понимая, что тот всего лишь еще одна марионетка в руках матери.
И князь не обманулся в своих предположениях. Дмитрий уже искренне раскаялся в содеянном, но, к несчастью, было слишком поздно. Он всегда любил сестру и понимал, что, скорее всего, Лиза вряд ли будет стараться покорить князя и, вероятно, никогда не будет счастлива. Да и они с маман тоже вряд ли добьются своей цели, получив желанные выгоды от этого брака. Впрочем, Дмитрий уже почти не думал о материальной выгоде, и доведись ему вернуть все назад, он вместо того, чтобы закрыть Федора в беседке, пока Лиза и Александр венчались, со всех ног побежал бы вместе с ним в церковь, чтобы помешать свадьбе.
Но, как сказала Федору Лиза, было уже слишком поздно. Он смотрел на бледную, как полотно, сестру, и содрогался при мысли, что с ней будет, когда они с Карелиным останутся одни. Дмитрию не стоялось на месте, и он то метался по дому, помогая организовать в гостиной заупокойную службу, то просил Надю побыть вместе с Лизой и утешить ее. Он избегал всяческих разговоров с другими людьми, словно те могли прочитать по его лицу, что творилось у него в душе.
Надя не могла утешить подругу, и никто другой не смог бы этого сделать. Теперь Лиза презирала Карелина еще сильнее: она знала, что князь видел, как Федор выходил из беседки, и понимал, что она любит другого, и все же был настолько низким и подлым, что, сговорившись с матерью и братом, притворялся безучастным. Ненависть Лизы к Александру росла с каждой секундой.
Чувствуя горечь в душе, она поведала Наде Кумазиной всю правду, а чуть позднее, та с болью повторила ее рассказ своему мужу. Надя жалела подругу и сочувствовала ей, ведь она любила ее, как сестру. Лиза вышла замуж исключительно ради того, чтобы спасти отца, а судьба точно посмеялась над ней. Кумазин был более приземленным человеком, нежели жена, а посему уверил Надю, что жизненная перемена в любом случае пойдет Лизе на пользу. Скорее всего, – убеждал супругу Фредерик, – она забудет Федора и вполне заслуженно полюбит Карелина. В довершение ко всему Кумазин строго-настрого запретил Наде говорить с Лизой о Федоре.
- Не стоит этого делать, Надя, – увещевал он, – дело-то неприятное и щекотливое. Лиза стала теперь княгиней Карелиной, и мы не должны помогать Федору.
Судя по всему, Кумазин был рад, что Лаврецкий решил не присутствовать на похоронах полковника.
- Ты думаешь только о себе, Фредерик, – попеняла мужу Надя.
- Конечно, в первую очередь я думаю о нас, а уже потом о них. Федор не может тягаться с таким человеком, как Карелин, это ему не по зубам. Сейчас нам нужно отправить его куда-нибудь подальше. Я поговорю с ротмистром Пресковым, полковым лекарем, или с кем-нибудь еще и улажу этот вопрос... Да и Лизе не остается ничего другого, кроме как достойно выполнять свои обязанности. Павла Петровна устроила эту свадьбу и, скорее, предпочтет увидеть свою дочь мертвой, нежели расторгнуть брак.
***
На правах главы семьи и владельца дома, стоя посреди прихожей, Александр Карелин пожимал руку каждому из приглашенных им на похороны и поминки офицеров. Он неторопливо оглядывал их всех, стараясь вспомнить человека, вышедшего из беседки. Когда в дом вошел последний офицер, Карелин понял, что единственным, кого не хватало, был именно Федор Лаврецкий. Ни один из трех других мужчин по имени Федор, присутствовавших здесь, не был в тот час с Лизой. Борис, дворецкий Керловых, заверил князя, что Федор Михайлович Лаврецкий не приходил к ним домой, поскольку Павле Петровне не нравилось, чтобы кто-либо из полковых офицеров, сослуживцев полковника, являлся к ним с визитом. Однако ж, тем не менее, он должен был признать, что Елизавета Ивановна среди всех офицеров выделяла именно Лаврецкого.
- Какая черная неблагодарность с его стороны, – саркастично заметил Карелин, – он единственный, кто не разделяет с Елизаветой Ивановной ее скорбь.
Похороны, как и подобало, были пышными и торжественными. Лиза в траурной черной вуали бесплотным призраком машинально шла между матерью и братом, не обменявшись с ними ни единым словом. За пеленой слез, застилавших глаза, все происходящее виделось ей неясным и расплывчатым, словно видения из ночного кошмара. Она уже не чувствовала боли, и была безразлична ко всему ровно настолько, насколько судьба могла уберечь ее от этого испытания. Карелин издали, молча смотрел на нее долгим и странным взглядом. Все это время он стоял рядом с Кумазиным, с которым прежде ехал вместе в погребальном экипаже. Князь снова поискал глазами Федора Лаврецкого, но поручик словно сквозь землю провалился, снова скрылся от него. Только на кладбище Карелин подошел к Лизе и предложил ей руку. Девушка оперлась на нее, словно в забытьи. Выражение глаз Александра резко изменилось. В них снова была сердечная глубина, почти нежность, а в темных зрачках промелькнуло нечто, похожее на луч надежды, и вмиг исчезло, наткнувшись на ледяное безразличие Лизы.
- Сегодня ночью ты останешься в своем доме, Лиза, – сказал жене Карелин, когда они вернулись с кладбища. – Отдохни, как следует, и наберись сил. Завтра, первым же поездом, мы уезжаем отсюда. Я заеду за тобой рано утром.
- Вы по-прежнему настаиваете на том, чтобы жить вдали от Петербурга, князь? – раздраженно спросила Павла Петровна, пораженная словами Александра. – Но это же безумие! Могу я, по крайней мере, узнать, куда вы едете?
- Туда, где Лиза сможет все забыть. Именно это ей и нужно, Павла Петровна, – все забыть. Лизу не интересует поездка в Петербург, представление ко двору… и все прочие глупости, в которых Вы меня уверяли.
- Забыть? Но, что забыть? – осмелилась спросить зятя Павла Петровна.
- Прошу меня простить, Павла Петровна, но я тоже устал. Спорить бесполезно. Сегодня ночью Лиза отдохнет в своей девичьей спальне… а завтра начнется наша семейная жизнь…
- Но Вы забыли о нас, князь. Вы бросаете нас?
- Я женился только на Елизавете Ивановне, а не на на вас. И, кстати, что Вы имеете в виду, говоря, что я забыл о вас? Я отдал распоряжения Пестову, чтобы он выплачивал Вам ренту. Долги за дом погашены, так что Вы с Дмитрием можете жить здесь спокойно.
- Жить здесь, как в клетке, взаперти?
- А это как Вам будет угодно. У Вас есть полное право жить в поместье… а если Вы этого не желаете, то вот Вам бог, а вот порог. Решайте сами, останетесь Вы здесь, или уедете.
- Что с Вами случилось, Александр? Почему вы так переменились ко мне? – резко спросила Павла Петровна. – Видимо, кто-то обманул Вас, оклеветал меня в Ваших глазах, опорочил!
- Никто не оклеветал Вас, Павла Петровна, уверяю Вас… никто, – с легкой усмешкой ответил Карелин. – Я видел Вашу любовь к полковнику, и этого было достаточно. Теперь я понимаю, что Вы выдали за меня свою дочь из-за Ваших амбиций. Вы надеялись на красивую жизнь…
- Вы оскорбляете меня, князь!
- Не думаю, что оскорбляю Вас, Павла Петровна! Я хочу раз и навсегда покончить с этим: у Вас не будет той жизни, которую Вы задумали получить путем интриг; Вы лгали мне, но все оказалось напрасно. Ваши расчеты не удались, это единственное, что я могу Вам сказать… До завтра. – Карелин вышел из кабинета, оставив разгневанную Павлу Петровну в растерянности и смущении. Вошедший Дмитрий был удивлен, увидев в кабинете Лизу. Девушка смотрела в окно, будто ничего не замечая и не понимая того, о чем говорилось всего в нескольких шагах от нее. Павла Петровна сердито повернулась к дочери.
- Ты не знаешь, что случилось с Александром? – возмущенно спросила она, словно не знала о разговоре Федора и Лизы в беседке.
- Господи, да какая мне разница, что с ним случилось? – устало ответила Лиза. – Разве это может иметь для меня какое-то значение, если мне уже все равно?
- А должно было бы иметь, ведь от этого человека зависит наша судьба!
- Для меня все потеряно, маман... из-за Вас у меня пропащая судьба! Да-да, из-за Вас и брата. Я вышла замуж ради папá. Его болезнь, терзания, тоска были оружием, которое вы пустили в ход, чтобы подчинить меня. Вы вынудили меня продать себя, как продают кусок земли, а сделка оказалась неудачной, и если с вами хотят расплатиться фальшивыми деньгами, я не стану возражать...
- Ты видел, Дмитрий? Слышал, какие ужасные вещи она говорит? – негодующе воскликнула Павла Петровна, ища поддержку у стоящего молча сына. – Но почему?
- А что я могу ответить? – Дмитрий хотел что-то сказать Лизе, но девушка, не глядя на них, быстро вышла из кабинета и побежала вверх по лестнице. Дмитрий молчал, пока не потерял сестру из вида, а потом продолжил: – Невеселый оказался у свадьбы конец, маман. Мы с Вами оказались на улице. В этом доме, который уже не наш, нас терпят из милости, и, думается мне, Карелин и Лиза сошлись в одном – в ненависти... Они ненавидят нас так же сильно, как возненавидят друг друга...
- Что за глупости, Дмитрий? В любой благородной, порядочной семье браки совершаются по расчету.
- Но этот брак был... ненавистным, маман.
- Хорошо, как бы то ни было, а мы не на улице, как ты только что сказал. Переделав особняк Карелина в Петербурге, я не отчиталась перед ним, и теперь не стану. У меня достаточно денег после тех работ... Я пыталась вернуть их князю, но он не захотел меня слушать, так что вопреки попрекам Лизы деньги будут не фальшивыми...
- У Вас будет пенсия, которую Вам дадут за папá. С такими деньгами Вы и одна проживете, на жизнь Вам хватит с лихвой.
- Что ты хочешь этим сказать, Дмитрий?
- Я уезжаю, маман. Помните, я сказал Вам, что Карелин – опасный враг. Будет лучше, если вы не станете стоять на своем и выполните мою просьбу. Уезжайте в Петербург и живите благопристойно. А я, так или иначе, собираюсь устроить свое будущее... Не просите меня ни о чем. Вспомните, кто мы, и как живем.
***
Снег, снег, снег, куда ни бросишь взгляд – повсюду снег. Лиза вглядывалась вдаль усталыми, покрасневшими от слез, пролитых по покойному отцу, глазами, и видела вокруг лишь плотный ледяной саван, на который падали мелкие хлопья снега. Дождем из лебяжьего пуха сыпались с небес снежинки, делая земное покрывало все белее. В этом пушистом, густом снегу вязли быстрые ноги трех лошадей, тащивших легкие сани. И такой же чистый, белый снег саваном лежал на душе Лизы. В ушах девушки не умолкал оглушительный перезвон бубенцов.
- Зачем ты придерживаешь лошадей? – подал голос Карелин, поняв, что Николашка хочет остановиться.
- Да тут неподалече корчма есть, барин. Разве ты не остановишься передохнуть?
- Мы не устали. Погоняй лошадей до следующей станции. Я хочу добраться до имения завтра.
Карелин украдкой покосился на Лизу, словно ожидая протеста с ее стороны – слова или хотя бы легкого намека на незначительное пожелание – но Лиза продолжала молчать, и даже не повернулась, чтобы посмотреть на него. Ее золотистые волосы скрывала меховая шапка, а высокий воротник шубы доставал почти до губ. Укрытые тяжелой меховой накидкой, ноги молодых слегка соприкасались, и Александр чувствовал холод и равнодушие жены. Ее словно бы не было рядом – так далеко отсюда были ее глаза и мысли. Карелин отвел в сторону взгляд и резко отдал Николашке другой приказ. Он в ярости шарил рукой под накидкой, ища бутылку водки. Нащупав бутылку, Карелин достал ее и изрядно отхлебнул прямо
