Дровосек или человек сумевший наломать дров.Гл.6

вызван чьим-то решением, бросить в Бородавко перечницу. А всё потому, чтоприятели господина Бродавкоот всего случившегося крайне были изумлены и в своём умственным ступоре, который если быть до конца честным, уже несколько рюмок назад был вызван их злоупотреблением, не больно сильно соображали, с какой стороны им сейчас больше всего грозит опасность. Со стороны неизвестного метателя перечниц или же со стороны разъярённого господина Бородавко, который как все из них знали, не разбирает средств в достижении своих целей. А это значит, без сопутствующих жертв не обойтись – и кто может попасть под его горячую руку им не нужно объяснять (и выходит, что они не так уж не здраво мыслили, и больше претворялись дурными на голову, чем такими были). 
И только запальчивый оппонент господина Бородавко, как всегда проявил не сдержанность и первым из находящихся за этим столом приятелей и не приятелей этого неформального лидера Бородавко, посмотрел вслед за ним в ту сторону, откуда был нанесён удар по репутации Бородавко. Правда только после того, как он вылез из под стола, куда он с некоторых не трезвых пор запал падать – и поэтому это не считается, так как им двигала случайность, а не солидарность, и он просто попал в общий мейнстрим, который задал Бородавко. 
Тем временем Бородавкообнаружил того, кто посмел(!) так сметь себя вести по отношению к нему. А как только понял, какую опасность в себе несёт тот, кто посмел– никакой – то он тут же приободрился, наполнился самоуверенностью и праведным возмущением за своё оскорблённое достоинство, взывающее к немедленному возмездию, и громоподобным голосом сотряс окружающую атмосферу своим риторическим вопросом:
– Как это всё понимать?!
И всем отлично понимаемо, как это всё понимать – кто-то для самопиара решил пасть смертью глупых. И теперь всем интересно лишь одно, как всё это подаст, а может и тайно продаст инсайдом на сторону, тот глупец, посмевший так раскидываться перечницами.
Ну а Циркуль в свою очередь, всё же проявил здравомыслие, хоть и запоздалое, и он не став никого задерживать, в ответ на этот вопрос Бородавко, поднялся со своего места из-за стола, чтобы все могли его получше рассмотреть. После чего этот непонятно кто для всех, да ещё в таких допотопных толстенных очках на своём длинном носу (Циркуль, дабы сильно не расстраивать всю эту публику своим неоднозначным видом, быстро накинул на свой нос эти непонятно откуда взявшиеся очки; скорей всего из кармана), ничего не говоря, неспешным шагом отправляется по направлению господина Бородавко, чем в некоторой степени заставляет всех заволноваться, в том числе и Бородавко (неизвестность и странность поведения всегда тревожит).
Когда же Циркуль оказывается в тех пределах от не товарища Бородавко, когда наиболее слышно и видно вести обоюдный разговор, то он делает остановку, затем своим взглядом в очках демонстративно впивается своим взглядом в него и после краткого осмотра, делает своё заявление: 
– Я как понимаю, вас совсем не это интересует, и вам даже нет никакого дела, кто я такой. А вот самому себя представить,вам определённо не терпится.
Что и говорить, а неожиданно представившимся шансом для своего спасения и всё благодаря своим очкам с толстенными линзами, на которые Циркуль мог бы сослаться в своё оправдание, он не воспользовался, а наоборот, покоробив Бородавко своим заявлением, ещё больше усугубил своё и так незавидное положение в глазах такого рассудительногогосподина Бородавко, всегда требовательно относящегося к справедливости, если она касалась таких ничтожеств, как стоящий перед ним незнамо кто.
И господин Бородавко только в самый первый момент, явно не ожидая от него такой дерзости, оторопел, но потом быстро собрался и надменно на него посмотрев, зычно усмехнулся и заметил ему, что он, пожалуй, только в одном прав, ему действительно нет никакого дела до всяких ничтожеств, которых он в упор не видит. А что касается всего остального, то всё что нужно для таких как он, на его бейджике написано.
– А если ты не видишь этого, то тебе ничего не поможет, даже если протрёшь свои запотевшие очки. – Рассмеялся господин Бородавко. На что его оппонент, но только не тот вспыльчивый за столом, а стоящий напротив Бородавко Циркуль, к удивлению самого Бородавко и его сторонников,вдруг озаряется улыбкой и как всеми понимается, мыслью.
– И то верно! – хлопнув себя по лбу рукой, возрадовался этот странный человек, чем подчеркнул к себе новое внимание окружающих. После чего он под взглядами окружающих людей протягивает свои руки к своим очкам и с видимой для всех бережностью начинает медленно снимать с носа свои очки, из под которых…Они всякого ожидали увидеть, но то, что перед ними предстало, ни в какие ворота не лезет и в живую представить невозможно. И это всё им представшее на лице незнакомца, в один момент заворожив на себе господина Бородавко и компанию, холодным ознобом пробивает их, заставив их даже частично протрезветь (видимо эти его очки с этими толстыми линзами всё внимание на себя отвлекли, и оставили незамеченным то, что всегда за ним замечалось – а такой переход из одного состояния в другое и вызвал такой эффект).
Странный человек, то есть Циркуль,тем временем никакого внимания на окружающих не обращает, он очень занят своими очками – он к тому же достал из кармана платок и принялся им протирать стёкла очков. А как только протёр свои очки, то для проверки качественности проделанной собой работы, приподымает очки на свет и, прищурившись, смотрит на них. И судя по всему, как это все видят со стороны, результат не удовлетворяет его и он, покачав своей головой, складывает очки, затем убирает их в нагрудный карман, после чего зачем-то протягивает пальцы своих рук к одному из глаз и … А дальше, как только невольные зрители всего происходящего начали догадываться, что происходит, то одного этого понимания,пока что только самым чувствительным наблюдателям,хватило для того чтобы в один момент с грохотом об пол выбыть из рядов зрителей.
Что нисколько не отвлекает остальных зрителей от своего наблюдения за действиями этого неизвестного. И тогда наступает очередь тех, кто не всегда верит на слово, а доверяет только своим глазам. И когда Циркуль вытянул из глазницы яблоко глаза, то последовавший вслед за этим грохот от падения тел на пол, был гораздо шумней и многочисленней.
Циркуль же настолько увлечён своим занятием, что он не может отвлекаться на посторонние шумы, даже если они такие грохочущие, и он, удерживая пальцами левой руки перед собой вытащенный скорей всего искусственный глаз, начинает его протирать платком. После же того, как работа по протирке закончена, он отрывается от своего взгляда от глаза, поднимает голову и, посмотрев вперёд перед собой, широко улыбнувшись, радостно говорит:
– Кажется теперь, он всё сможет увидеть.
После чего Циркуль, не дожидаясь того, когда под воздействием его улыбчивой выразительности звучно укладутся на пол последние крепкие головы, принимается за своё дело по возвращению глаза обратно. Что требует несколько большего времени, но всё равно не так много, как хотелось бы некоторым. И вот когда глаз Циркуля оказывается на своём прежнем месте, то он возвращает своё внимание к окружающим, которых как оказывается перед ним нету – они всё своё внимание перенесли под себя на пол– и только оппонент господина Бородавко, в единственном числе ещё присутствует на своём месте, и всё благодаря бутылки, за которую он крепко ухватился.
Циркуль же видимо что-то подобное ожидал увидеть, и он, не имея возможности к кому-нибудь больше обратиться, смотрит в сторону оппонента господина Бородавко и говорит ему то, что предназначалось не товарищу Бородавко. – Теперь я увидел, что вы стоите. – После чего Циркуль разворачивается и возвращается к своему столу, где его ждёт в хорошем настроении господин С.
– А я, как оказывается, просчитался. – Усмехнувшись, сказал господин С. – Я-то думал, что ты кинешь свой фигуральный камень в лестничный проём на головы деловых прохожих, которые хоть и ни во что и никому не верят, но не будут против божественного участия в их судьбе. Правда участие участию рознь и кто кроме него знает, что он, а то есть ты, как его инструмент, пошлёшь сверху на их головы. Наверное, такое божественное участие не прошло бы бесследно ни для кого. – Господин С так выразительно задумчиво замолчал, что было не трудно понять о чём он думал.
Он с вероятностью наверняка, вообразил себе тот кульминационный момент, когда в эту гущу людей врывается событие под названием «Бог послал», но только не кусочек сыру, а скажем так, купюрами среднего достоинства послание в виде много-много денег. И бог конечно может, что хочешь послать, но в виду того, что при таком огромном множестве человеческих разумений невероятно сложно всем угодить, то бог прибегнул к универсальному средству – к ценностному выражению и отождествлению человеческих желаний, к деньгам.
Ну, а чтобы людей не слишком побаловать, то он быстро всё высчитал сколько на квадратный метр в данном помещении сейчас находится проходящих деловых людей, узрел их запросы, затем урезал некоторое их чрезмерности, после чего сложил их все вместе, и чтобы они не расслаблялись, а проявили все свои цепкие качества, и показали, кто чего стоит, умножил всё это на понижающий коэффициент корреляции.
И вот когда этот достаточно массивный мешок полный купюр среднего достоинства, сорвавшись сверху пока что по неизвестным причинам, упал, нет, не сразу на пол, а в специальных целях подвешенный над головами прохожих провод (теперь-то был найден ответ на так многих волнующий вопрос, какого(?) висит там этот провод,– его сам бог подвесил, чтобы этим мешком никому из вас голову не расшибить, а не как можно подумать для праздничных иллюминаций – хотя в этом тоже что-то есть), да при этом так звучно упал, что всё это броуновское движение под ним состоящее всё сплошь из деловых людей, в один момент замерло на месте. Правда, за исключением только одной слишком нервной дамы на высоких каблуках, и то по причине того, что она как раз находилась в эпицентре событий, прямо под этим мешком – она соскользнув со своих каблуков, прямиком своей задней точкой приземлилась на гладкий пол.
Когда же первое мёртвое мгновение мигом пролетает вслед за своими мыслями о вселенской катастрофе, которая сколько её все ждали и она, наконец-то, всех настигла, постигла и ещё как-то пока ещё не ясно землетряслась,то замершие в одном положении и на одном месте деловые люди, поняв, что они не в кино про матрицу снимаются, хотя вышло очень похоже и так удачно, начинают осматриваться по сторонам. А осмотревшись по соседним, таким интересным, когда они находятся в одном положении лицам,выразив недоумение соседнему лицу, начинают все как один поднимать свои головы наверх, чтобы убедиться в том, что это как минимум не башня небоскрёба рушится.
Ну а как только все их головы задраны вверх и ими даже замечается этот мешок, то уже заждавшийся того, когда же они,наконец, повернут свою голову вверх бог, сумевший за этот миг уже миллион дел сделать, развязывает, а вернее,