жильную струну. Сделал петлю и… повесил скрипку. Когда петля захлестнулась на тонком грифе, скрипка закачалась и жалобно тенькнула. Потом он нашёл какую-то верёвку. Встал на табурет и стал привязывать верёвку к светильнику…
Вернулась Тина.
-Ты что, Макс?
-Я… убил скрипку, Тина…
Тина обхватила руками его колени, а он осторожно прижал её голову к своему животу.
-Ты дурачок, Макс, – стараясь подавить в своём теле противную дрожь, сказала Тина и стащила его с табурета.
Остаток ночи они провели без сна. Прожившие рядом не один год, теперь они словно открывали друг друга заново. Словно слепые, они ощупывали друг друга, и пальцы их скользили по гладкой коже, и руки судорожно сжимались в объятиях, и губы уставали от поцелуев…
Утром скрипач появился в филармонии, но без скрипки. Побыл недолго и ушёл. Больше его никто не видел.
Говорят, он уехал заграницу.
* * *
