чтобы прекратить существование империи Ахеменидов
"Самая тяжелая форма зависти - это когда человек постарше завидует человеку помладше, потому что понимает, что его время ушло"
(Иван Абрамов)
Гомеровские боги отличались от людей, прежде всего, своей неимоверной физической силой и огромными размерами тела. Когда Афина в одной из батальных сцен "Илиады" взбирается на колесницу Диомеда и становится рядом с героем, чтобы помогать ему в сражении, колесная ось трещит под чудовищной тяжестью тела богини. Это красноречивая деталь - наглядное представление о физическом превосходстве божества над человеком.
В других случаях Гомер еще более усиливает эту наглядность, прибегая к языку точных цифр. В еще одном эпизоде "Илиады" бог войны Арес, сраженный камнем, брошенным рукой Афины, валится наземь так, что его тело покрывает целых семь плетров земной поверхности (плетр = 0,095 га). Так что считайте...
Глотка Ареса под стать гигантским размерам его туловища: раненый в пах копьем Диомеда, он издает чудовищный вопль, равный по силе крику 9 или 10 тысяч воинов. Ого!!!
Так же грубо оценивает Гомер и огромную мощь самого верховного олимпийца Зевса. На общем собрании богов Зевс, хвастаясь своей силой, предлагает другим небожителям попробовать стащить его с неба на землю, ухватившись за один из концов золотой цепи, другой конец которой будет держать он сам. (6)
Конечно, боги превосходят людей не только грубой физической силой. Им доступно многое такое, что явно не по плечу простым смертным. В несколько шагов они преодолевают огромные пространства, переносясь с Олимпа на землю и обратно. Без особого труда перевоплощаются в людей, а также в животных и птиц или же становятся совсем невидимыми т неузнанными появляются там, где их присутствие необходимо.
Боги могут изменить также и облик человека, в судьбе которого заинтересованы. Так, Афина в "Одиссее" несколько раз меняет внешность главного героя, то превращая его в изможденного и сгорбленного нищего старика, то, наоборот, наделяя почти божественной красотой и такой же силой.
Боги способны вдохнуть в душу героя боевую отвагу и ярость, но также часто морочат людей, посылая им обманчивые сны или давая двусмысленные предсказания. Они могут даже вмешиваться в обычный ход природных явлений, меняя его по своему усмотрению. Так, Гера в одном из эпизодов "Илиады", приказывает Солнцу зайти раньше положенного ему времени лишь для того, чтобы утомленные битвой ахейцы (13) смогли наконец отдохнуть.
Посейдон, разгневанный на Одиссея за ослепление своего сына - циклопа Полифема, то и дело устраивает на море страшные бури, рассчитывая погубить скитальца.
Довольно часто боги прямо отождествляются с теми или иными явлениями природы. Время от времени употребляются выражения типа "Зевс дождит", как у Алкея (14), или "Зевс гремит", что означает просто "идет дождь" или "гремит гром". Зевс и в самом деле воспринимался как олицетворение грома и молнии или дождевых туч.
Павсаний отмечает, что в Афинах была статуя Геи-земли, молящей Зевса о ниспослании дождя. (15) Афиняне просили Зевса пролиться дождём над пашнями. В виде дуба, корни которого омывал ручей, почитался Зевс Додонский.
В гомеровские времена окрестности города Додоны были населены селлами, которые называются в "Илиаде" пророками. Способ предсказаний был тот же, что и впоследствии: люди слушали волю Зевса с высоковерхого дуба. В "Одиссее" Додона впервые упоминается как место, где находился оракул.
В отдельных случаях боги способны управлять событиями и даже менять по своему произволу течение истории. На это указывают уже первые строки "Илиады": "совершалася Зевсова воля".
Но если одолеть зависть, возможно взять судьбу в свои руки. Гомер ясно дает понять, что могущество богов далеко не беспредельно. Часто они бывают неспособны предотвратить то или иное бедствие, угрожающее им самим или их любимцам. Аполлон покровительствующий Гектору, помогает ему одолеть его противника Патрокла, но не может спасти его самого от копья Ахилла. Но и божества, опекающие Ахилла, прежде всего, Гера и Афина, тоже не смогут уберечь его от роковой стрелы Париса.
"Редко завидуют славе тех, чьего могущества не боятся"
(Веллей Патеркул)
Могущество отдельных богов ограничивает их постоянное соперничество между собой. Их интересы непрерывно сталкиваются друг с другом, порождая страшные конфликты, за которые, однако, приходится платить не столько им самим, сколько ни в чем не повинным людям.
Именно из такого конфликта - знаменитой ссоры трех богинь из-за "яблока раздора" родилась, согласно наиболее популярной версии мифа, Троянская война.
К тому же у каждого из богов есть своя более или менее четко ограниченная обычаем сфера деятельности и власти, в которую другие божества не имеют права вторгаться. Подобно земным царям, боги ревниво пекутся об этой своей "чести".
Так, Посейдон в гневе напоминает Зевсу, приславшему к нему свою вестницу Ириду, богиню радуги, с очередным повелением, о том, что он нисколько не уступает ему честью, ибо уже изначально все мироздание было поделено на три "жребия" между тремя братьями, сыновьями Крона и Реи таким образом, что одному из них, Посейдону, досталось море, другому, Аиду, преисподняя, а старшему, Зевсу, небо, тогда как земля и гора Олимп остались в их общем владении.
Отсюда следует, что боги вообще не властны принимать самостоятельные решения, а лишь беспрекословно повинуются всесильному жребию или судьбе. Действительно, во многих эпизодах "Илиады" и "Одиссеи" сам Зевс и другие олимпийцы выступают в роли покорных исполнителей велений Мойр, богинь судьбы.
В отличие от людей боги обычно знают обо всем заранее и поэтому стараются удержать слишком ретивых героев от неверных поступков, или же, наоборот, убеждают их поступать именно так, как им это было суждено уже при рождении. Нередко боги делают это явно против своей воли, сокрушаясь всем сердцем, что им не дано изменить по своей прихоти жребий человека.
В сцене решающего поединка Ахилла и Гектора Зевс, троянскому герою, всегда чтившему его обильными жертвами, и вовсе не заинтересованный в его смерти, в конце концов берет в руки золотые весы и взвешивает на них жребии обоих противников. Это и решает исход схватки: жребий Гектора опускается вниз "к Аиду". Следовательно, он должен умереть, и Зевс уже не может остановить Афину, спешащую на помощь Ахиллу.
В "Илиаде" царь богов оказывается вынужденным смириться даже с гибелью своего собственного сына Сарпедона, которого сам он называет "дражайшим мне среди смертных". Сарпедону суждено пасть от руки Патрокла, и Зевс, как ему не хотелось бы этого, не может пренебречь этим приговором судьбы.
У Гомера люди и боги живут в мире, где все заранее предопределено и просчитано некой грозной, безличной силой, своего рода универсальным законом, нарушить который не вправе ни те, ни другие.
"Вот только не была эта сила ни темной, ни светлой. Она была всем"
(Алексей Пехов "Крадущийся в тени")
Вечное блаженство богов и быстротечная, заполненная скорбями и несчастьями человеческая жизнь связаны друг с другом в гомеровской картине мира как две стороны одной медали. Одно здесь не может существовать без другого. Люди необходимы богам уже для одного того, чтобы было с чем сравнивать свое беспечальное существование и еще острее переживать каждый миг своего нескончаемого счастья.
В одном из так называемых "Гомеровых гимнов" изображен пир богов, на котором Аполлон вместе с хором муз услаждает собравшихся своим пением. В их песне рассказывается, как прекрасно живут боги, пользуясь дарами вечной молодости, красоты и бессмертия, и как тяжела человеческая жизнь, как велики страдания людей "в руках богов", как они неразумны и беспомощны и нигде не могут найти защиты и спасения от старости и смерти.
Эта безжалостность и бессердечие олимпийцев кажутся чем-то чудовищным и непонятным. Греки гомеровской поры, да еще и гораздо более позднего времени видели в них вполне естественное презрение сильного к слабому.
В эпосе боги нередко напоминают людям о разделяющей их дистанции, что, видимо, было и нелишне при их чрезвычайном внешнем сходстве и постоянном тесном общении, располагающем к известной фамильярности. Так, в "Илиаде" Аполлон останавливает разбушевавшегося Диомеда, который только что поразил своим копьем Афродиту, и приводит его в чувство такими словами:
"Вспомни себя, отступи и не мысли равняться с богами,
Гордый Тидид! Никогда меж собою не будет подобно
Племя бессмертных богов и по праху влачащихся смертных!"
И неукротимый смельчак Диомед смиряется и отступает. Это презрительно брошенное Аполлоном: "Вспомни себя", т. е. опомнись, знай свое место, невольно вызывает в памяти знаменитое дельфийское изречение: "Познай самого себя". В нем видят обычно призыв к самопознанию человека, к проникновению в свою собственную душу, в свои скрытые помыслы. Так толковал его, например, Сократ. (Ск)
Первоначальный смысл этого наставления был, однако, скорее всего, иной. Впервые высказавший его мудрец призывал людей к смирению, к осознанию своего ничтожества перед лицом бессмертных богов и неумолимого рока. (6)
В греческой мифологии немало поучительных историй, показывающих, как опасно человеку тягаться с богами. Будь он хоть семи пядей во лбу, рано или поздно он все равно потерпит поражение. Таковы мифы о Сизифе, обманувшем и заманившем в ловушку саму смерть, о любимце богов Тантале, похитившем со стола богов нектар и амброзию, об Иксионе, который так же, как и Тантал, был допущен на Олимп и там стал домогаться любви самой Геры.
Все эти и некоторые другие мифические герои, совершившие сходные преступления против богов, были приговорены к страшным наказаниям, которые они должны были понести уже после смерти в загробном мире.
Греки охотно допускали, что у богов могут быть среди людей свои любимчики-фавориты, которых они всячески опекают, стараясь облегчить им жизнь. Некоторым из них удавалось даже попасть на Олимп, как Танталу и Иксиону, потом, правда, оттуда низвергнутым за недостойное поведение, или как Гераклу и Ганимеду.
Геракл был приравнен к богам за свои знаменитые подвиги. Ганимед необыкновенной красотой пленил самого Зевса. Однако это были исключения. Как правило, боги весьма охотно устраивали людям всевозможные каверзы, вредили, обманывали, заманивали в ловушки. Не говоря уже о злоключениях и гибели отдельных геров, прямыми виновниками которых и в мифах, и в эпосе постоянно оказываются враждебные им боги и стоящая за ними судьба.
Стремясь обезопасить себя от гнева богов, греки и в гомеровское время, и еще много столетий спустя задабривали их жертвами. Сама церемония жертвоприношения означала, что совершающий ее человек добровольно отдает себя под покровительство того или иного божества, признает его силу и власть над собой
прочла и возник вопрос:
Как можно молиться богу, который допускает столько ошибок?