"Любовь до гроба"

улыбалась на шутки Антона, как и все члены семейства.
- Это ты придумал? - негромко спросила она Романова, пока все жевали сладости и пряники.
- Пришлось. - Коротко ответил Андрей, радуясь тому, что Вероника заговорила с ним первой.
- Тебе это удалось. - С улыбкой проговорила девушка. - И что дальше?
- А дальше дома у Антона накрыт стол, сейчас поедем отдыхать после всего и праздновать. Ты можешь поехать с нами?
- На всю ночь?
- Конечно. Уже первый час ночи. Утром отвезу тебя домой. Поедешь?
- Да. Только мне нужно предупредить мать и собраться. Не в домашнем же халате к Антону ехать.

Вот так всё это и происходило. Андрей преодолел свои страхи и смущения перед родителями, познакомился с семьёй своей любовницы и под видом праздничного веселья вошёл в этот дом.

***

Жизнь хотя бы внешне приобрела характер некой осмысленности и предсказуемости. Приятные встречи с Вероникой участились, теперь не только на работе. Мать была по прежнему недовольной, но чаще молчала, чем выражала это недовольство новым положением разведённого сына. Но зато теперь Романову появилось ради чего жить и работать. Работать ради денег, жить ради Вероники. Всё упростилось внешне, усложнившись внутренне.
После развода с Оксаной Андрею досталась только машина. Остальное имущество и вся недвижимость перешла в полновластное владение бывшей жены. Раздела их общей квартиры не присудили, да он и не особо настаивал, чувствуя свою вину перед дочерьми. Капитальный гараж тоже уплыл из его рук.

Что оставалось? Только снова горбатиться на двух работах, и зарабатывать, как только возможно. Плюс платить алименты на младшенькую дочку.
Иногда у Романова были светлые дни. Это дни его командировок за границу или в Москву. Но, для того, чтобы эти командировки были, нужно было рекомендовать богатым пациентам различные платные услуги, дорогие импортные лекарства и изделия. Пару раз в год получалось выезжать в Европу. Он этого очень ждал и старался заработать на следующую поездку. Но и в этих поездках он быстро начинал скучать по молодой любовнице. Хотелось скорей назад, к Веронике.
С дочками виделся часто, но словно какое то холодное течение теперь остужало былые тёплые отношения с детьми. Все всё понимали. Молчали и терпели такое положение дел.
Конечно скрашивали рабочие будни встречи с Вероникой. Но и в этой области его жизни произошли некоторые неприятные изменения. Со своей стороны он всегда страстно желал молодую женщину. Однако у ней чувств с такой же ответной силой явно не было. Вероника оставалась всегда спокойной, уравновешенной, даже можно сказать, слегка флегматичной. Правда, секс с ней всегда был ярким, страстным. Но Андрею хотелось большего, а большего не было.

Когда становилось совсем дурно и муторно на душе, он звонил старому школьному товарищу Илье. Старый друг приезжал к Андрею в квартиру его матери, где теперь тот обитал. Они выпивали по коньячку. Разговаривали о том, о сём, стараясь не затрагивать особо болезненных проблем теперешней жизни Романова. Этим и ограничивались. Утром разбегались по своим делам.
Илья Стародымов был на год младше Романова. Он умел слушать, это ценное качество теперь довольно редко в современных людях. Ещё Стародымов умел писать. Он писал рассказы, романы, даже издавал свои книги. Несмотря на это Илья всё-таки был довольно странным человеком. Верней сказать, необычным. Он не разделял страстей Андрея, но и не осуждал его. Своё мнение он высказывал редко, лишь тогда, когда его очень настойчиво об этом просили. Чаще молчал, улыбался и слушал.

Стародымов никогда не жил с одной женщиной подолгу и к своим пятидесяти четырём годам относился к семейной жизни не то чтобы прохладно, а скорей, как то отстранёно. Жил он уединённо со старушкой матерью, как и впрочем Романов. Но Илья не стремился обременять себя супружескими заботами. В то время как Романов вообще не мыслил свою дальнейшую жизнь вне семьи. Романов надеялся, что когда-нибудь Вероника захочет ребёнка, захочет замуж. И вот тут он и обретёт то, чего сейчас был лишён. А Илья давно ничего не ждал, относился к жизни философски и был полностью погружен лишь в свои литературные занятия. Андрей же мечтал о новой семье и был с головой погружён в зарабатывание денег. Вот поэтому общались они крайне редко, лишь по звонку Романова, общих дел не имели и дружили лишь по старой привычке. Да и дружбой то это вряд ли можно было назвать.

***

Такое вялотекущее и малопредсказуемое течение жизни продолжалось до тех пор, пока Вероника не забеременела. Кстати сказать, что Романов пару раз приводил её к себе домой. Но ужиться молодой женщине с матерью Андрея не представлялось возможным. Мать придиралась к женщине сына по всяким мелочам. Она никак не могла простить ей то, что Романов был вынужден уйти из своей семьи. Обвиняла Веронику во всевозможных грехах, демонстративно хлопала дверью своей комнаты и закрывалась там. Это когда был дома сын. Когда же Романова не было дома, то Веронике вообще уже было невозможно там находиться.
Они оформили отношения официально, скромно посидели в семейном кругу. Его мать на торжество идти отказалась.

Андрей решил было строго поговорить с матерью. Мол, Вероника его будущая жена и будущая мать его ребёнка. Но мать и слышать не желала о молодой медсестре.

Теперь, когда женщина ждала ребёнка она постоянно жила только у своих родителей. там было гораздо спокойнее для неё. Но не для Андрея. Он чувствовал себя чужим в семье Вероники. Спасением теперь стала работа. Там он старался не думать о своей жизни.

Одна спасительная надежда ещё грела сердце Романова. Вот, родит Вероника и станет относиться к нему теплей, заботливей, внимательней. Это оказалось новой ошибкой. Родив сына, женщина теперь отдавала всё своё время ему. Романов опять превратился в робота, зарабатывающего на жизнь.

Время летело, ребёнок рос. Отношения между супругами теплей не становились. Они было стабильно прохладными. В отпуск Андрею приходилось упрашивать молодую жену поехать с ним отдыхать за границу. Вероника долго думала, затем нехотя соглашалась. Казалось, все её жизненные интересы теперь сконцентрировались лишь на маленьком сыне Алёше. Остальное вообще перестало её интересовать.

И вот, когда теперь стало Андрею худо на душе, вновь вспомнилось о Илье Стародымове. Романов позвонил старому другу и пригласил приехать. Илья согласился.

***

- Да ты хотя бы один мой рассказ то читал? - спросил Илья то ли с усмешкой, то ли с вызовом.
- Нет. - Искренне признался Андрей, наливая себе четвёртую или пятую рюмку коньяка. - О чём пишешь то?
- Да обо всём. Что запомнилось. Что мне интересно, о том и пишу. Чем спрашивать, сам бы взял, да почитал.
- Отвык уже я книжки читать, Илюха. Работа, семья, дети... Устаю, да и лень. - Романов залпом опрокинул в себя рюмку, закусил зелёным горошком и килькой в томате из консервной банки. - Вот хочешь - расскажу свою давнюю историю из жизни? Может пригодится тебе для нового рассказа...

Друзья сидели за столом на знакомой кухне той старой квартиры, где жила его пожилая мать. Здесь прошло всё детство и юность Андрея. Сюда он приглашал Илью, когда у него случалось что-нибудь неприятное. Опять поссорился с молодой женой. Вероника позвонила родителям, собрала сына и отец девушки отвёз их в родительское гнездо. Пожилая мать Романова, зная, что сын позвал старого друга и будет выпивать, ушла якобы проведать соседку. Андрею было одиноко и пасмурно на душе.
Вот в такие моменты Романов и звонил Илье, с просьбой приехать. Не тогда, когда у него было всё ровно, хорошо и спокойно, а именно, когда случались семейные неурядицы, и ему хотелось с кем-нибудь выпить, выговориться от души, успокоиться. Лишь бы не оставаться одному.

Когда-то в юности они были самыми близкими друзьями. Жили в одном районе, ходили в одну школу, в параллельные классы. Затем взрослая жизнь разбросала, закрутила в суете бытовухи и зарабатывания денег, общие интересы юности без следа растворились в житейских проблемах. Сейчас обоим далеко за пятьдесят. Короче говоря, старинная мужская дружба переросла лишь в нечастые поздравления с праздниками по телефону, и ещё более редкие посиделки за этим кухонным столом.

Понимая, что Андрею сейчас необходимы свободные уши, Илья согласился и приехал. Слушать он умел, тем более, что деваться некуда, не хотелось отказывать другу юности. Кухня. Илья курит и пьёт чай, Романов глушит свой, дарёный пациентами, коньяк. Вечернее время самое подходящее для неторопливой беседы старых друзей.

- Это случилось, наверное, лет десять назад или даже раньше. - Начинает Андрей и закуривает. Курить он давно бросил, но всё-таки изредка разрешает себе побаловаться в крайних случаях.
- Привёз семью на пикничок к Обскому морю. Конец лета, погодка солнечная, тихая. На полупустом пляже народ. Сильной жары нет, но кое-кто ещё купается. Со мной жена, младшая дочь, ей тогда лет шесть было. Старшая дочка не поехала, у ней свои, молодёжные дела.
Развёл костерок, поджарил шашлычков. Наелся от пуза. Разморило на свежем воздухе, захотел искупаться. Дочка в песке ковыряется, а жена, как поела, так уселась на покрывало в тени, так и сидит, кроссворды гадает.
Ты же знаешь там каменный мыс на пляже? Выдаётся метров на тридцать в воду. Здоровенные валуны. Этот мыс посерёдке, как бы разделяет пляж на две части.
Вот и поплыл я вдоль этого мыска. Водичка уже осенняя, прохладная, освежает, бодрит, плыву себе не спеша, наслаждаюсь. Доплыл до конца мыса, так хорошо стало, даже назад возвращаться неохота и решил заплыть за противоположную сторону камней.

- И тут смотрю - девушка рядом купается. Возраст не разобрать, над водой только голова. Волосы мокрые, пол лица закрывают. Ну плывёт себе, да и плывёт. Только взгляд на неё кинул, вроде показалось в лице что-то знакомое. Подумал, ошибся.
Вдруг слышу:
- Ну здравствуй, Андрюша!

- Голос я узнал сразу. Это была моя институтская любовь, Лена. Мы не виделись уже лет пятнадцать или даже больше. Учились на одном факультете, в параллельных группах. Сблизились летом в студенческом отряде. Короче говоря, было что вспомнить.
Подплыли друг к другу вплотную. Она первая обняла меня. Прямо в воде. Мокрая, голая, смеётся... Повисла на моей шее. Жутко захотели друг друга прямо здесь, прямо сейчас. Под ногами дна нет. Доплыли до камней, встали на дно, из воды выходить не стали. Жена на другой стороне берега, за мысом. Нас оттуда не видно.
Лену трясёт, жмётся ко мне, как сумасшедшая. Шепчет - Вижу, не разлюбил, вижу - хочешь...
Ну и понеслось. Прямо в воде по горло. Она за мою шею держится, голову назад запрокинула, глаза прикрыла, стонет и дёргаемся, как полоумные. Хорошо, что других купающихся поблизости не было. Только на пляже люди сидят или в воде у самого берега купаются. Им до нас метров двадцать.

У нас с Ленкой любовь в разгаре, а у меня идиотская мысль в голове:
- Только бы трусы не потерять, хоть бы, блин, не уплыли... Сейчас вот, Илюха, тебе смешно. А мне тогда совсем не до смеха было. Закончили мы с ней это дело. Вылезли на мыс, счастливые, расслабленные. Поворковали ещё минут десять на камнях, повспоминали наши студенческие годы. И говорю ей:
- Лен, а ведь на берегу у меня жена с дочкой. А