Мёртвым всё равно?

Арсений Павлович пружинистыми шагами пронёсся по залитому солнцем коридору. Аккуратно затворив за собой дверь кабинета, док поставил на стул итальянский кожаный портфель и принялся переодеваться. К выбору гардероба док подходил ответственно и при невысоком росте, крепком, даже кряжистом телосложении умудрялся выглядеть вполне элегантно. Лёгкие серые брюки, джемпер от Армани и летние туфли от Гуччи отправились в шкаф для верхней одежды.

Спустя пару минут Арсений Павлович в низко надвинутой на лоб белой шапочке и синем медицинском костюме листал журнал, где регистрировали поступивших «пациентов». Оценив фронт работ, патологоанатом зевнул, день намечался лёгкий. До обеда ему предстояло провести три вскрытия, двое умерли в больнице, третья, старуха восьмидесяти лет – перенеслась в лучший мир на дому. Потом надо посмотреть стёкла.

В кабинет заглянул санитар Серёжа, сверкнув чёрными цыганскими глазами, уважительно поздоровался и, самоуверенно ухмыльнувшись, заявил: – Вас у чёрного входа бабкин родственник дожидается, побеседовать желает!

– Ладно, поговорю! А ты готовь первого.

Серёжа расправил богатырские плечи и плотно закрыл за собой дверь. Санитар Палыча крепко уважал, док мужик ушлый, нежадный и обстоятельный! Знает на что закрыть глаза, а где проявить власть.

Возле чёрного входа маялся плотный, лысеющий мужичок в небрежно заправленной в потёртые джинсы клетчатой рубашке.

– Меня ждёте? – строго спросил Арсений Павлович.

Мужичок кивнул, засопел и вытер пот с раскрасневшейся физиономии.

– Чем могу быть полезен?

– Я это … Антонин зять, – заикаясь, выцедил из себя мужик.

Патологоанатом про себя усмехнулся. За двенадцать лет работы в морге он видел сотни перепуганных родственников, у которых имелись веские причины обратиться с приватной просьбой к специалисту, проводившему вскрытие. И этих клиентов Арсений Павлович нежно любил. Как можно не любить людей, регулярно пополняющих кошелёк патологоанатома?

– Слушаю вас! – официальный тон доктора окончательно перепугал бабкиного зятя. – Мне, уважаемый, работать надо, – мягко добавил Арсений Павлович. – Время не ждёт.

– Да-да-да! Я понимаю. – прорвало мужичка. Подбородок его мелко задрожал. – Антонина, тёща моя Антонина Васильевна, мать супруги была хорошей женщиной, разве что болела много! Когда умерла, врачиха с участка отказалась написать справку, чтобы тёщу не вскрывали, мол, надо определить причину смерти… Да какая тут причина?! Всё понятно, сердце не выдержало! От старости умерла. Зачем её вскрывать? Я уже и машину подогнал, тело забрать. Жена с собой одежду переодеть покойницу дала. – Мужичок указал на имеющийся при нём пластиковый пакет. – Пусть Антонину обмоют и переоденут, а я подожду. И вот! – Бабкин родственник воровато оглянулся и протянул патологоанатому мятый конверт.

Арсений Павлович поморщился и отступил назад. – Нет, уважаемый! Если тело сюда попало, я обязан дать заключение после вскрытия.

Рука с зажатым в ней конвертом скрылась за спиной мужичка. Бабкин зять шарахнулся от патологоанатома, словно от привидения и сразу сник. – Что ж получается? – приглушенным голосом проговорил он. – Выходит, договориться никак? – Тон мужика изменился, сделался серьёзным и каким-то отрешённым. – Да кому какое дело от чего старая бабка померла?! – в отчаянии воскликнул зять покойной и прикрыл глаза рукой. Пакет со старухиной одеждой упал.

Опытный Арсений Павлович, молча, с неподдельной укоризной глянул на бабкиного родственника. Патологоанатом ждал следующей фазы, которая обычно следовала за подобным всплеском эмоций. Пауза затягивалась. – Вы желаете, чтобы я закончил вскрытие вашей тёщи быстро? Хотите сразу забрать тело?

Мужик поднял голову и немигающим, тяжёлым взглядом уставился на доктора. – Желаю! И заплачу…

Арсений Павлович пожал плечами и развернулся к бабкиному зятю спиной, намереваясь уйти.

– Постойте! – вскрикнул мужик, бросился к патологоанатому и схватил его за руку. – Вы не думайте, что с тёщей что-то не так, она сама с лестницы свалилась! Я её ни-ни, даже пальцем…

Ситуация принимала интересный оборот. – Значит, несчастный случай? – вкрадчиво уточнил Арсений Павлович. – Когда это произошло?

– Вчера днём, – неуверенно пролепетал бабкин зять. – Вы не думайте, я заплачу! Хорошо заплачу!

– Погуляйте часика два, – произнёс Арсений Павлович и многозначительно посмотрел мужика. На красной, лоснящейся от пота физиономии зятя безвременно усопшей нарисовалась робкая надежда.

– Серёжа, готовь бабку! – распорядился Арсений Павлович.

Санитар, возившийся в секционной возле трупа полного мужчины, вопросительно посмотрел на шефа и радостно улыбнулся. Запахло дополнительным заработком. Серёжа живо подкатил каталку с тощим старушечьим телом к матово блестящему в свете ламп секционному столу.

Одежда на бабке выглядела опрятно. Санитар привычно стянул со старухиной головы цветастый платочек, разрезал вязаную синюю кофту, ловко стащил с трупа узкую юбку и белье.

Спустя несколько минут сухонькое тело восьмидесятилетней старушки лежало на столе. На первый взгляд труп бабки выглядел довольно заурядно. Жёлтая морщинистая кожа, короткие седые кудряшки, облепившие застывшее восковое лицо с заострившимися чертами, тонкие ручки и ножки с синими ногтями, выдающиеся кости таза и впалый живот.

Арсений Павлович рукой в перчатке коснулся бабкиного плеча и удивлённо приподнял брови, посмертное окоченение практически отсутствовало, трупное пятно при надавливании не побледнело. Вдобавок в паховой области проступила зловещая трупная зелень. Получается, старуха умерла трое суток назад, не меньше! Ай да бабкин родственник!

В течение последующих полутора часов Арсений Павлович сосредоточенно трудился. Бабкино сердце находилось в довольно приличном состоянии, как и прочие внутренние органы. Причиной смерти оказался перелом и смещение второго шейного позвонка, в результате чего пострадал спинной мозг. Старуха умерла мгновенно и, скорее всего, не без помощи дражайшего зятя.

Серёжа принялся зашивать выпотрошенное тело, а док отправился писать отчёт о вскрытии. При подозрении на насильственную смерть следовало прекратить вскрытие и сообщить в правоохранительные органы, далее телом покойной занялся бы судмедэксперт. Но к чему зря напрягать людей? Кому какое дело до родственных разборок?! Обычная бытовуха.

Начертанное патологоанатомом заключение гласило, что Антонина Васильевна Звягинцева скончалась от острой сердечной недостаточности вследствие обширного инфаркта миокарда. Бабкин зять рассчитался достойно. Арсений Павлович и санитар Серёжа остались довольны.

Проходя мимо одетого в шерстяной зелёный костюм трупа старухи, патологоанатом на миг задержался. Странная игра света. На восковом лице покойницы промелькнула брезгливая гримаса. Арсений Павлович вздрогнул. Плотно сомкнутые веки старухи приоткрылись. Док поспешно раздвинул жалюзи, при ярком дневном освещении наваждение развеялось.

Ночью Арсений Павлович долго не мог заснуть. Лишь под утро он провалился в сумбурный, тревожный сон. Снилась всякая чушь. Мелкие неурядицы на работе, оживающие на секционном столе трупы и бабка Антонина, наблюдающая за доком недобрыми, полными непроницаемой тьмы очами.

Утром злой и сонный патологоанатом, наскоро проглотив чашку кофе с бутербродом, отправился на работу. В морг неожиданно заявилась проверка. Поскольку Арсений Павлович временно замещал заведующего, ему пришлось возиться с бумагами и ублажать проверяющих. После обеда его вызвали на ковёр к главврачу разбираться с жалобой на заключение, выданное стажёром. Почему, мол, не проконтролировали! К вечеру Арсений Павлович вымотался так, что нецензурно послал своего любимца Серёжу в самую интимную часть человеческой анатомии. Ничего подобного док себе раньше не позволял.

Ночью патологоанатома разбудил стук по оконному стеклу. Этакое негромкое, настырное "тук-тук". Арсений Павлович глянул на часы. Четверть третьего. Стук продолжался. Ерунда какая-то! Кто станет стучаться в окно на седьмом этаже?! К глухому "тук-тук", добавились весьма странные звуки, словно кто-то копает лопатой буквально в нескольких шагах. Отчётливо запахло сырой землёй.

Док сполз с постели и заглянул в окно. Привычный вид на освещённую фонарями детскую площадку и автостоянку. И ни души! Зябкий холодок пробежал у Арсения Павловича между лопатками, подбираясь к сердцу. Док включил свет и пошлёпал на кухню. Выпив одним залпом стакан коньяка, Арсений Павлович улёгся в кровать. Однако затаившийся в грудной клетке холодок не отпускал.

Внезапно Арсения Павловича охватила паника. Мучительный, подсознательный страх смерти овладел всем его существом, почудилось, будто в изголовье кровати кто-то стоит. Док повернулся и увидел согбенный, полупрозрачный силуэт старухи. Арсений мотнул головой, бабка пропала. Привидится же такое! Нервы совсем ни к чёрту…

Весь день мысли патологоанатома крутились вокруг покойной Антонины. Патологоанатом едва справлялся с нарастающим раздражением. Вечером вместо ужина Арсений Павлович выпил бутылку коньяка и завалился в кровать. Проспал он от силы часа три. На сей раз стук в окно показался Арсению настолько громким, что от него зазвенело в ушах. Док открыл глаза и снова увидел склонившуюся над ним бабку, тошнотворная вонь разложения ударила в нос. – Пшла вон! – выдавил из себя патологоанатом. Старуха задрожала и пропала. Арсений удовлетворённо хмыкнул и повернулся на бок.

Следующей ночью бабка явилась не одна. За спиной старухи толпились прозрачные тени покойников. Док вскочил с постели и зажёг свет. Мертвецы пропали. Но сладковатая трупная вонь никуда не делась. Арсений открыл все окна и просидел на кухне до утра.

На работе на дока сочувственно поглядывали и справлялись о его здоровье. Арсений Павлович хмурился и отмалчивался. Последующий месяц он почти не спал. Снотворное не помогало. Назойливые покойники повсюду преследовали патологоанатома, подглядывали за ним из-за углов, шептались за спиной.

Постепенно Арсением Павловичем овладело безразличие ко всему и всем, он чурался друзей, потерял интерес к работе. Ночи в компании мертвецов сделались для дока привычными. Покойники вконец обнаглели, Арсений чувствовал, как нежить тянет из него жизненные силы, и слабел… По утрам он еле находил в себе силы, чтобы встать с постели.

Этой ночью дока охватило пронзительное чувство обречённости. Сердце колотилось быстро-быстро. Бывшие «пациенты» патологоанатома заполонили комнату. Они гнусаво, наперебой что-то рассказывали, возмущались, махая руками, и наседали-наседали на постель.

Тела мертвецов обрели плоть, и патологоанатом начал узнавать знакомые физиономии. Тщедушному старику Арсений Павлович выдал заключение, будто дед скончался от инсульта, на самом деле пенсионеру проломил голову пьяный сын. Тело старика тряслась, позвякивая костями, на скелете болтались ошмётки плоти. Дед скалился гнилыми зубами и упорно двигался к доку.

Девушку, забитую до смерти ревнивым поклонником, якобы умершую от