колени и локти.
— Теперь будет только приятно, — юноша гладил тело шатенки.
— Тебе хорошо? Скажи, что хорошо, — потребовал похититель.
— Да, если тебе приятно.
— О, мне очень приятно и хорошо. У меня это в первый раз, у нас мало женщин. Мне только обещали и рассказывали, что делать. Прости, если не всё, как ты хочешь.
Закончив свое дело, уложил гостью на спину и радостно рассмеялся.
— Получилось.
Луна в потолке исчезла.
— У нас нет времени, — от огорчения юноша застонал, лицо стало печальным. — Я приготовил тебе подарок, но боюсь жадный жрец отберет. Надень платье, остальное оставь мне на память.
Гостья оделась и не поняла, что именно надел хозяин вместо брюк. Размик дал ей ожерелье, хотя в хижине царил полумрак, блеск золота позволил разглядеть форму украшения.
— Подарок одену на шею, надеюсь, жрец не заметит, — юноша застегнул ожерелье на шее гостьи и прикрыл густыми волосами.
Быстро подхватив путешественницу левой рукой, выдвинул колючки и вышел из хижины. Огляделся, задвинул колючки, прислушался, чуть отошел от жилища.
Раздался львиный рык, Лусине от страха съежилась, обхватила себя руками.
Взмах меча рассек воздух и обрушился на львицу.
— Р.р.р – хищница затихла.
— Всё хорошо, не бойся, я охотник, — Размик побежал. – Звери меня боятся, странно, что львица подошла к хижине.
Где-то завыли волки.
— Наверно, почуяли нас, — прошептал охотник. — Зарублю парочку, остальные разбегутся.
С волками расправился быстро – убил двух, стая набросились на убитых.
В этот раз дорога показалась ей короче. Размик крепко прижимал желанную ношу к груди, она слышала стук его сердца.
— Как не хочу расставаться, если б ты знала, но тебе нельзя оставаться здесь. Жрец обещал еще раз привести тебя. Буду ждать и скучать.
Грустный юноша крепко обнял девушку. Ей на щеку скатилась его слеза.
Светало. Вокруг высились огромные торчащие базальтовые камни с круглыми отверстиями в верхней части.
Размик остановился и осторожно опустил драгоценную ношу на землю.
Лусине оказалась перед суровым мужчиной необычайно высокого роста, одетого в темный длинный балахон. Она стояла перед великаном, словно гора возвышавшимся над ней.
— Иди сюда, — жрец отодвинул девушку от Размика.
На его груди сверкало массивное золотое ожерелье подобное тому, что Размик надел ей на шею. Блеск золота слепил взор.
— Иди назад! – великан толкнул юношу и встал между молодыми людьми.
— Ожерелье оставишь здесь! Отсюда ничего нельзя уносить! — откинув волосы Лусине за спину, жрец ловко снял с шеи девушки подарок юноши. В его голосе прозвучала нескрываемая радость.
— Иди вперед, не оглядывайся, — развернул малышку и сильно толкнул в спину.
— Не толкай... – услышала отчаянье в голосе Размика.
И зажмурилась от лучей солнца ударивших ей в глаза.
*
Опечаленный юноша повесил голову и закрыл глаза, Лусине исчезла.
— Не толкай ее, — тихо повторил Размик и упал на колени.
— Глупый! Нужно толкнуть, чтобы она вернулась к себе. Не забудь: чтобы увидеть девушку снова, ты должен принести в два раза больше золота. В этот раз было два, в следующий раз принесешь четыре ожерелья.
— Но в этот раз я дал четыре, — возразил удивленный юноша.
— Глупый, считать не умеешь.
— Два принес, чтобы ты ее привел, одно ожерелье положил в храме, еще одно — сейчас забрал у нее.
— В храм нельзя идти с пустыми руками – боги не слышат просьбы скупых. Ей ничего нельзя уносить отсюда. Так что эти не в счет, — великан удалился.
Размик поднялся с колен и направился к своей хижине, бормоча себе под нос:
— Чтобы показать девочку, взял крупное ожерелье и носит сейчас – это не в счет. Глупый я, показал ему два больших куска золота. Жрец жадный. Отец верно говорит: жадному всегда мало.
***
Лусин – луна, перевод с армянского,
в имени Лусине ударение на ‘е’, произносится как ‘э’,
Размик – воин, перевод с армянского, в имени Размик ударение на ‘а’,
Караундж – ‘торчащие камни’ – древняя обсерватория в 3-х км от Сисиана, в 200 км от Еревана.
***
Глава 2. Рождение чувства
Дни летели незаметно, лето было в самом разгаре – обычное лето городка, расположенного среди холмов в ущелье. Зной опускался на улицы лишь в дневные часы, утром и вечером ветер с ближних и дальних гор приносил легкий дождь и прохладу.
Хотя Лусине окончила школу с хорошими оценками, но не продолжила учебу, их семья жила небогато и платить за обучение не могла. Она дружила с одноклассницей Викторией. Семья подруги жила обеспеченно — в добротном двухэтажном доме. Большую часть свободного времени подруги проводили вместе, им было интересно вдвоем — девичьи разговоры, прогулки по городу. Папа Виктории помог Лусине с работой — устроил оператором на почте.
Время от времени сероглазая шатенка вспоминала сон или происшествие и никак не могла определиться, что с ней произошло?
Она часто вспоминала взгляд Размика. Иногда ей казалось, что он идет за ней или наблюдает. Чудилось, что юноша с синими влюбленными глазами ждет за поворотом.
«Кто-то организовал театрализованное представление, гипнотизировал меня и свел с Размиком? Необычный способ знакомства. Нет, не может быть.
Себя назвал воином, очень высокий парень, хотя я не видела его в полный рост, это очевидно — берет меня на руки как ребенка и держит левой рукой.
У него большая голова.
Только голова? – она смущенно вздохнула.
— Про такого крупного парня все бы знали и мне кто-нибудь рассказал бы о нем.
Где я побывала? Куда меня увел жрец? Где находится хижина охотника? В каком храме собралось столько людей? Какой-то странный храм – узкий и длинный, без крыши. Я видела высокие стены с факелами, гладкие плиты под ногами и больше ничего. Правда, не могла увидеть, что находилось впереди, все вокруг были выше ростом даже коленопреклоненные. Мой взгляд упирался в спины или затылки, стоящих передо мной, мужчин в балахонах, чьи волосы спускались ниже плеч.
Жрец, женщина, высокие люди, храм, факелы... Разве здесь есть львы? Если львы обитали в наших краях, то несколько тысячелетий назад, когда зимы не бывали такими суровыми, хотя... О львах ничего не знаю, может, царь зверей не боится морозов. Кто знает истину?
Лицо жреца злое, неприятное — нос с горбинкой, в темных глазах дьявольский огонь, губы скривила недобрая усмешка. Такого не забудешь.
Если это был сон, где моё нижнее бельё? Куда делись мои лучшие бусы?».
Пару раз у нее было плохое самочувствие — слабость сопровождалась головокружением и легкой тошнотой.
— Вероятно, ты голодна или съела что-то несвежее, — мама не стала искать причину.
Все быстро прошло и забылось.
В начале сентября у нее снова случались приступы тошноты, но в этот раз дочь скрыла их от матери, потому что вспомнила, как на работе все суетились вокруг Лилит, недавно вышедшей замуж. Сотрудницу постоянно тошнило, коллеги улыбались и говорили:
— Нормальное состояние для беременной.
«Ужас, неужели я беременна? Значит это был не сон? Что я скажу родителям? С кем была, когда и где? Попробую избавиться от плода пока он еще мал».
В ту ночь ей приснился удивительный сон: она лежала на кровати, на ней сидел малыш – годовалый рыжий мальчик с синими глазами, смеялся и лепетал: я люблю маму и папу.
Лусине проснулась в холодном поту и заплакала, погладив живот:
«Прости меня, малыш, за плохие мысли, я больше не буду так думать. Я тебя хочу и твой папа тебя очень хочет и ждёт».
Теперь она отказывалась идти с подружкой в кино и на вечеринки. Стремилась бывать на свежем воздухе — совершала короткие прогулки по городскому центру и мосту, сидела на скамейке у реки, берегла себя от случайных ударов, старалась чаще отдыхать, чтобы уменьшить нагрузку на растущую у нее внутри новую жизнь.
— Мне кажется, или ты похорошела? – как-то раз спросила Виктория.
Лусине пожала плечами:
— Взрослее стала, вот и всё.
— Нет, не всё, хотя взрослее стала. Я тоже повзрослела – студентка, не школьница. У тебя только старые платья, купи себе новое, ты же работаешь.
— Денег не хватает, почти всё уходит на еду и дом. Я не могу и не хочу требовать у родителей денег на новые наряды.
— Ладно, понимаю, извини, не хотела тебя обидеть. У меня есть новое платье, оно мне мало. Ты же худее, переделай немного и носи. Пошли ко мне, платье отдам тебе и не спорь.
— Я не спорю и не против, идем.
Крупная рыжая с зелеными глазами Виктория на полголовы превосходила подружку. Рядом с ней Лусине выглядела хрупкой.
Однажды утром шатенка вновь обнаружила себя сидящей в кресле за столиком, перед ней лежала раскрытая тетрадь — дневник.
— О, нет, — простонала девушка, — неужели может присниться такое?
Часы прошедшей ночи мгновенно пронеслись перед глазами.
«Нет, это не сновидение, — обреченно вздохнула Лусине. – Не бывают такие сны, я всё это чувствовала, помню его прикосновения — жаркие поцелуи, тепло ладоней, ласковые руки и сильное тело, даже запах кожи. Размик говорил, что жрец обещал ему привести меня еще раз, значит колдуну удалось это проделать».
— Почему встала так рано? – удивилась мама, зайдя к ней в комнату. — Сегодня у тебя выходной, поспи еще немного, ты бледная в последнее время, наверно, устаешь на работе.
Дочь кивнула матери. Женщина вышла из комнаты.
— Какое сегодня число? 23 сентября, — записала в дневник и закрыла его.
Сонная девушка сняла платье и совсем не удивилась, что на ней нет нижнего белья, надела ночную рубашку и легла в постель, уснула мгновенно, проснулась после полудня.
— Вставай соня, ты же голодная, — мама подняла дочь с постели.
Лусине кушала и думала: «Можно ли такое записывать в дневник? Очевидно, всё происходило наяву, вдруг мама прочитает — я никогда не прятала тетрадь. Через пару месяцев придется ей признаться — живот вырастет. Что ей скажу? Кто в такое поверит?
Жрец меня похищает и возвращает домой. Как колдун проделывает это со мной? Ничего не помню до встречи с Размиком. Оба раза была одета в платье. Скорее всего, засиделась допоздна у телевизора и не успела переодеться перед сном. Так даже лучше... ох, не знаю, наверное, ничего бы не изменилось.
Как попадаю в храм ночью? Это же другая эпоха. Охотник непривычно одет, скорее, раздет — голый торс и короткие штаны, наверно, закаленный юноша; неестественно высокий — в той толпе я выглядела подростком; многие слова произносит иначе — та женщина в храме тоже говорила странно; его речь звучит непривычно, хотя понятно; хорошо сложен и прекрасен лицом».
Шатенку захлестнули приятные воспоминания. Невольная путешественница улыбалась, мысленно возвращаясь к событиям прошедшей ночи.
*
В этот раз Размик схватил драгоценную ношу двумя руками, чмокнул в губы, прижал к сердцу левой рукой и побежал еще быстрее, чем в первый раз.
Парень летел – как он спешил. Луна светила высоко на небе, освещая им путь. В этот раз Лусине смотрела по сторонам, видела деревья, холмы, но нигде не разглядела домов или хотя бы хижин.
— Я рад, счастлив, рад, — без конца повторял влюбленный, — ты рада?
«Он ждет, надо ответить, как ему хочется».
— Очень рада, Размик, — прошептала смущенно.
— Скажи еще раз, назови меня по имени, ты так хорошо сказала, твой голос, как ручей, красавица.
— Размик, я скучала, — гостья обняла его за шею.
— Радость моя, — юноша застонал от счастья.
Она
