Дровосек или человек сумевший наломать дров.Гл.7

сводили своего взгляда с Алекса и его спасительницы.
Ну а спасительница Алекса, хоть и спешно занята – она озабоченно ведёт Алекса к умывальнику – она как оказывается, достаточно приметлива, чтобы заметить то, с каким любопытством все эти люди себя заливают. И, конечно, она не может пройти вот так мимо и не напомнить им о том, к чему один раз уже привело любопытство; а они опять берутся за своё.
– Я же просила не отвлекаться и не заливать свои и чужие штаны. – Досадливо покачала головой спасительница Алекса, в одно своё заявление быстро вернув здравомыслие на лица посетителей туалета и повернув их обратно к писсуарам. И, пожалуй, другого выхода у них просто не было, даже если у них там были закончены все дела. А вы просто представьте себе сложившуюся обстановку, а для этого лучше всего будет стать на их место и увидеть ту картину, которая перед ними предстала – с удара ноги открывающаяся дверь и вслед за этим во внутреннее пространство этого помещения, куда допуск строго регламентирован висящей на дверях табличкой, врывается тот, кому вход сюда точно заказан.
Но ладно бы только одно это, с такими вещами ещё смириться можно, и не только по причине своего подкаблучества, но вот когда в руках этой разъярённой стервы (спасительница Алекса, почему-то всем находящимся по своим местам в туалете людям увиделась в таком неожиданном для неё ракурсе и статусе) был замечен окровавленный Алекс, то это не могло не взволновать и не напрячь нервы и руки этих стояльцев. И скорей всего они совершенно случайно, в рефлекторном спазме и передавили в себе что-то особенно такое, что отвечало за кровоснабжение их сосудов, что и вызвало у них онемение рассудка. И теперь течение их мысли и всего остального определялась ходом мысли этой разъярённой стервы, которая как им это виделось, уже одного храбреца, каких сейчас уже и не встретишь, наказала за его преступные, то есть независимые от женского влияния мысли; и если надо будет, то она на одном этом не остановится.
Так она быстро определив и выделив из них того самого, кто способен на самое большее смутьянство и дерзость по отношению ко всему женскому полу, в один момент схватит его за самое слабое место… за волосы и начнёт его же головой вдалбливать в неё мысли об обод унитаза. И тут её промахи будут только приветствоваться, и при этом обеими сторонами этого даже не конфликта, а сотрудничества – так для неё образность выражения «макать в своё дерьмо» приобретёт своё физическое выражение, а для головы её сотрудника это будет просто мягко.
Так что в том, что со стороны этих стояльцев не возникло никаких возражений, а наоборот появилось полное взаимопонимание, не было ничего удивительного.
После же того как любопытные лица стояльцев у писсуаров вернулись к своим делам, а вернее будет сказать, во время всего этого, Алекс наконец-то был доставлен и поставлен напротив себя отражённого в зеркало и заодно к крану умывальника. Правда тотчас выяснилось, что все прежние вставшие на их пути сюда препятствия в виде дверей и таких любопытных людей, что их и не сдвинуть с места, всё это всё мелочи по сравнению с тем, что его ждало прямо сейчас.
А ждал его большой сюрприз, который для него, да и для всех остальных пользователей, приготовил тот самый научно-технический прогресс, готовый ради экономии пойти на достаточно большие, но самоокупаемые финансовые затраты, и о котором он скорей всего и раньше знал, но при обычных обстоятельствах не предавал ему особого значения – кран с водой включалсясенсорно. И чтобы вода из него шла, необходимо было постоянно держать руки перед ним. Что Алексу в данный момент было крайне затруднительно и головокружительно сделать. И, пожалуй, не окажись рядом с ним в этот момент его спасительница, то Алексу одной запачканной рубашкой не отделаться от себя кровавого. А так она, отдав ему своевременную команду, придерживать самому себя руками и дисциплиной – а то Алекс, поняв, как оказывается хорошо и приятно находиться в таких одновременно надёжных и нежных руках, начал расслабляться и всё больше поддаваться и опираться на неё – принялась принимать меры по остановке этого кровотечения.
Куда вход пошло практически всё, что она об этом знала, но и также то, на что она была способна. А способна она, как выяснилось, была на многое. И как только Алексу была отдана команда стоять «смирно», как он в тот же момент услышал шум текущей воды из крана, и вслед за этим к его лицу было аккуратно приложено бумажное полотенце, куда начала впитываться и убираться кровь. После чего первое полотенце сменилось на второе, затем сменилось и это, и так пока кровь с лица Алекса не была окончательно смыта, а сам источник поступления крови, не был зажат последним приложенным её рукой полотенцем, куда затем сверху была ею приложена рука Алекса.
Ну а как только последняя процедура была завершена, то спасительница Алекса, уже не такая разъярённая стерва в глазах всё ещё стоящих на своих местах людей мужского пола, промыла свои руки в кране, после чего ещё раз убедилась в стойкости стояния Алекса на ногах и, как-то странно его похлопав по плечу – она сверху вниз провела рукой ему по предплечью, а не крепко соприкоснулась с ним – сказав на прощание: «Дальше, как я вижу, ты уже сам разберёшься. А я тебе больше не нужна», – повернулась, чтобы покинуть Алекса и всех остальных присутствующих здесь людей в том числе. А они между тем пообвыклись и уже были не против её здесь присутствия.
Но конечно больше всех не хотел с ней расставаться тот, кто к ней всё это время ближе всего находился, а именно Алекс. И, пожалуй, если бы он промолчал в ответ на её прощальные слова, то ему бы этой подлости никто здесь из присутствующих людей и он в том числе не простил, и ему пришлось бы ещё не раз и при этом одному и со связанными сзади руками, обмывать под этим краном свою голову от истекающего дерьма, в которое её не раз макнули.
Но Алекс не промолчал, и не потому, что это ему грозила такая опасность с запахом дерьма, а потому, что он не мог поступить иначе. – А если нужна? – продолжая держать свою голову вздёрнутом вверх положении, с позиции просителя, в её было начавшую удаляться сторону спросил Алекс. На что в ответ Алекс слышит, как она остановилась – из-за своего нестандартного положения он так до сих пор не смог её рассмотреть, и сейчас кроме бьющего с потолка в глаза света мало что видел – затем настаёт хоть и короткая, но такая волнительная пауза, в течение которой никто из присутствующих не посмел её никаким своим прискорбным действием нарушить, а ведь некоторым может быть, так этого хотелось. И вот, наконец, звучит её ответ:
– А вы, как я посмотрю, –  «Она на меня сейчас всё это время смотрела, – согревается в душе Алекс», – парень не промах. – Эти слова спасительницы Алекса заставляют присутствующих здесь людей перевести всё своё внимание на Алекса и попытаться отыскать на нём подтверждение этим словам незнакомки. Ну а так как голова Алекса задрана вверх, а его лицо прикрыто рукой с салфеткой, то единственно, что за ним было примечено, что он слишком высокомерен и при этом очень скрытен.
Сам же Алекс ничего не может сообразить, что сказать ей в ответ, а только прислушивается к тому, что там делается за салфеткой. Ну а там вроде бы тихо и в тоже время нет. И такая не определённость начинает двигать Алексом в сторону её обхода сбоку, для того чтобы как-нибудь выглянуть из-за салфетки. Но он не успевает этого сделать, как неожиданно натыкается, да так близко, на обращённое к нему тёплое дыхание слов его спасительницы. – Если всё так, как ты говоришь, то ты и по последним четырём цифрам моего телефона сможет отыскать меня. – Так тихо, что только об этом мог слышать Алекс, проговорила его спасительница, как выясняется, большая любительница головоломок. Далее она молчанием фиксирует его внимание к себе и так же тихо называет эти четыре цифры. – Пять ноль, четыре ноль. – Затем следует короткая пауза, после которой она спрашивает его:
– Ты запомнил?
– Запомнил. – Даёт единственно возможный и верный ответ Алекс, волнительно радуясь за такое к нему «ты» обращение.
– Ну, тогда удачи.–  Следует её ответ и она, развернувшись, вновь начинает удаляться к выходу. И Алекс вновь не может смолчать и вслед ей задаётся вопросом:
– Так хотя бы скажи, как тебя зовут?
Что вызывает у спасительницы нет, не остановку, а загадочную улыбку, о которой Алекс может только догадываться, тогда как все остальные могут наслаждаться и понемногу начинать завидовать Алексу, с которой она не оборачиваясь, удивлённым тоном отвечает ему. – А разве ты ещё не догадался.
– Нет. – Ничего не понимая, тотчас следует ответ со стороны Алекса.
– Тогда посмотри в зеркало, в своё зазеркалье. – Даёт ответ, и не пойми кто, то ли захлопнувшаяся дверь, то ли она, а может и ветер. Что между тем не снимает с повестки дня вопрос о её имени, и все эти люди, оставшиеся в помещении этой, по большому счёту забегаловки, а не такого культурного места каким оно было раньше, со своими газетками для своего интеллектуального развития, теперь внимательно смотрят на Алекса и ждут когда он найдёт ответ на эту загадку.
Ну а Алекс, чувствуя перед собой и перед всеми весь тот груз ответственности, который на него взвалила эта, теперь и не пойми кто, поворачивается в сторону зеркала и, отпустив свою руку с полотенцем от лица, начинает всматриваться в зеркало, в попытке отыскать в нём ответ на её загадку. И тут ему вдруг вспоминаются слова Секунда о том зазеркалье, из-за которого смотрят на мир девушки. Что пока что, не очень приближает его в разгадке тайны её имени. Но если ему на ум одновременно пришло понятие зазеркалья и имя Секунда, то это не зря и между ними есть определённая связь. – Но какая? – вглядываясь в себя, вопросил себя Алекс, и тут же ответил:
– Он мне уже называл одно имя. – Но Алекс не стал вслух говорить пришедшее ему на ум имя. Его ещё не полностью устраивала доказательная база, и значит, было необходимо ещё искать и задаваться вопросами. – Но какая во всём этом может быть связь? – спросил себя Алекс. И как до этого уже было, тут же ответил. – Зазеркалье. – И вновь этот ответ не показался ему убедительным, и Алекс принялся сомневаться. – Но это слишком легко, и поэтому выглядит недостоверным. – Возразил самому себе Алекс.
– А тебе какая разница, как это выглядит? – оспаривает своё сомнение Алекс. – Да и, вообще, может в этом и заключается весь подвох. Ведь труднее всего замечается то, что лежит на самом виду.
– Может быть и так, но…– Но сомнения Алекс быстро пресекаются им же и, он резко себя одёрнув, плеснув в лицо водой из под крана, подводит всему итог. – Без всяких но. Берём за основу названное Секундом имя и по озвученным ею цифрам, начинает искать номер её телефона. Что при наличии имени и контрольных цифр, не такая уж и безнадёжная задача. Всего-то…– Здесь Алекс вновь был перебит, но только на этот раз не самим собой, а настоятельной требовательностью со стороны невольно оказавшихся замешанными во всё с ним случившееся людей, которые честно сказать, имели право знать имя той, кто так взбодрил их душу. И Алекс с пониманием отнёсся к этому требованию