Путешествие на Красную Поляну 5 - 7 главы

                                                                                   5. Кузьмич

                        Возле какой-то  сиротливой остановки, притулившейся одним боком к дороге, поворачивающей на мост, наш проводник Гриша повелел шоферу остановить автобус.
                     -Приехали! – объявил Гриша нам. – Вылазим! – И потащил к выходу свой рюкзак.
                     -Не вылазим, а выходим, - поправил Степка, протискиваясь к двери.
                      Когда автобус, оставив нас, двинулся вперед по своему маршруту, мы досконально осмотрели местность.  Красной Поляны что-то не видно было. Да и подъемника тоже. А были горы, речка с мостом через нее и дорога с полуразвалившейся остановкой.
                      -А где же подъемник? -  спросил я у проводника. - Никос Иванович уверял, что  автобус довезет нас до самого подъемника. А тут даже и жилья никакого не видно.
                      -А зачем нам подъемник? – в свою очередь спросил Гриша. – Эка невидаль – подъемник! Мы и без него напрямки  пешком дойдем.
                       -А далеко идти-то? – опять спросил я.
                       -Да, вон, на тот снежник, - Гриша указал на белеющую в небе вершину.
Степа выразительно свистнул, а Мурза беспокойно заерзал в своей корзине.
                       -Ему, наверное, выйти хочется, - сказал Гриша, указывая на корзину. – Выпустить бы надо.
Я открыл корзину и взялся за поводок, подцепленному к специальному ошейнику от блох.  Мурза выскочил из корзины и тут же  забрался мне на плечи, крепко уцепившись когтями за воротник. Я попытался было сбросить мерзавца с шеи. Но не тут-то было: котяра держался за место мертвой хваткой.
                       -Теперь не слезет, - пообещал мне Гриша. – Пошли, что ли?
Мы взвалили на плечи рюкзаки и взошли на мост.
                       Дорога в гору была, хоть и не широкой, но  довольно   хорошо укатанной машинами. Кое-где только в колее встречались ямы, следы от буксовки колес. Поначалу идти было  интересно и довольно весело. Но скоро эта петляющая туда-сюда дорога стала казаться нам  бесконечной.  Однако наш проводник уверенно двигал впереди, как танк, всем своим видом демонстрируя, что идти так он собирается еще очень долго.
                       -И что же, по этой дороге мы прямо к снежнику выйдем? – спросил я у Гриши.
                       -Не-е, сначала мы траверсом выйдем к лесу, а потом уж на туристскую тропу. Ну, а по ней уже тогда к снежнику, -  уверенно объяснил Гриша.
                       -А сейчас разве мы не по лесу идем? – спросил я, еще раз окинувши взглядом непроходимые заросли. Остановился и снял с плеч рюкзак. Мои спутники  последовали моему примеру.
                       -Да это, что ли, лес? – удивился Гриша. – Мы к тому пойдем, который лесорубы валят да вот по этой дороге на лесовозах тащат.
                       -Мы этак сегодня вряд ли до места доберемся, -  резонно заметил Степа.
                       -Не доберемся, - согласился Гриша. – А куда вам торопиться? Вы же в горы хотели.
                       -Послушай, приятель, - сказал я Грише, - мы так с тобой не договаривались. И ты нас о своих планах не предупредил. А торопимся мы, или нет, это наше дело.
                       -Дак, я думал, что так интереснее, чем на транспорте, -  произнес  Гриша.
                       -Вот, что, ребята, -  сказал я после недолгого раздумья, - я полагаю, что, пока не поздно, нам следует вернуться назад к остановке и  добраться до места так, как мы  первоначально планировали.  
                       -Да что вы, ей-богу, Иван Александрович, никогда в походы не ходили, что ли? -  уставился на меня Гриша.
                       А Степка неожиданно для меня поддержал его:
                        -Да и, правда, пойдем пешком! Что за интерес на всю эту красоту сверху взирать? Пойдем, Иван Александрович! Когда еще в горы попадем?
                        Ну, я и сдался. Только предварительно решил в Сочи Никосу Ивановичу позвонить, чтоб тот сына предупредил, и чтобы все за нас не беспокоились.
                        Когда все формальности были решены, мы слегка перекусили из тех припасов, которые прихватили в дорогу, и снова тронулись в путь. Часа через полтора мы пришли к некоему деревянному строению, вокруг которого на обширной поляне громоздились  горы уложенного леса, готового к погрузке на лесовозы. Возле одной такой горы копошился человек в камуфляже и с бензопилой. Увидев нас, человек отложил бензопилу в сторону и направился нам навстречу. Мы по очереди  поздоровались с ним за руку.
                   -Кто вы такие? – спросил он, обратившись ко мне, сразу же приняв меня за старшего. – Куда путь держите?
                   -Мы, вот, с ним, - я указал на Степку, - корреспонденты из Краснодара. Я Корнилов Иван Александрович.  Это Степан.  А это наш проводник. А идем мы на снеголавинную станцию по заданию телекомпании.
                   -А какого лешего сюда пошли, если вам на подъемник надо было двигать? – опять спросил он.
                   -Да, вот, решили пешком пройтись, - сказал я и спросил в свою очередь:  -А  вы-то тут кем работаете?
                   -Простите, не представился! – смущенно извинился человек. – Лесничий я  в здешних местах. А зовут меня Кузьмичом. Фильм про  особенности национальной охоты видели? Ну, так, вот, тамошнего Кузьмича с меня снимали. Специально знакомиться приезжали.
                    Я присмотрелся к лесничему и обнаружил, что, действительно, внешнее сходство  с актером известного фильма было поразительным.
                    -Так вы, что, тоже различные охоты для всяких генералов устраиваете? – усмехнулся я.
                    -Бывает, что и устраиваю, - ответил  Кузьмич. – Но больше приходится разных браконьеров гонять, да горе-туристов, вроде вас, отыскивать. Одна беда от всего этого народа!
                    -Чем же  туристы  вам не приглянулись?
                    -А тем, что безобразничают в лесу. Пройдут по лесу, ровно монголо-татары. Браконьеры – те зверя истребляют почем зря, а туристы – лес губят, родники портят, в речки всякую гадость кидают, да костры после себя горящие оставляют. Сколько пожаров по милости этих варваров полыхает! Вы, вот, корреспонденты, про все это безобразие в своих газетах прописывали бы, да в телевизоре морды мерзавцев показывали бы. Может, меньше леса загублено было бы.
                    -Это вы очень правильно говорите! – согласился я. – Но мы народ цивилизованный: лес губить не собираемся, а костер, если разведем, то непременно затушим.
                    -Ну, вот это и сразу видно толкового человека, - сменил гнев на милость мой собеседник. – Да вы присаживайтесь, пожалуйста! Дорога у вас еще длинная.
                     Мы с удовольствием устроились на  свежеспиленный ствол граба, удивительно вкусно пахнувший спелой дыней. Я не удержался и наклонился к дереву, принюхиваясь:
                     -Это ж надо, как пахнет здорово! – восхитился я.
Степка с Гришей тоже принялись нюхать.
                     -А тую приходилось вам нюхать? – оживился  Кузьмич. – Или, к примеру, можжевельник? Это же сказка, а не запах! Вот, пойдемте, я покажу  сухой можжевельник! Представляете, высох совсем, а запах, как у новорожденного.
                     Я с Кузьмичом отправился  в конец поляны смотреть на высохший можжевельник. Мурза увязался за мной, а мои спутники остались отдыхать на стволе граба.
                     -Вот, если можжевельник бросить в костер, а на том костре чай вскипятить,  то удовольствие получите царское, - увлеченно  говорил  Кузьмич. - Да что я вам рассказываю? Оставайтесь у меня тут ночевать! Ей-богу, не пожалеете!
                    -Я в этом не сомневаюсь! – засмеялся я. – Да только, если мы  через каждые пятьсот метров на ночлег останавливаться будем, то и за неделю до места не доберемся.
                    -А вы и без того дня четыре по  горам проблукаете, если по этой дороге все время двигать будете, - авторитетно заверил Кузьмич.
                     Мы с ним вернулись к моим спутникам, которые были уже на ногах в полной готовности  к продолжению путешествия. Мурза тоже запрыгнул мне на шею. Так с кошаком на загривке я и принялся прощаться с моим новым знакомым.
                     -Эй, ты, Сусанин, - обратился Кузьмич к нашему проводнику, - ты по дороге-то не веди. Сворачивай налево, и прямиком через лес шуруйте до самой речки. Перейдете ее вброд, там и заночуйте. А с утреца идите наверх по тропе до  сторожки в тайге. Там тоже можно переночевать. А лучше идти до самого коша, если успеете засветло  через бурелом пройти. А кота своего, Иван Александрович,  привяжите и не отпускайте от себя, а то в лесу дикие коты шастают. Ночью могут и разорвать вашего  баловня.
                     -А кто еще по ночам шастает? – с нескрываемой опаской спросил Степан.
                     -Ну, особенно-то большого зверя нет. Шакалы разве только. Да те только тявкают, а  на большее они ни на что не способны.
                     Мы уже было тронулись потихоньку, как Кузьмич опять  окликнул:
                     -Эй, Иван Александрович! Возьмите, на всякий случай, у меня харчей!
Мы остановились. Кузьмич подбежал к нам, взял Степку за рукав и потянул за собой:
                     -Пошли, хлопец,  у меня там консервов трошки, да крупы недавние туристы оставили. В лесу вам  дополнительные  припасы  совсем не лишние будут.
                      Степка приволок от Кузьмича целую сумку продовольствия: консервы, сахар, крупа и макароны. Мы рассовали все это по рюкзакам и теперь уж окончательно распрощались с нашим неожиданным благодетелем.

                                                                            6. Проводник Гриша

                Путь  через лес показался  нам не таким  приятным, как горная  грунтовая дорога, причесанная лесовозами. Мне оставалось только удивляться, как мое лохматое животное умудрялось удерживаться у меня на рюкзаке. Что удивительно, Мурза  способен был даже мурлыкать.  Время от времени, когда колючие ветви особенно неистово принимались нас  хлестать, Мурза судорожно цеплялся всеми когтями мне в волоса, давая  тем самым понять, что он еще живой, но и  у него терпение совсем не железное.
                 Наконец, мы добрались до речки, о которой говорил Кузьмич, и перешли ее вброд.
                 -Все, шабаш! Здесь останавливаемся, и ни гу-гу! – приказал я, сбрасывая с плеч рюкзак вместе с котом.
                 -Что же, прямо под открытым небом ночевать будем? – спросил Степа.
                 -А ты что хотел, братец? – ехидно ответствовал я. – Царские палаты под каждым деревом тебя ждут?  Ты же сам желал прогуляться по горному лесу.
                 -Но я же думал…
                 -Ладно, ты не думай, а иди дровишки собирать для костра. А мы с Гришей будем полиэтилен  раскладывать.
Гриша, ни слова не говоря, взял тесак и пошел добывать необходимые для палатки колышки.
                  Мы успели до темна и палатку из полиэтилена соорудить, и ужин на костре приготовить. Мурза первый впрыгнул в палатку и устроился у нас в головах. Удивительно разумное существо, этот кот! Такое ощущение, что он всю жизнь провел в походах и путешествиях у какого-нибудь Робинзона на плечах. Настроение у нас было преотличное. Сытые и довольные, лежали мы на спальниках в теплом жилище и сквозь полиэтиленовую крышу созерцали звездное небо. Трещали цикады, в речке квакали лягушки, за ухом кот мурлыкал. Идиллия – да и только!
                 -А что, Гриша, расскажи-ка, брат, про свое житье-бытье! – попросил я нашего проводника.
                 -Дак, че рассказывать? – отозвался он.
                 -Ну, к примеру, семья у тебя есть?
                 -Это как, семья-то?
                 -Ну, жена, дети?
                 -Гы! Небось, есть где-то, - ответил он.
                 -То есть,