадовал. Смотри с каким остервенением Игнис его поедает, прям оторваться не может. Сырым попробовать не хочешь? Или боишься, что может понравиться?

- Сырым не хочу, предпочитаю прожаренное, но с соком. Там в нише еще несколько кусков лежит.

Император подошел к стоящей Игнис, двумя руками держащей большую наполовину уже съеденную часть ноги сапида и жадно жующей вырванный кусок, и попытался ее забрать. Игнис вцепилась в ногу намертво обеими руками, оскалилась, зарычала, вспыхнула белым пламенем.

- Игни, жизнь моя, давай я слегка его для тебя обжарю. Весь вкус сапида, особенно вот такого молодого, раскрывается при его легком обжаривании. Если хочешь крови, я тебе принесу, только скажи, – произнес мысленно Ашмедай, покрываясь тьмой и пытаясь забрать часть ноги у Игнис.

- Это мое, МОЕ… Не отдам. ОН МОЙ, – мысленно ответила Игнис, и резким сильным движением выдернула мясо, отпрыгнула, встала в боевую стойку, продолжая скалиться и рычать. А затем с яростью впилась в мясо.

- Матерь божья… Точнее мать полубога, – произнес, едва слышно Бифариус, увидев, как у отпрыгнувшей и рычащей Игнис, впившейся с яростью в мясо, с едва слышным хлопком, появилось справа одно большое огненное, переливающееся от красного к белому, неровное крыло.

К Бифариусу подошел широко улыбающийся император, держащий два слегка поджаренных куска сапида, один из которых он передал ему и мысленно произнес, с силой приобняв мага за плечо, и не сводя довольного масленого взгляда с Игнис:

- Наша императрица, открывает свою силу, чудесное зрелище. Надеюсь, и второе вскоре проклюнется.

А затем, взъерошив волосы Бифариуса, император принялся за поедания мяса.

Бифариус посмотрел еще раз на Игнис, покрытую сейчас красным пламенем с нервно колышущемся одним крылом; с темным взглядом, увеличенными клыками и ногтями, с яростью отрывающей и поглощающей куски мяса, на лице и руках, которой, пузырилась, сгорая кровь, и не увидел ничего чудесного. Игнис выглядела весьма пугающе. Маг, пожал плечами, сел в отдельную ложу и принялся за мясо.

- Пить хочу, – произнесла вслух Игнис, ищущая воду в ложах.

- Я, кстати, озера пресные нашел, фляги водой наполнил. Вот же… я фляги у озера оставил. Сейчас принесу, – произнес Бифариус, вздохнул, отложил недоеденный кусок мяса и вышел.

- Игни, жизнь моя, иди к нам с Муркой. Я поджаренного мяса и на тебя приготовил, – мысленно произнес Ашмедай, освобождая место рядом с собой для подходящей Игнис. - Как себя чувствуешь? Утолила свой голод? Все хорошо?

- Чувствую себя нормально. Голод, да утолила, мясо пока больше не хочу. Пить хочу. Все нормально, – ответила она, сев рядом с ним и поглаживая подползшую Мурку.

Ашмедай резко повалил Игнис на спину и придавил своим телом, Мурка едва успела, шипя, отпрыгнуть.

- Жизнь моя, напоминаю: твое сопротивление меня лишь сильнее заводит. А твое пламя так приятно ласкает мое тело. Хочешь, чтобы я закончил до прихода Бифариуса, придется мне ответить взаимностью, – прошептал бархатисто на ушко, пытающейся вырваться и покрывшейся пламенем Игнис, тяжело и горячо дыша от возбуждения, император.

- Ты мне изменил, я тебя еще не простила, – зло произнесла Игнис, прекратившая сопротивления.

Лицо Ашмедая зависло в опасной близости от лица Игнис, переливающиеся разными цветами зрачки его глаз смотрели пронзительно в ее глаза цвета первой травы, и он осипшим от возбуждения голоса произнес:

- Игни, жизнь моя, твое прощение мне не нужно, я император, твой жених, отец ребенка, что ты носишь, и твой будущий муж, ты принадлежишь мне. И сейчас я тебя не отпущу, пока не получу сам и не доставлю вам двоим доли, заметь, очень маленькой доли, удовольствия. Кроме того, поскольку ты собираешься меня все равно простить, зачем терять время и возможности, отказываться от удовольствия сейчас. Своей обидой ты вредишь и мучаешь не только меня, но себя и нашего ребенка. Ты всех троих лишаешь удовольствия, нежности, ласки и любви. Согласись, это несправедливо и весьма эгоистично с твоей стороны.

Он слизал остатки крови с её подбородка, облизнулся, и нежно, едва касаясь губ, поцеловал её. Затем едва ощутимыми поцелуями стал беспорядочно покрывать ее лицо.

- Ашми, нет. Сейчас придет Бифариус. Только ни при нем, прошу, – мысленно ответила Игнис, покрывающаяся пламенем.

- Тсс… Я вход сюда закрыл магическим контуром, он зайти не сможет, от входа нас не видно и своим зрением он нас не увидит, мы в нише из оникса. Игни трусишка, – слегка покусывая мочку ее правого уха, прошептал бархатисто Ашмедай.

Игнис прерывисто дыша, прошептала: -Ашми, я не готова сейчас. Давай позже. Я…

Ашмедай не дал ей договорить, накрыв ее рот жадным и долгим поцелуем, на который Игнис, с неожиданностью для самой себя, ответила.

- Твои глаза и твое тело говорят, что ты весьма даже готова, и готова куда на большее, чем мне разрешено тебе дать, моя маленькая хрупкая Игни. Сама виновата. Игни, ты восхитительна… в боевой трансформации, с крылом, поедающая сырое мясо. Даже представить себе не можешь, как ты возбудила меня. Мне необходимо снять это возбуждение, моя голова не должна быть забита мыслями о тебе и твоем теле, я должен мыслить здраво и быстро, иначе можем все погибнуть, - ответил император, опускаясь с поцелуями ниже, вслед за скатывающемся костюмом, и лаская ее еще закрытые костюмом участки тела руками.

Игнис стонала и выгибалась от его ласк, его горячее дыхание, поцелуи и руки вызывали волны удовольствия на ее теле, одурманивали сознание.

- Игни, можешь не сдерживаться, контур не даст прохода звукам. И я вижу твои изумительные увеличившиеся клыки, хочешь укусить – разрешаю, только с шеей аккуратнее вену и артерию не задень и постарайся куски не откусывать и не вырывать. А в остальном можешь все, что желаешь, мой ненасытный демон, – мысленно произнес обнаженный Ашмедай, аккуратно покусывая шею Игнис и лаская её полностью обнаженную руками внизу.

Игнис, чувствовала слегка сладковатый с нотками железа вкус крови у себя во рту и услышала мысленную связь с Ашмедаем:

- Игни, жизнь моя, пора возвращаться из мира блаженства.

Открыв глаза, она обнаружила, что впилась в левое плечо лежащего на ней обнаженного Ашмедая.

- Прости... – тихо прошептала Игнис, вытащив свои клыки из его плоти.

Ашмедай лег рядом, что-то прошептал над раной, кровь остановилась, а затем расположил обнаженную Игнис на себе, обнял и поцеловал в макушку, мысленно произнеся: - Все хорошо, Игни, демон мой ненасытный. Мы немного увлеклись, но за рамки дозволенного не вышли, не переживай. Мне было очень хорошо, моя маленькая хрупкая Игни. Ты кстати на самом интересном опять отключилась, это у тебя защитный механизм такой? Ты всегда так реагируешь?

Залитая краской Игнис сжалась в комочек и мысленно ответила: - Как так реагирую? И на что? И да, я опять, видимо, самое интересное пропустила. Даже страшно представить, что ты вытворял со мной отключившейся, под предлогом, что мне было приятно… Прям чувствую себя изнасилованной…

- Игни, маленькая моя, хрупкая Игни. Я тебя не насиловал точно, проникать в тебя до окончания твоей трансформации нельзя, это опасно, можем потерять наследника. Да и удовольствия я не получаю от обладания бесчувственным телом. Так что, про то, что чувствуешь себя изнасилованной - это ты зря. А реагируешь, ты необычно: в пиковом состоянии получения удовольствия вгрызаешься, и сознание твое отключается на время до завершения. Игни, маленькая моя, что случилось? Я тебе сделал больно? Было неприятно? Как себя чувствуешь? – подняв её голову за подбородок и тщательно смотря в ее наполненные слезами глаза, произнес Ашмедай.

- Ничего. Можно я уже оденусь? Бифариус уже наверно заждался, – произнесла мысленно Игнис, присаживаясь.

- Бифариусу я дал задание, он еще не вернулся. Игни, жизнь моя, из-за Бифариуса у тебя в глазах слезы?

- Нет, в глаза что-то просто попало, сейчас пройдет. Все хорошо. Ты не сделал мне больно или неприятно, наверно. Правда, чувствую себя уставшей и как будто по мне каток проехался.

Ашмедай схватил в охапку Игнис и прижал с силой к себе и, нежно поглаживая, вслух стал произносить: - Мою маленькую хрупкую Игни обидел большой и страшный император. Насильно заставил получать удовольствие, зная, что рядом ее бывшей возлюбленный. Изымался долго и непристойно, придавил своей тушей, маленькую хрупкую беременную Игни. Как он посмел, бесчувственный, жестокий,