Иван объявился в мае. Хорошо помню, что он сам сделал мне запрос на добавление в друзья, ибо я к тому времени, имея более девяти тысяч приятельских аккаунтов, давно уже никому сама себя не навязывала. С аватара уставшим взглядом на меня глядел какой-то человек-чудак. Но так как я была вооружена полным списком причуд моего тайного поклонника, первым делом стала искать на этой странице его следы. И вроде все там, на странице, как бы и подходило под имеющееся у меня описание. Но, наткнувшись на текст религиозного содержания, я сразу же вычеркнула Ивана из списка искомого. И сердце моё не ёкнуло. Что сказано – то сделано. В ежедневном общении с другими людьми я вскоре совершенно позабыла про его существование.
К концу лета Иван повторно запросил моей дружбы. Я удивилась, потому что в памяти хорошо отложился тот факт, что я его уже однажды добавляла в друзья, и даже немного беседовала в личке. Ничего особенного. И зачем я ему? Немного помешкав, я все же снова его добавила. А заодно и прошлась по новым его публикациям на странице.
Мой взгляд упал на рассказ о нежности, название которого всколыхнуло воспоминание о моей собственной давнишней заметке. Я открыла его и пробежалась по диагонали. Там была описана ситуация, схожая с моей. Тогда я вернулась в начало повествования и начала вчитываться внимательнее. И чем дальше читала, тем больше почему-то раздражалась и психовала. Лубочно, безвкусно и неестественно. Мертвые герои. Мертвый секс. Жизни нет. К концу чтения меня уже тошнило: я так и не нашла никакого ответа на свои вопросы.
- А можно я скажу, что мне не понравился текст? – улетело в личку грустного Ивана мое сообщение.
- Привет, тебе можно все, - получила я в ответ и опешила. С какой стати? Зачем незнакомому контакту позволять столь многое?
- Я наверно вас обидела, простите меня. Я написала вчера, что мне не понравились опубликованные кусочки. Но, на самом деле я размышляю уже несколько дней над ними. Значит вы – молодец. Зацепили.
Однако уже на следующий день меня снова подмыло написать ему новую гадость:
- Перечитала кусок о нежности, и знаете что? Бесит меня этот текст! Не знаю. Не то что-то. Зря вы меня добавили в друзья.
Лучше удалите, а ещё лучше - занесите меня в черный список. В конечном итоге вы все равно это сделаете, потому что я вынесу вам весь мозг. Простите меня.
- Что ж, выносите. Буду только рад. Для написания моих книг он мне только мешает, - ухмыльнулась уставшая аватарка.
Дальше побежали однообразные дни и недели. Мы с Иваном изредка переписывались о чем-то неважном. И однажды он пропал на целую неделю, ушел в молчание, что в свою очередь взорвало моё ранимое и ожидающее ответов терпение:
- Вы не ответили ни на один мой вопрос! Игнорируете. Какой смысл числиться друзьями? Просто до кучи? Я устала от тысяч «мертвых душ» в моих социальных сетях. Я хочу общаться с живыми! Удаляйтесь!
- Привет! Благодарю, за прочтение моей книги. По поводу сюжета ты во многом права. Насчет молчания моего скажу, что друга встречал и принимал из другого города. Он мой коллега. А потом ушел в запой. Только сегодня впервые попробовал включить телефон и компьютер. Звучит омерзительно, но это правда. Почему-то не хочется тебя обманывать. А на гениальность своих текстов я никогда и не претендовал.
- Блин! Иван! И вам не стыдно перед вашей матушкой? Какого черта вы так делаете? Бить вас некому!
- Похоже я – идиот. Все признаки. Идиот в самом худшем исполнении.
С этого момента началось наше с ним близкое общение, вылившееся впоследствии для меня новым сложным испытанием. Но, если бы мне сейчас представилась волшебная возможность что-нибудь изменить, я бы ничего не меняла. Наверно Всевышнему было так угодно.[/justify]
***
Мы медленно идем по тропе здоровья. В лесу тихо, изредка навстречу нам попадаются какая-нибудь старушка, мамочка с коляской, велосипедист или дядька на роликах. Кстати, дядькам на роликах и велосипедах очень нравится моя подруга - я ловлю их взгляды на ней. Я тоже невольно любуюсь: ноги, как говорится, от ушей, талия тонкая и гибкая, длинные волосы красивыми светлыми волнами спускаются ниже попы. С некоторых пор культурное гулянье по лесопарку в выходные стало для нас отличным отдыхом и возможностью посплетничать обо всем:
- Скажу тебе честно. Книга Ивана меня разозлила. Лишь только в первой части я к своему удивлению нашла нечто созвучное своей душе. Его дневник. И он один-в-один напоминает мне мой собственный, словно это я его писала. А все остальные тексты сильно злят и контрастируют. Есть даже часть, в которой каждый абзац вызывает во мне негативную реакцию, - делюсь я наболевшим, - да и сам писатель меня почему-то раздражает. Ведет себя странно. Детский сад какой-то. То добавляется в друзья, то удаляется, то страницу свою удаляет. То перекрывает доступ писать в личные сообщения тем, кто не числится в его друзьях. Глупость какая. У него в друзьях почти 10 тысяч народу. Какая разница, кто ему напишет сообщение? Человек из этой десятитысячной толпы или из всего многомиллионного сайта? Он ведь знаком от силы с несколькими десятками контактов. А остальные друзья – это точно такая же безликая масса, как и весь сайт в целом.
- Ты только не влюбляйся в него. Хватит тебе уже этой дури. Просто общайся и держи себя в руках. Присмотрись к нему поближе. Может он и не стоит того, чтобы на него тратить твое время, и скорее всего это так и есть – увещевает меня подружка.
- Скажу тебе честно. Книга Ивана меня разозлила. Лишь только в первой части я к своему удивлению нашла нечто созвучное своей душе. Его дневник. И он один-в-один напоминает мне мой собственный, словно это я его писала. А все остальные тексты сильно злят и контрастируют. Есть даже часть, в которой каждый абзац вызывает во мне негативную реакцию, - делюсь я наболевшим, - да и сам писатель меня почему-то раздражает. Ведет себя странно. Детский сад какой-то. То добавляется в друзья, то удаляется, то страницу свою удаляет. То перекрывает доступ писать в личные сообщения тем, кто не числится в его друзьях. Глупость какая. У него в друзьях почти 10 тысяч народу. Какая разница, кто ему напишет сообщение? Человек из этой десятитысячной толпы или из всего многомиллионного сайта? Он ведь знаком от силы с несколькими десятками контактов. А остальные друзья – это точно такая же безликая масса, как и весь сайт в целом.
- Ты только не влюбляйся в него. Хватит тебе уже этой дури. Просто общайся и держи себя в руках. Присмотрись к нему поближе. Может он и не стоит того, чтобы на него тратить твое время, и скорее всего это так и есть – увещевает меня подружка.
3. Кесарю-кесарево, а слесарю-слесарево
Катастрофа начиналась с описания сыра с большими дырками, который, по моему мнению, пахнет писькой, но на вкус – райское наслаждение. Но, то ли день не задался, то ли во всем виноват был этот идиотский сыр:
- Если ты такой привередливый к чистоте, то, как ты с женщинами в попу? – не унимаюсь я.
- Нет от тебя тайн. Если женщина молода и здорова. И следит за собой. То в попе у неё порядок. И чистота. Однажды был казус неприятный. Но о нем и рассказывать не хочется.
- Там, по любому, какашки! И их не вымоешь!
- А зачем тебе эта инфа? Оставайся девственной. Приятная женщина приятна во всех дырочках. Но я очень разборчив в связях и гигиена на первом месте.
Запах протухшего и посиневшего сыра медленно по-вражески стал проникать в каждую клеточку моего организма и вызывать позывы к рвоте:
- Ладно. Мне это все страшно. Убью, нафиг, того, кто ко мне полезет! Ффууу... Зря я что-то в этой жизни от мужчин хотела, не мое это… лучше с девочкой. Всё. Хорошо, что тебя в моей постели никогда не будет.
- Во взаимной любви извращений не бывает!
- Бывает! И ты - извращенец! – все больше распаляюсь и перехожу на крик.
Я очень хочу, чтобы он сию минуту исчез. Растворился во вселенной, словно его и не было никогда. Почему-то мне больно. Каждое соприкосновение с ним вызывает во мне нестерпимую боль. Я его ненавижу и считаю про себя, представляя в своем воображении дурацкие цифры. Потому что какие-то умные психологи во всех книжках и журналах советуют сдерживать свои эмоции именно так, а не громить мебель или ломать вещи. И вообще не совершать ничего такого, что может привести в ужас окружающих. А просто считать до десяти.
- Нормального секса тебе, а мне – разнообразного, - насмехается надо мною монах.
Мои кулаки сжаты. Я снова хочу его ударить или размазать этот сыр по его пошлым губам:
- Ты просто слабак! И тебя уже нормальный секс не втыкает! Вот!
- Пусть так.
Смех по ту сторону экрана. Я это чувствую. И меня бесит мое собственное бессилие. Вонючий сыр расплавился, и его жижа стала меня в себя засасывать.
- Если ты такой привередливый к чистоте, то, как ты с женщинами в попу? – не унимаюсь я.
- Нет от тебя тайн. Если женщина молода и здорова. И следит за собой. То в попе у неё порядок. И чистота. Однажды был казус неприятный. Но о нем и рассказывать не хочется.
- Там, по любому, какашки! И их не вымоешь!
- А зачем тебе эта инфа? Оставайся девственной. Приятная женщина приятна во всех дырочках. Но я очень разборчив в связях и гигиена на первом месте.
Запах протухшего и посиневшего сыра медленно по-вражески стал проникать в каждую клеточку моего организма и вызывать позывы к рвоте:
- Ладно. Мне это все страшно. Убью, нафиг, того, кто ко мне полезет! Ффууу... Зря я что-то в этой жизни от мужчин хотела, не мое это… лучше с девочкой. Всё. Хорошо, что тебя в моей постели никогда не будет.
- Во взаимной любви извращений не бывает!
- Бывает! И ты - извращенец! – все больше распаляюсь и перехожу на крик.
Я очень хочу, чтобы он сию минуту исчез. Растворился во вселенной, словно его и не было никогда. Почему-то мне больно. Каждое соприкосновение с ним вызывает во мне нестерпимую боль. Я его ненавижу и считаю про себя, представляя в своем воображении дурацкие цифры. Потому что какие-то умные психологи во всех книжках и журналах советуют сдерживать свои эмоции именно так, а не громить мебель или ломать вещи. И вообще не совершать ничего такого, что может привести в ужас окружающих. А просто считать до десяти.
- Нормального секса тебе, а мне – разнообразного, - насмехается надо мною монах.
Мои кулаки сжаты. Я снова хочу его ударить или размазать этот сыр по его пошлым губам:
- Ты просто слабак! И тебя уже нормальный секс не втыкает! Вот!
- Пусть так.
Смех по ту сторону экрана. Я это чувствую. И меня бесит мое собственное бессилие. Вонючий сыр расплавился, и его жижа стала меня в себя засасывать.
4. Давай подумаем, кто из нас композитор?
[justify]Есть такая психотехника под названием «нога в дверях», когда агрессор, зная заранее, что при предъявлении основного требования к жертве сделать что-либо, чего тот последний никогда бы в жизни не сделал, потерпит фиаско, начинает обрабатывать свою жертву пойти на серию меньших уступок. И в этом случае вероятность того, что жертва выполнит основное требование, увеличивается в разы.
Думаю, что монах виртуозно владеет этой техникой. По крайней мере, мне неоднократно приходилось наблюдать на его страницах нечто подобное. Но, как попалась сама, я заметила и поняла не сразу. Да, да, да. Иван, словно старый опытный рыбак любимую рыбу из повести Хемингуэя, медленно и уверенно тащил меня в свою книгу, раздирая ладони в кровь от того, что опомнившись, я вдруг своевольно потянула толстую леску на себя. Но, расскажу обо всем поподробнее:
- Мне интересно читать нашу переписку. От тебя идет тепло. Я хотел бы тебя поддержать. Но самому туго и слова получаются пустыми. Ты пиши мне, просто пиши. Вдруг завтра нам станет капельку легче? Сегодня я тоже не понимаю, как мне жить и выживать. Сил нет ни на что. Совсем. Успокаиваю себя тем, что земной свой путь закончу все-таки в монастыре. Отдам квартиру монастырю и останусь там. А бесы везде. Им топор не нужен. Они душу грызут и сердце. И дальше ты знаешь сама. Бесы – это страсти, желания и мысли. Человечество во страстях живет. А противоположность любви – это страх. Где есть страх – там недостаток любви. Где есть любовь, страх уменьшается. Я – монах. Поэтому люди со всего света ищут у меня покоя. Это правда. И я обязан выслушивать. Печатаю одной рукой, в другой – телефон. И отказать не имею права. Они свою боль рассказывают, – Ивана словно прорвало.
- Хочешь, я тебе историю расскажу, как меня Бог на руках вынес?
- Да, напиши всё. А у тебя есть ватсап или вайбер?
- У меня всё есть.
Вечером я накидала в наш с ним чат немного своих воспоминаний. Особо не парилась. Не перечитывала и ошибок не исправляла. Было желание просто рассказать свою историю, чтобы ему стало максимально понятно, что и как произошло. Встреча с живым Богом – это вам не в магазин сходить! И не так-то просто рассказать об этом. Но к вечеру мой телефон уже пестрел его сообщениями и не отвеченными вызовами:
- Это – бомба! То, что ты написала, это вообще! А ты публикуешься?
- Я пишу заметки о том, о сем в журнале, когда мне невыносимо больно и не с кем поделиться. Своеобразный дневник. Всё время думала о том, что найдется парень, которого заинтересует моя жизнь и я сама, которому будет интересно со мной. У меня очень хороший муж. Но мы с ним разные. Ему трудно понять чего я от него хочу. Поэтому я пишу тексты в журнал в надежде, что отыщется кто-то,
