"На Земле безжалостно маленькой
жил да был человек маленький.
У него была служба маленькая.
И маленький очень портфель.
Получал он зарплату маленькую...
И однажды -
прекрасным утром -
постучалась к нему в окошко
небольшая,
казалось,
война....
****
- Вот вы написали в анкете, в графе "Имеете ли государственные награды", что награждены медалью "За мужество", а за что конкретно не написали. Просто так ведь такую награду не дают. Наверное, за участие в боевых действиях?
- Да, в локальных.
- И опять-таки: в каких локальных? Это что – военная тайна? Лучше напишите все подробно, все равно ведь вопросы возникнут. А это – лишние проволочки. Конкретно: где, когда и за что медаль… Кстати, а почему медаль? У нас "За мужество" орден учрежден.
- Нет, у нас орден как-то по-другому называется, я не помню. А "Жасорат" – медаль. Кстати, не "За мужество" переводится, а просто "Мужество". Эти медали многим вручали, и ветеранам ВОВ в том числе. Так что ничего особенного в этой награде нет.
- Да… Странно! Но вы все же расшифруйте про локальные конфликты. Как это на самом деле у вас называлось?
- Сейчас… Да, вспомнил! "Ликвидация незаконных банд.формирований на территории независимой Республики".
- Вот и пишите.
- Все здесь не поместится.
- Вы напишите саму расшифровку. А остальное так расскажите.
*****
Прибыли на место. Красота здесь необычайная: горы покрыты сплошь тугаями, скалы красно-белые тут и там. Травы цветут! Воздух! Только бы отдыхать да нежиться под совсем нежарким солнцем!Не то, что в Я-де. Там ведь дело зимой было. Снег по пояс, мороз. И никуда из машины не выбраться, пока пеленгуешь. А греться нечем было, кроме "беленькой". Там было страшно. Зима ведь, снега. Здесь просто курорт! Так что не волнуйся, я тут отдыхаю...
*****
Нельзя было любоваться горной природой. Нельзя! Красота обманчива. Пока я тут осматривался , пока технику устанавливали, снайперы троих положили. Не наших. Из отдела ***. Мы их только на третий день смогли забрать.Кто знает, как воняют трупы, пролежавшие трое суток на солнцепеке? Я знаю...
При этом одного нашего ранили, легко правда, в руку. Теперь уже, наверное, в госпитале. Навестим его все вместе, потом, когда командировка закончится. А завтра предстоит мне второй боевой вылет. Когда приказ пришел, и я всех своих построил и приказ этот зачитал… Нужно было еще одного ***ка. А они стоят, мнутся, глаза прячут. Один И. сразу вызвался.
*****
Завтра мне кое-куда слетать надо, это быстро и совсем безопасно. Слетаем – и назад, и дня через два готовь уже плов – меня встречать. Уже смена прибудет! Мне эта война надоела до смерти!
*****
- И, конечно, ваша жена все это вместе с вами на плечах своих несла.
- Да. Только она обо всем гораздо позже узнала.
*****
Мой будильник – таймер на телевизоре - поставлен на 6 утра. Я сплю в зале на диване, чтобы не пропустить шестичасовые новости по НТВ – другие программы у нас "не ловятся". Кроме местных, конечно, но в них сплошное вранье. Правда, и НТВ мало освещает наши события. Но вот сегодня я проснулась от громкого сообщения: "На юге У. продолжаются упорные бои по уничтожению незаконных банд. формирований, проникших на территорию независимой Республики". И показали фрагмент, записанный дней пять назад: горы, солнце, пальба и пара кружащихся над ущельем вертолетов.
Все, на этом интересующие меня новости кончились. И начались другие совсем. Про подлодку. Это, действительно, трагедия. Еще какая! Я плакала. Потому что все 2 дня (суббота – воскресенье) позвонить мне было некому. Да и неудобно: подумают еще, что я ненормальная! Тут такая трагедия с подлодкой, глобальная, масштабная, государственная! А я о вертолете каком-то интересуюсь. Затерянном где-то в локальной войне. Но ведь муж мой там! И позвонить обещал! А рация не отвечает!
Я ходила в магазин, чтобы развеяться. Купила бутылку вина на завтра (ты ведь обещал, что завтра будешь дома) и все для плова. Возле винного, как всегда, толпа - тусовка местных алкоголиков. И все счастливы. Потому что пьяны. И наплевать им на то, что кто-то где-то защищает их ежедневный спокойный кайф после выпивки. Да они и не ведают об этом.
Господи, за кого ж ты воюешь?
"Ты говорил, что эта война
Тебе надоела до смерти.
Ты говорил, что не наша вина,
Что все так сложилось на свете,
Что вместо того, чтобы просто жить,
Шагать тебе горными тропами.
Стране, что отчизной зовется, служить,
Да пропадать пропадом
За то, чтобы маялся кто-то другой
В своей суете бестолковой.
За то, чтобы ты был не со мной.
А я - не с тобой. Снова...**
Так, в сомнениях и страхах, дожила я до понедельника. А в понедельник….
*****
Мы вылетели в 8.00, как и положено, по графику. Загрузились, правда, сверх меры: оружие, боеприпасы . Не говоря уж о 19-ти военных (помимо трех из экипажа). А ведь положено только 12!
Первый удар я "пропустил". Не понял, просто тряхнуло, и все попадали друг на друга.
Это был, видимо, удар по кабине.
А вот второй – по "хвосту". И подбили. И пошло нас вертеть!
Пока мотался там, в этом трюме вертушки, вспомнилось почему-то.
В лагере пионерском, когда еще пацаном был, мы стрекоз ловили. Отрывали им кончик хвоста (он полый) и в образовавшееся отверстие листок вставляли, а потом отпускали… Смешно это было: смотреть, как стрекоза летит вроде и крутится вокруг своей оси. Потому что хвост стрекозы из сегментов, очень подвижных, и она всегда может им поворачивать и контролировать свой полет. А вот если ей (стрекозе) зафиксировать ее сегменты, то она и начнет кружиться вокруг своей оси. Как какой-нибудь падающий лист с дерева.
Так вот и мы падали. Скользили по осыпям, вертясь. Человек ведь еще не придумал, как создать такой вот "сегментарный, мускулистый" хвост, как у стрекозы. Только дополнительный маленький пропеллер на хвосте. Который и удерживает "вертушку" в воздухе. Но его-то как раз и подбили вторым выстрелом.
Когда мы проскользили по склону и остановились, все бросились в открытую дверь. Только меня так занесло, что упал спиною на самом пороге, верхней частью вниз, а ноги и живот БС-эшник прижимает, раненый, килограммов сто (вместе с оружием).
Не помню точно, что я там кричал. Кажется, "Вставай, братан, сгорим сейчас!", потому что горящий керосин уже к моим ногам подобрался, и брюки мои форменные, пятнистые, занялись….(Этот "аромат" горящего керосина до сих пор меня преследует. Похуже запаха полуразложившихся на солнцепеке трупов.)
Вдруг кто-то схватил меня за плечи и потащил в траву. Вот тогда только страх пришел. Настоящий. Ведь эти снайперы не для того "вертушки" сбивают, чтоб живой кто остался. Они добивают потом!
С трудом на живот перевернулся, в землю вжался: ну, где он, сволочь? Там, за тугаями? Или за той скалой? Где мой автомат? Остался в горящей вертушке. А где пистолет? Вот он, вот он!
- Шеф! Шеф!!! Вы где?!!!
Это И.!
Презвозмогая боль, которая уже вонзилась в спину всеми лапами своими когтистыми, хриплю (на большее нету сил):
- Я тууут!
И падаю лицом в щебень.
Вот тогда и раздается взрыв…
А потом - опять вертолет, Т-з, потом самолет до Т-та. Сознание мое, как в тумане. Потому что накололи чем-то ядовитым, чтобы притупить боль. И чтобы опросить: как все случилось, а главное - где оружие. Не помню, что отвечал: губы двигались, а тела не чувствовал.
По-настоящему очнулся только в госпитале. Опять от боли (действие наркотика закончилось) и от того же голоса:
- Шеф! Шеф!!! Вы как?!!!
- Нормально, - голосом сиплым, наверное, от боли.
- Из управления звонили. Завтра утром приедут.Жена вас разыскивает. Что сказать?
Господи, ну как я покажусь тебе такой: с шишкой на лбу, с синяком под правым глазом, да еще и нетранспортабельный!
- Скажи, чтоб ничего пока не говорили (превозмогая боль).Завтра все решим. - и, уже громко, хрипя, - И.! Медсестру позови! Или врача! Хоть что-нибудь вколите! Ну, не могу я уже!!!
*****
Автомат ему выдали маленький.
Сапоги ему выдали маленькие.
Каску выдали маленькую
и маленькую -
по размерам -
шинель.
*****
И все-таки я набралась смелости (и наглости, конечно!) и позвонила в понедельник на службу мужа. Мне ответил С. ( а говорили, что он в госпитале! По ранению! Ах, это же не тот С!)
- Все в порядке, вы не волнуйтесь, он вам сегодня позвонит! Просто рация у него не работает.
И жду, конечно, куда ж деваться.
- Привет!
- Господи, привет, ты где? Что с рацией?
- Я тут, рядом. Ты не волнуйся только. В госпитале.
- Так… Ты ранен!
- Нет, просто с крыши упал. Можешь сама приехать и убедиться – ничего страшного!
- А как меня к тебе в госпиталь пропустят? Вдруг не пропустят? Ты уж выйди, встреть нас, мы все вместе приедем!
(Ах ты, умная моя чересчур!)
- Да нет, пропустят. Я там договорился.
******
Я почти уснула. С ногами в кресле. А они все спорят! Все вино пьют!
- Вас что, не учили, когда в вертушку сажали? Там же есть такой трос над головой! Вцепляешься в него - и руками, и ногами - и висишь, пока вертушку крутит.
- Не помню я никакого троса. Не было его. Да и как летать на "вертушках" нас не инструктировали.
- Нет, - говорит Р.,помолчав, - на самом деле, когда задний винт подбивают, - это верный гроб, и сразу надо прыгать. Нас так учили. А что второй пилот не прыгнул вовремя, так по- малолетству! Жаль, конечно, что сгорел, пацан. Эх, жаль! Но зато мы с тобой теперь тут сидим! Вместе!
- И пьем. Дурак ты!
- Дурак! На всякого, как там говориться…. ну, не помню… Чего-то там простоты найдется…
- Значит, ты считаешь, что он наш вертолет по глупости своей тянул? А этот , умный, первый, сиганул, как только по кабине ударили, да и плевал на всех?
Так, сейчас они, похоже, подерутся. Может, проснуться и вмешаться? Нет, не стоит. Бесполезно, во-первых. А во-вторых, еще и мне влетит ненароком. А зачем мне это? Тем более, что я знаю правду….
*****
- Под сгоревшим вертолетом нашли два трупа обуглившихся. Явно не из наших.
- Откуда это стало известно?
- Очень просто. Посчитали всех погибших и раненых и...оставшихся.
- Ты не думаешь, что это те, кто подбил ваш вертолет?
- Маловероятно. Хотя... Хотелось бы так думать. Очень хотелось бы....
В конце сентября темнеет уже рано. А мы так заболтались, что не заметили сумерек, сгустившихся за окном.
- Темно уже. Я провожу тебя!
- Куда? До КПП? Тебя ж ведь дальше все равно не пустят!
- Ну, хоть до КПП...
Я на остановке. Абсолютно пустынной в этот час. Зябко и одиноко. Оглядываюсь нервно по сторонам - никого! Только мужчина в длинном плаще и шляпе, очень импозантный, подходит и садится на скамейку рядом. И ни с того, ни с сего заводит со мной разговор: какого вы автобуса ждете, да откуда вы едете, да куда….
И тогда я набираюсь храбрости и рассказываю ему про все. И про мужа в госпитале, и про вертушку, и про то, как Первый спрыгнул, а Второй остался и спас всех остальных. Пусть и по-малолетству, пусть и не вовремя сориентировался! Сам сгорел, а другие остались…
Все 19! Хоть и раненые…Он слушает, кивает, подвигается ближе...
("Ну, явно, маньяк!"- я почти уже в панике).
Тут, к счастью, подъехал мой автобус, и "маньяк", которому я пыталась рассказать все, что мучило меня в последнее время, остался на темной остановке. Но задумался – я вижу это , да и слышу: "Значит, вот так. Там – 19, а ты один. За всех. Или против…"
*****
Когда я уезжал в ту командировку, жена повесила мне
