следует подумав, она поняла, что Алексия просто хотела позлить ее. “Может, она решила поверить мне?” – обнадежил себя Даниэль.
Он живо подскочил к двери и быстро распахнул ее.
Серхио застыл на месте, увидев разъяренное лицо друга, и его обычное “привет” замерло на губах.
- Что я сделал? – миролюбиво спросил он, подняв руки вверх, будто просил пощады.
- Ничего.
- А что тебе сделала Ариадна? – поинтересовался он, войдя в квартиру и закрыв за собой дверь.
- Какого черта? С чего ты взял, что она что-то сделала мне? – рявкнул Даниэль на три тона громче обычного.
- Ты бесишься так только тогда, когда дело касается ее. Обычно ты вполне тихий и спокойный.
Даниэль повернулся к другу, собираясь послать его, куда подальше, но прикусил язык, поскольку Серхио был прав.
- Полагаю, тебе нужно взбодриться, и у меня есть все необходимое, – как ни в чем не бывало заявил Серхио, плюхаясь на диван и открывая кожаный коричневый дипломат, который принес с собой. Порывшись в дипломате и найдя, что искал, Серхио победно извлек на свет диск в фирменной коробке.
- Что это? – с любопытством спросил Даниэль.
- У тебя Play Station сохранился? – вместо ответа спросил Серхио.
- Думаю, да, но это уже раритет. Может, что поновее Xbox, например, или Wii?
- Нам нужен именно Play Station. Так что иди ищи его, – не терпящим возражений тоном велел Серхио.
Даниэль удивленно приподнял бровь, но любопытство взяло верх над желанием препираться.
- Надеюсь, оно того стоит, а иначе завтра в зале я тебя побью, в отместку.
- Стóит, стóит, уж поверь мне.
Пять минут спустя, Даниэль вернулся в столовую с пыльной коробкой в руках и бережно поставил ее на низенький столик рядом с чипсами, оливками и пивом, которые Серхио принес с кухни.
- И что теперь? – нетерпеливо спросил Даниэль, позабыв о плохом настроении.
- А теперь мы его включим, да? – просюсюкал Серхио, будто разговаривал с маленьким ребенком.
- Может, все-таки расскажешь, черт тебя возьми! – вспылил Даниэль. – Или будешь продолжать играть в секретики, как мальчишка?
- Ты самый тяжелый человек, которого я знаю, – недовольно проворчал Серхио и скорбно вздохнул, словно жалуясь кому-то. – Ты можешь испортить любой сюрприз. Этот диск уже реликвия. Помнишь, мальчишками мы часами играли в Street Fighter (Уличный боец) на пять дуро?
Даниэль кивнул в ответ. Его глаза заблестели от предвкушения игры.
- Эту игру мне только что прислали. Это пробный вариант, коллекционное издание. Игра еще не поступила в продажу, так что, приятель, мы будем первыми, кто опробует ее. Как думаешь, оно того стоило? – спросил Серхио, заранее зная ответ.
- Как же хорошо ты меня знаешь, чертяка, – рассмеялся Даниэль. Не было ничего лучше виртуальных драк, чтобы выплеснуть злость и потушить адреналин.
- Не без того, дружище, не без того. Кстати, за ужин платишь ты. Я бы не отказался от пиццы.
- Не вопрос. Вот тебе телефон, звони и заказывай, что хочешь, а я не оторву задницу от стула, по крайней мере, часа два.
Друзья расхохотались как дети, какими они, в сущности, еще и оставались.
Ариадна ворочалась в постели. От злости она не могла заснуть. Она до смерти устала от своих однообразных мыслей. Девушка встала с кровати и снова уселась перед телевизором, но даже телемагазину не удалось развеселить ее. Из головы все не шли больно ранившие ее слова Алексии.
Нет никакой надобности напоминать ей, какой она была в пятнадцать лет. Никто лучше ее самой не знает, что подростком она не претендовала на звание королевы красоты, но думать, что она мужиковатая, было слишком, она никогда не считала себя такой. Она всегда чувствовала себя немного иной, чуточку бунтаркой, чуточку феминисткой, но мужиковатой никогда. Она хотела быть в стороне от тех женщин, которые живут в зависимости от маленькой складочки на своих дорогих, фирменных костюмах.
Собственно говоря, причиной ее бунтарства была родная мать. Нора всегда выглядела безупречно, была предприимчивой, привлекательной, и рядом с ней дочь чувствовала себя этаким гадким утенком, хотя и надеялась, что Даниэль разглядит ее под широкими рубашками и длинными юбками, поймет, что под этой нескладной одеждой скрывается девушка. Надеялась, что он увидит девушку в подружке, с которой он шутил и смеялся.
Именно поэтому тем вечером в Риме Ариадна почувствовала себя выставленной напоказ, когда, завернувшись в полотенце, открыла Даниэлю дверь своего номера. А когда он поцеловал ее, она поняла, что не ошиблась с ним, хоть он и был тем самым парнем, ради которого она старалась научиться играть в шахматы, чтобы обыгрывать его. Тем самым, кто неожиданно поцеловал ее, когда она сообщила ему о своем отъезде и уходе из его жизни. Тем самым, кто организовал римские каникулы для них четверых, взвалив на себя ответственность за нее и сестру, которые тогда были еще несовершеннолетними...
А потом он уехал, не попрощавшись, и Ариадна со всей отчетливостью поняла, какой жалкой дурой она была, позволив себе размечтаться о нем.
И теперь, десять лет спустя, несмотря на прожитые годы, боль отвергнутой женщины сдавила ей грудь так же сильно, как и тогда. Причина, по которой Даниэль пришел проститься с ней перед отъездом, по которой поцеловал ее и попросил не отрезать волосы, была проста... жалость. Именно из жалости он и не смог оттолкнуть ее, когда она бросилась к нему. Потому он больше и не хотел ни встречаться с ней, ни что-то узнавать. Она была ему безразлична
Она была ему безразлична.
